Медленно пережевывая хлеб, Ангус прислонился спиной к каменной стене и закрыл глаза. Он не спал двое суток, и сейчас ему больше всего хотелось завернуться в плед и спать до самого восхода.
Когда кто-то из коней лягнул стену, Ангус выхватил кинжал раньше, чем успел открыть глаза.
Малькольм коротко рассмеялся:
— Всегда настороже, парень?
— Как и каждый из нас, — незлобиво ответил Ангус.
Вместе с пищей в тело вливалось тепло. Он единственный из клана, как встарь, продолжал носить тартан. Два длинных домотканых полотнища он оборачивал вокруг тела. Поверх них надевал широкий кожаный ремень. Ноги оставались обнаженными. Белая сорочка с длинными рукавами завязывалась у горла на тесемки. Англичане уже много лет назад запретили килты, но Лоулер смотрел на это сквозь пальцы. Лоулер был ленив и неуемно жаден, но он понимал, что такое гордость горца.
— Пусть себе носит эту проклятую штуковину, — сказал он как-то, когда визитер из Англии заметил, что Ангуса следует наказать плетьми.
— Надевая свою одежду, они думают, будто страна по- прежнему принадлежит им. Он натворит бед, если ты не накажешь его.
— Если я лишу его гордости, то лишу его желания заботиться об этой земле, — сказал Невилл и улыбнулся Ангусу, пока гость-англичанин стоял к нему спиной.
Пусть о Невилле Лоулере и нельзя было сказать больше ничего хорошего, чувство самосохранения у него было развито отменно. Он знал, что Ангус Мактерн заботится о замке, о землях и о людях, живущих на этой земле, и потому Лоулер не хотел злить высокого и крепкого горца.
— Иди домой, парень, — сказал Малькольм. — Я позабочусь о лошадях. Поспи немного.
— Дома? — сказал Ангус. — И как я смогу там поспать? Стоит мне прилечь, как по мне начнут ползать эти сорванцы. Старшего давно пора отшлепать. В последний раз, когда я спал, он напихал мне в бороду щепок. И сказал, что из моей бороды выйдет отличное гнездо для птенцов.
Малькольм сделал вид, что закашлялся, чтобы скрыть смех. Ангус жил со своей сестрой, ее мужем и их детьми, которых с каждым годом становилось все больше. Вообще-то дом принадлежал Ангусу, но не мог же он вышвырнуть оттуда свою сестру.
— Тогда поспи в моей кровати. Мне она все равно еще несколько часов не понадобится.
Ангус с такой благодарностью посмотрел на него, что Малькольм едва не покраснел от смущения. С тех пор как умер отец Ангуса, а это случилось, когда Ангус был совсем маленьким, Малькольм стал для мальчика самым близким человеком. Малькольм был самым младшим сыном вождя клана, который проиграл земли и замок англичанину Лoулеру, а Ангус и Тэм были сыновьями старших братьев Малькольма. Малькольм так никогда и не женился, говоря, что ему хватает забот с ребятишками покойных братьев.
— Разбудить тебя, когда она поедет кататься верхом? — спросил Малькольм.
— Кто?
— Да брось, парень. Не может быть, чтобы ты не слышал о племяннице Лоулера.
— Да я только о ней и слышу! Прошлой ночью я даже понадеялся, что те, кто украл наш скот, захотят вернуть украденное лишь для того, чтобы послушать о ней. Я боялся, что они станут расспрашивать меня о том, какого цвета у нее платье: голубое или розовое?
— Ты смеешься, потому что ты ее не видел.
Ангус широко зевнул.
— Не видел и не хочу. Я уверен, что она девушка пригожая, только мне-то какое дело? Она скоро вернется на юг и заживет в роскошном лондонском доме. Я не знаю, зачем она вообще сюда приехала, на эти развалины. Чтобы над нами посмеяться?
— Возможно, — сказал Малькольм. — Но до сих пор она никому ничего плохого не сделала. Всем только улыбается.
— О, какая молодец! — сказал Ангус и встал, потянувшись.