Черная пустыня лежит перед моими глазами. В какую сторону ни глянь, везде только черные пески. Ни деревца, ни строения, ни даже холмов. Пустыня, как черное море. Где-то над линией горизонта висит тусклое светло-желтое солнце. Я его не вижу, но знаю, что оно есть. Постояв в нерешительности еще какое-то время, я делаю первый, нерешительный шаг, за ним второй. И вот я уже иду, как будто и не стоял вовсе. В голове крутятся мысли, что я одинокий корабль, или что-то вроде того. Ногам не комфортно, видимо песок попал в кроссовки, опускаю взгляд, песка нет, под ногами асфальт.
Я захожу в подъезд четырехэтажного дома. Картинка, что передают в мозг мои глаза, привычно затемнена по бокам. И, в без того темном подъезде, я почти ослеп. Наощупь поднимаюсь по лестнице, пытаюсь нащупать дверную ручку. Меня посещает мысль, что в лифте не может быть дверной ручки, поэтому я просто стою и терпеливо жду, когда откроются двери.
«Почему в лифте темно? Может, отключили свет? Тогда почему я еду? Я еду?» – лифт с характерным шумом встает на нужном этаже, значит, я все-таки ехал.
Шорох из-за спины заставляет меня обернуться, прямо в углу заброшенной комнаты с обшарпанными грязно зелеными стенами, движется тень ребенка. Я чувствую, что мои ладони взмокли. Страх струится по позвоночнику, хочется закричать, но я этого не делаю. Начинаю пятиться, помня, что двери за моей спиной вот-вот откроются. Разворачиваюсь и вываливаюсь в дверной проем, который был у меня за спиной, лечу с четвертого этажа и мягко приземляюсь на ноги. Выпрямившись, гляжу вверх. Дверного проема нет, есть балкон.