«Да я работаю здесь уже несколько лет! Должно быть, вы сегодня первый день, и меня не знаете», – улыбнулся он.
Охранник не пожелал улыбнуться в ответ, напротив – состроил сердитое лицо и молча посмотрел на Томаса Лонга.
Раз уж слова и улыбки действия не возымели, пришлось лезть в портфель и искать там удостоверение своей личности.
Оно затерялось во множестве бумаг, Томас Лонг даже и не помнил, когда в последний раз доставал его.
Когда, наконец, обёрнутая в пластик карточка была найдена, он снова улыбнулся, показал её охраннику и смело шагнул внутрь.
Но тяжёлая рука опустилась на его плечо, заставив сделать шаг назад и обернуться.
«Что вы мне тут показываете?» – совсем недружелюбно спросил охранник.
«То, что вы просили», – нарочито резко ответил Томас Лонг, не привыкший к грубости охраны.
«По такому пропуску я вас не пущу», – мрачно произнёс охранник и убрал руку с плеча.
В душе Томаса Лонга что-то дрогнуло:
«А что с ним не в порядке, позвольте узнать? Имейте в виду, я из-за вас уже опаздываю».
«На нём нет вашей фотографии», – серьёзно сказал охранник.
«То есть, как это нет? Что значит, нет?» – раздражённо спросил Томас Лонг и внимательно вгляделся в своё удостоверение.
Человек в мундире был прав: там, где раньше было лицо, теперь красовалась красная клякса.
Кровавого цвета краска попала под пластиковую обложку, превратив фотокарточку в безликое пятно – и новое тревожное чувство посетило взволнованное сознание Томаса Лонга.
«Простите, я не заметил… – сказал он охраннику. – Вы можете позвать кого-нибудь из сотрудников нашей компании. Меня все знают и подтвердят, что это мой пропуск».
Охранник что-то сквозь зубы сказал в рацию, и вскоре к ним спустился помощник управляющего директора компании.
«Привет! – Томас Лонг помахал ему рукой. – Тут у нас небольшая проблема с пропуском. Новый охранник, меня не знает и пускать не хочет».
«Доброе утро, господин Лонг», – помощник был сдержанно-холоден.
«Господин? Что это все такие нелюбезные сегодня», – подумал Томас Лонг.
«Это наш сотрудник. Пожалуйста, пропустите его. Идёмте, директор хочет немедленно вас видеть», – сказал помощник, не глядя в глаза.
Томас Лонг встревожился ещё больше, беспокойные мысли закрутились в его голове.
«Хочет видеть? С самого утра? Что-то странное… За несколько лет такое происходит впервые».
Он занервничал ещё сильнее, замечая косые взгляды в свою сторону: и когда поднимались на лифте, и когда шли по коридору, его коллеги лишь молча кивали в ответ на шутливо-дружественные приветствия – и тут же отводили взгляд.
Иные же, напротив, смотрели необычно долго и как будто осуждающе.
Томаса Лонга это смущало, но он пытался успокоить себя:
«Мне это только кажется. Просто с самого утра день не заладился, вот и всё».
Он вошёл в приёмную управляющего директора и невольно посмотрелся в большое зеркало – убедиться, всё ли в порядке в его внешности.
Глава четвёртая
Аристократу свойственна осанка. Для него осанка, естественно приобретённая в детстве, является причиной и следствием чувства достоинства. Даже если в старости его тело сгорблено, в самом его образе чувствуется внутренняя осанка. Аристократ обладает обострённым чувством собственного достоинства и не стесняется демонстрировать его. Его поведение и поступки могут вызывать раздражение окружающих, он же не замечает упрёков.
«Кодекс аристократа»
Если правда, что после тридцати лет мы сами отвечаем за своё лицо, что скрываемые мысли, чувства и желания выдают себя в чертах внешности, то Томаса Лонга следовало бы считать человеком добрым и порядочным.
Достигнув возраста Христа, он сохранил лицо молодым, открытым и непорочным: черты его были неярки, но аккуратны и чисты.
Светло-карие глаза приятно сочетались со слегка загорелой кожей и немного вьющимися каштановыми волосами, не слишком заботливо уложенными, но и не неряшливыми.
В целом, он производил самое положительное впечатление: разве что иногда его нарочито уверенная походка, размеренные жесты, а также манера высоко держать голову могли показаться проявлением некоторой надменности.
Однако достаточно было услышать приветливые, почти извиняющиеся интонации его мягкого глубокого голоса, чтобы понять, что человек он милый и простой.
Простота проявлялась и в одежде: в гардеробе Томаса Лонга не было сверхмодных и дорогих вещей, но одет он всегда был чисто, опрятно и со вкусом.
Элементы одежды и цвета гармонично сочетались в нём и подходили к внешности, а немногие аксессуары были недороги, но выверены.
Благодаря же высокому росту и подтянутой фигуре, говорящей о регулярных занятиях спортом, самые непритязательные вещи смотрелись на нём весьма выигрышно.
Вот и сейчас, изучив своё отражение в этом большом зеркале, висящем в приёмной, Томас Лонг в целом остался доволен своим внешним видом – от утренней заспанности не осталось и следа.
Он постучался, поздоровался и вошёл в кабинет своего руководителя.
«Закройте за собой дверь», – сказала директорша, не отрывая взгляда от каких-то бумаг и не видя, что дверь уже закрыта.
Томас Лонг откашлялся:
«У нас там новый охранник… И вроде дело своё знает. Никак меня пускать не хотел!» – сказал он вымученно весёлым тоном.
Директорша же по-прежнему не поднимала глаз и не отвечала ему, заставляя его всё больше волноваться.
Потом вдруг сказала отрывисто и уверенно:
«Господин Лонг, собирайте свои вещи и уходите».
«Простите?» – он подумал, что ослышался.
«Я думаю, что до обеда вы вполне управитесь».
Томас Лонг молча стоял, пытаясь понять, что происходит, что это: шутка, розыгрыш? или она всерьёз? и как реагировать?
Директорша наконец оторвала взгляд от бумаг и недовольно посмотрела на него:
«Cобирайте вещи и у-хо-ди-те».
«Что случилось?» – он вдруг осознал, что это не шутка.
«Ну, вот что, не будем тратить время друг друга. Мне кажется, я достаточно понятно выразилась».
«Понятно, конечно… Но всё-таки совсем непонятно. Я уволен?» – проговорил Томас Лонг.
«Уволен».
«И за что это вы меня увольняете?» – он хотел изобразить угрожающую интонацию, но голос его выдал лишь страх и обиду.
«Не я вас увольняю, вы сами увольняетесь», – холодно сказала управляющий директор.
«Почему? Я вовсе не увольняюсь. Что произошло, объясните мне?» – спросил Томас Лонг.
«До обеда три часа, достаточно времени, чтоб очистить свой компьютер и своё место», – директорша как будто не слышала его вопроса.
«Да что случилось-то, ей-богу? Я требую объяснений!» – он говорил всё громче и громче.
«Прошу вас, уйдите с достоинством», – продолжала она.
Разговор стал напоминать театр абсурда.
«Тут, наверное, какая-то ошибка. Объясните мне, давайте разберёмся».
«Господин Лонг! У меня много дел! Прекратим этот бесполезный балаган», – в её голосе прибавлялось раздражения.
Томас Лонг решил сменить тактику:
«Ну, вот что, просто так вы меня не уволите! Это у вас по закону не получится!»
Директорша нисколько не обратила внимания на его угрозы:
«Вы хотите войны? – вы её получите! Можем и по судам походить. Но в ваших же интересах не ссориться с компанией и уйти с миром. И вообще, не вам здесь про закон рассуждать».
«Я прямо даже не знаю… Это бред какой-то! Вам кто-то что-то про меня сказал? Я ничего не сделал такого, за что меня можно уволить», – смягчил тон Томас Лонг и подошёл ближе к её рабочему столу.
Она несколько отпрянула:
«Ну, всё. Если у меня и оставалось какое-то уважение к вам, то теперь, когда вы даже не можете уйти без скандала… Я вызываю охрану!»
«Да что, чёрт побери, я такого натворил?» – громче приличия крикнул Томас Лонг.
«Довольно! Хватит! Не хотелось мне публично унижать вас. Я думала, вы оцените моё желание вывести вас из компании тихо и незаметно. Теперь же вы сами вынудили меня», – она нажала какую-то кнопку пол столом, и в кабинет тут же вошёл её личный охранник.