И в силу того, что брюшки были натуральные, это сильно радовало Сережу. Тем более, что это было довольно дорогое удовольствие. За добычей китового мяса следили строго и поэтому и речи быть не могло ни о каком блате через дядю Толю. Все покупалось на кровно заработанное.
– Мам, может ты со мной сходишь? – спросил он, одевая что-то наподобие гидрокостюма.
– Нет, Сереж, ты уже взрослый. Сходи один. Ты же знаешь, что в наше отсутствие в дом могут пробраться призраки или полтергейсты и либо покрушат, либо стащат чего, – она погладила его по голове и он немного скис.
Несколько сот лет назад Земля резко похолодела до минус трехсот градусов и это повлияло на параллельные миры. Они перемешались и проявились. Те, кого мы называем умершими, или призраками, и обитатели иных миров стали жить бок о бок с людьми. И как им и полагается, принялись хамить. Законов не признавали. Людям завидовали. Проникали в их жилища и учиняли беспорядок. Позже был принят пакт о мирном сосуществовании. Но случаи проникновений продолжали иметь место.
– Ну включи поле, – хныкнул подросток.
– Ты же знаешь, мы на всем экономим после смерти твоего папы. А поле съедает солидную долю наших средств. Так что, если я не на работе, лучше уж я буду стеречь дом…
Когда он стоял на пороге, Любовь Васильевна крикнула с кухни.
– Ой, Сереж, еще не забудь купи пару бутылок кислорода. А то нам скоро дышать будет нечем.
Сережа с сеткой-сумкой выплыл наружу. Он продвигался в мутном свете неоновых вывесок в обжигающе-холодном жидком кислороде, покрывшем землю. Люди покупали кислород в бутылках, хотя все вокруг было в нем, как в стародавние времена покупали воду, хотя она капала с неба дождем и текла в реках. В бутылках же продают очищенное.
Холода Чесноков Сережа не чувствовал, потому что у него был новый прогулочный костюм модной марки. Все ребята из класса завидовали ему. Подарок дяди.
У поворота, пропустив пролетевшую тонированную торпеду – это гоняет сынок самого богатого человека в городе, – он наткнулся на сидящего нищего призрака. Старик был прозрачен, черен и никому не причинял зла. Иногда, чтобы выклянчить милостыню, он снимал на потеху прохожим свою голову с плеч и ею жонглировал. Иногда, как на балалайке, бренчал на оторванной своей ноге. Потом, естественно, приставлял ее обратно.
– Привет, старик, – пробулькал мальчик.
– О, Серешшка, здаровааа, – прошелестел звуками призрак.
– Расскажешь, как ты за грибами ходил в лес, монетку дам.
– О, это было тысячу лет назад. На земле росла трава. И деревья, знаешь что это такое? Деревья были ростом с… Большие, высоченные. А под ними грибы… Они после дождя хорошо шли…
Сережа грустно кинул монетку призраку и поплыл, медленно переступая отяжеленными ботинками по мостовой или что-то в этом духе. Он передвигался вдоль домов, похожих на огромные цисцерны из-под бензина, или на парники в Швеции, и смотрел.
На перекрестке мутнел розово-голубой рекламный щит с веселым разудалым белобородым дедом в красном: «Счастливого нового года!» А в круглых узких иллюминаторах кафешки, из которых лился яркий свет, виднелись довольные лица людей. Кто-то пришел со своей девушкой на первое свидание. Кто-то отмечает сдатую сессию. У кого-то день рождения в кругу друзей.
«А ведь мне сегодня стукнуло еще один год с тех пор, как я родился, – подумал Сережа Чесноков, – а я ничего путем не видел.»
В торговом центре было полно народу. Горел веселый дневной свет. Пестрели гирлянды. Звучала «Джингл белл, джингл белл…»
– Дорогие жители города, гости города, призраки города, ну и все, кто выжил, и еще пока живет, – в громкоговоритель звучал шутливый голос, – рад приветствовать вас этим очередным безнадежным вечером у нас в Гранд Складе…»
– Дебильная шутка, – пробурчал под нос Чесноков, снимая в фойе скафандр.
Встав на электрическую каталку, чтобы не разуваться, он медленно покатил в продуктовый отдел.
Выбирая разнообразные тюбики с тортами, он увидел желтый бантик на длинной косичке. Поворот лица…
– Нинка… – прошептал он и как крикнет: – Нинка!
Это была без сомнения Нина Кудрявцева, в которую он как со второго класса влюбился, так и не переставал относиться с нежностью. Не забыл ее даже, когда она вместе с родителями пять лет назад уехала далеко. Он тут же подбежал к ней, а она с радостно раскрытым ртом стояла и держала в руках таблетки «Бананы» и «Апельсины».
– Нинка! Ты вернулась? – он чуть не удушил ее в объятиях.
– Сережка, вот ты медведь. Да, мы только вчера приехали.
– Насовсем?
– Не знаю. Пока да.
– А у меня днюха сегодня. Пошли ко мне. Я пригласил человек десять.
– Хорошо, я только родителей предупрежу. Она нажала запястье:
– Родительский номер. Мама, папа. Я иду к Сережке Чеснокову, моему бывшему однокласснику, на ДР. Приду поздно.
После этого они быстро закупили остатки и помчались к нему. Любовь Васильевна как увидела симпатичную девчушку, всплеснула руками и потрепала ее по щечке:
– У, какую невесту домой привел. Наверное, она вкусная. Так бы и съела.
Прибывшие к этому времени пара аболтусов услыхали и весь вечер так и величали их «Невеста Нина, ты…», «Жених Серый, ты…»
Когда праздник кончился, Любовь Васильевна сказала, чтоб Сережа проводил девочку до дому, а потом вернулся на такси.
Одеваясь и собираясь, подростки шутили, переговаривались, пихались. А Любовь Васильевна смотрела на них, а в особенности на своего сына и на его подружку, и умилялась. А когда они ушли и женщина осталась одна, она вдруг ни с того, ни с сего разревелась и через слезы вставила в распылитель бутылку с кислородом, которую Сережа заботливо не забыл купить в магазине. Потому что воздух заканчивался, гости выпили весь кислород. И им бы сегодня ночью нечем было дышать. Пришлось бы снова идти к соседям занимать несколько бутылок кислорода. Но не отпраздновать деньрождение единственного сына она не могла. Что ждет завтра? Может оно и не наступит вовсе.
Парк. Девушка. Часы
Девушка в голубом коротком платье и распущенными длинными черными волосами появилась передо мной внезапно. Я кисло просматривал утреннюю газету, сидя в парке, и вдруг в меня вперилось ее веселое и живое лицо. Она мне игриво улыбалась.
– Молодой человек, – обратилась она, – можно мне с вами посидеть?
Я растерялся:
– Да, конечно, – я был просто ошеломлен: не часто к тебе подходят такие красивые девушки с золотистой кожей. От нее пахло чем-то неуловимо сладким.
– Чем обязан? Это какой-то эксперимент?
– Никакого эксперимента нет, -пожала плечами. – Просто вы мне безумно понравились. И я решила: почему бы и нет. Разве девушке всегда ждать первого шага?
Я хихикнул.
– Почему же. Я полностью согласен с вами. Но давайте что ли перейдем на ты и… как… познакомимся. Я Гарик.
– А я Кара, – она подала руку, а я ухватился пожать. Мягкая, теплая, чуть влажная. Нежная кожа. Я, кажется, поплыл.
– Кара… какое необычно и красивое имя. И созвучно с моим…
– Что, я вам… тебе тоже нравлюсь?
Скрывать не смог:
– Что и говорить, я балдею от тебя. Такие фибры, такая аура. Закачаешься.
Она еще больше обрадовалась:
– Тогда падай на меня… ой! – она смутилась и игриво закрыла рот пальчиками.
– С радостью, – я тронул ее плечо. Мы подсели друг к другу ближе. От ее близости и тепла у меня закружилась голова. Я заглядывал в ее глаза на растоянии нескольких сантиметров от своего лица. Они, оказывается, черные. Как в песне. Ее дыхание. Фиалки. Мы долго и страстно целовались на глазах прохожих. Ее грудь высоко вздымалась, когда она отстранилась.
– Погоди, Гарик. Что-то у нас это слишком быстро.
– Может, мы созданы друг для друга.
Я уставился в вырез ее платья. Восхитительно. Прелестная шея и тонкие волосики у основания головы. Она перебросила густую копну на один бок для большего соблазнительного эффекта. Я провел пальцем по шее, а потом внюхался в ее волосы. Дурманящий аромат.