Но будет выпендриваться: эта жратва только дворняжкам годится. И побежит гулять на улицу, чтобы похвалиться им, что питается лучше, чем они.
Вот слышит, что речь о нем. Вскакивает. Чешется. Трясет загривок. Переворачивается, снова вылизывает. Покусывает блох. И удобно укладыавается на другой бок. А как вскочит или забежит с улицы – прямиком к своей тарелке: вдруг что-то вкусненькое. Сейчас приснился ему вкусный сон. В благодарность себе обцаловывает лапки. Икает. Вздыхает. Чуть ворочается и снова засыпает.
Ну вот его скидываем. Пора и честь знать.
Его лицо выглядит недоуменно: что такое?! Варвары! Кто посмел тревожить?
Вырывается из рук и ложится на колени, постепенно сползая в пространство меж ними.
И все-таки его скидываем. Пусть сидит на диване один. Ему это явно не по вкусу. Оглядывается, недовольно чешется. Раздумывает. Уставится куда-нибудь в дальний угол и снова чешется, пробуя воздух языком. После сна словно пьяный, непричесанный. Никак не может въехать в реальность. Ложится и, не опуская головы, приходит в себя. Водит ушами: не слышно ли незванных гостей мышей. Нет. Пока все тихо. Ворочается и начинает снова дремать.
Вот такой наш Пурзик.
Вдвоем поодиночке
Пора просыпаться. Не охота, конечно, но скоро приедут гости: сегодня первое знакомство с будущей свекровью. Это всегда процесс волнительный и мучительный. Чужой человек, а тебе с ним жить и общаться. От того, какое впечатление ты на нее произведешь, так она и сыну на мозги накапает.
Я потянулась и приоткрыла глаз. Яркое солнце уже играло на противоположной стене. Как хорошо жить на юге.
Я всегда мечтала просыпаться и видеть за окном раскидистые пальмы. И вот сон сбылся. Я просыпаюсь, а они там. Их лапищи легонько хлыщут по незастекленному окну и мне весело.
Я привезла в Азию свою семью и теперь мы вместе, не надо грустить и тосковать по дому, по маме. А мама уже шебуршит в другой комнате. Она всегда встает раньше других.
Я оделась и еще чуток заспанная вышла из комнаты.
К полудню позвонили и предупредили, что уже едут. Мы накрыли на стол. Скромно и вежливо. Вроде не особое торжество, чтобы заваливать стол, заказывая скатерть-самобранку. Просто столкновение двух семей.
Послышались шаги за дверью. Многочисленное топанье. А вот и она. Приземистая, строгая. Волосы уложены пучком, в строгом костюме училки. Хотя она никогда ею не была. Ее муж занимался крупным бизнесом и все заботы этой женщины сводились к тому, чтобы присутствовать с ним на приемах. А сегодня она специально надела только черное, чтобы запугать нас. Ну ничего. Выкрутимся.
Она посмотрела на меня и, естествено, сразу узнала: других девушек в квартире все равно не было. Состроила искусственную улыбку и разверзла объятия. Я направилась к ней, тоже раскрыв широко руки. Обнялись. Она вся напряжена. Таз далеко отодвинут: жест нежелания сближаться. Из-за этого она даже согнулась, отдавая в мое распоряжение только плечи. Пришлось на нее слегка надавить и прижать посильнее: мамочка. Она сдалась и расслабилась, даже заулыбалась искренне. Ну вот и поладили.
Моя семья не была столь образованна, как их, в плане языков, и общаться больше приходилось жестами и через меня. Но процесс единения прошел без эксцессов. В конце обеда некий голос шепнул, что она меня одобрила. Ну еще бы. Я ли не самая прекрасная, самая премудрая и самая совершенная?
Гости откланялись. Почти все со стола съедено, так что особо и убирать нечего, кроме одноразовых пальмовых тарелок. Удобно и экологично.
Я уединилась и села перед зеркалом. Вот сижу я, вижу свое отражение и не понимаю, как со мной такое может происходить, что я совсем не помню, как и где я с ним познакомилась. С моим будущим мужем. Да, лицо его я знаю. Даже характер. Историю его семьи, их культуру. Но вот остальное… самое важное… пробелы в памяти? Из-за чего? Голову напекло тропическим солнцем?
Будущие родственники определили дату нашей свадьбы. Уже через неделю. Они странные. Такие консервативные, восточные. И позволили сыну жениться на иностранке, из другой культуры и религии. Даже наши социальные статусы различны. Они постоянно вращаются в высшем свете, мой свет – тот, что от светилы. Они привыкли ни в чем себе не отказывать, а мы только на всем и экономили. Ну раз такое случилось, значит оно было угодно Богу или кому-то еще, и мне незачем из-за этого ломать голову.
Свадебная церемония оказалась даже веселой, не такой утомительной, как я представляла. Я в традиционном костюме азиатской невесты, гости кто в чем. Руки раскрашены хной. Мне удивительно, что я это я, тут, в этой чуждой мне одежде. И самое странное ощущение, чувствовать себя не со стороны, а в главной роли. Наверно, что-то не так с моей психикой: не развитое самосознание и все такое прочее.
Я разглядываю присутствующих. Свекровь мила и со всеми приветлива – привычка. С другого конца зала приближается ко мне местная достопримечательность. Как ее имя я тоже не помню. Она русская, как и я. Живет здесь уже шестой год. Одевается исключительно в местные национальные костюмы, волосы паклей, сама неухоженная и подрабатывает репортером-фрилансером. Остальное время ходит по барам и смешит своим видом местную публику. И почему я пригласила ее на свадьбу? Может она сама напросилась? Я поглядела на нее внимательнее и поняла, что она сейчас выкинет какой-нибудь очередной номер. Глаза пьяные, вид озлобленный. И где только успела раздобыть спиртное? На свадьбах здесь выпивать не принято, не в России. Я отвернулась, думая избежать этим ее ненависти, но опоздала. Она подошла ближе и заорала охрипшим голосом:
– Несправедливо! Теперь даже всякие жиряги и уродины выходят замуж! Нормальные уже не в цене!
В другой бы раз я послала ее на три буквы или прошла бы мимо, оставляя за ней право выплескивать, что ей вздумается. Но тут мной внезапно овладела нежность ко всему живому. Это мой день, моя свадьба и я не хочу портить настроение. Я одним рывком схватила ее за шею и придвинула к себе. Сакральным голосом прошептала ей в самое ухо:
– Скоро твоя жизнь полностью преобразится. У тебя тоже появится муж. Для него ты будешь самой красивой и желанной. Любовь полностью наполнит тебя и ты перестанешь изливать желчь.
Я знала, что на нее это подействует. И она впрямь успокоилась. Точнее вошла в некий экстатический ступор. Взгляд полон прекрасных ожиданий. Мысли далеко отсюда. А я только кивнула себе: вот это я учудила. Так выразилась, да еще напророчествовала. Надо признаться, я точно знала в эти минуты, что говорила представшую передо мной правду.
Проснулась я поздно. Свесила ноги с постели. Болтала ими и силилась впомнить, почему после вчерашнего празднества я сижу на своей кровати, одна, в своем доме? Может так принято на Востоке, что свадьбу и начало семейной жизни растягивают на длительный срок? Ладно, прежде чем ломать себе голову над этим вопросом, лучше пойти поздороваться с мамой.
В одном пьньюаре, босая, я шлепаю по прохладному каменному полу и мечтаю попить воды. В горле пересохло. День уже в самом разгаре, а чего с ним делать, не знаю. Блуждаю рассеянно по сторонам. Мама, бабушка, брат – все они заняты своими делами. Брат вообще собиратеся уезжать в другой город. Дела у него или путешествие – я не спрашиваю. Мне уже с ним так просто не сорваться, как раньше. Я же теперь чья-то жена.
Кругом незастланные постели, мятая одежда раскидана по стульям и на кресле. На круглом столе крупные хлебные крошки и остатки глазированного печенья. Недоеденный шоколад. И в эту минуту вбегает слуга и кричит, что гости уже во дворе вылезают из машин. Как же так? Пустить их в такой беспорядок? Мы все срываемся и наскоро пытаемся моментально все застелить и слегка прибрать. Прибегают еще двое щуплых работников и в моей голове пролетают огрызки мыслей: а откуда в моем доме взялись слуги? С каких пор? Может семья мужа прислала? Хотя тут рабочая сила стоит дешево и мы могли нанять сами…