– Не говорил потому, что тогда это не имело такого значения, как сейчас, Симон. Даже наоборот! Мой непосредственный шеф был противником этого дядюшки. Но, судя по тому, что сейчас готовится в СССР, они перебрались в один лагерь. Во всяком случае, рано или поздно окажутся по одну сторону. Поэтому я и ставлю тебя в известность о родственных связях Гулякина.
– Это меняет дело! – решительно закивал де Базилье.
– Именно! К нему надо прилипнуть и не спускать с него глаз. У тебя есть достойные люди?
– Конечно! Клод Монэ подойдет?
– Тот самый буль-терьер, который чуть не вцепился тогда нам в задницу?
– Он самый.
– А как же! Отправляй его к соседям, пусть сойдется с Гулякиным.
– Хорошо. Едет завтра же! Нет! Сегодня вечером! – решил де Базилье. – А этот начальник охраны… как его… Ведомственный… эти ваши русские фамилии…
– Ведомственный как раз законченный болван! Я его помню еще по Москве. Мы вместе проходили курс в одном учебном заведении. Его отчислили за неспособность усвоить иностранный язык.
– Кто же его держит? Все-таки начальник охраны председателя правительства!
– Это тоже аргумент для анамнеза нашей нынешней политики, Симон. Таких, как этот пьяница, намертво приварили к власти люди наподобие дядьки нашего Гулякина. В системе мне знакомы шестеро человек с фамилией Ведомственный. Самый младший из них в звании майора. До этого чина Ведомственные растут быстро, как грибы в летний дождь, а дальше их сортируют по мере необходимости. Есть даже один генерал в интендантской службе. Все они выходцы из одного и того же инкубатора. Их расставляют там, где это нужно. Например, этот Владимир Викторович направлен к председателю правительства, который сам-то дышит на ладан. Такое назначение не случайно, я бы сказал – оно даже «знаковое». Ты понимаешь, о чем я?
– О, Андрэ! Ваши спецслужбы куда более изощрены в своих приемах, чем тут у нас предполагают! У вас надо поучиться!
– Учитесь! Кто же вам мешает? Кстати, о повышении квалификации французских спецслужб: под каким соусом ты отправишь к Гулякину своего Клода Монэ? Они ведь встречались в Париже во время того скандала… прошлогоднего.
– Я это помню, мой друг. И даже помню, что Гулякин подбивал клинья, как у вас говорят, к мадемуазель Жозефине Рабле, а Клод увел ее у него из-под носа.
– Это усложняет обстановку, Симон. Может быть, есть смысл подобрать другого человека?
– Напротив, Андрэ! Случайная встреча двух соперников, выяснение отношений между ними, отступление со своих позиций моего Монэ – разве это не основа для долгой и верной мужской дружбы?!
– Пожалуй! – задумчиво протянул Сергеев и с удивлением посмотрел на Симона. – А ты делаешь успехи! Экзамен на звание старшего прапорщика в нашей системе ты уже сдал на высший балл!
– Всего лишь? – рассмеялся француз. – А здесь я, между прочим, генерал.
– Не обольщайся! – с улыбкой покачал головой Сергеев. – Но у тебя все впереди, Симон! Интрига – наша профессия, и овладеть ею значит получить «черный пояс» мастера. Да, мсье де Базилье, тебе ведь известно, как переводится твоя фамилия на русский язык? Я тебе это уже говорил когда-то.
– О, я помню. Васильев.
– Именно. Васильев. Старший прапорщик Васильев… или генерал Симон де Базилье.
Симон де Базилье рассмеялся и приподнял бокал с вином, приглашая Сергеева поддержать его.
Вечером того же дня между Клодом Монэ и де Базилье состоялся длинный и важный разговор. Клода не удивило новое задание. Поздно вечером он уже занял место в купе поезда на Восточном вокзале и глядел в окно, за которым ходили усталые лоточные торговцы газетами, журналами, сигаретами, зажигалками, разовыми зубными щетками и бритвами.
Клод Монэ незаметно для себя задремал и очнулся лишь в тот момент, когда мягко тряхнуло вагон, звякнула сцепка и вокзальная платформа поплыла назад.
А тем временем из Парижа в Москву, прячась за ряды, казалось бы, бессмысленных знаков и цифр, скользнула шифрованная телефонограмма:
«Совершенно секретно. Генерал-полковнику Багдасарову К.Л., (лично)
Во исполнение вашего указания нами включен механизм воздействия на специальные службы Французской республики, направленный на формирование поддержки внутренней политики СССР. Статистические данные о встречах оперативного состава со своей агентурой будут доложены позже справкой от имени моего заместителя полковника Власина. Справка поступит одновременно с планом оперативно-агентурных мероприятий в двух требуемых вариантов, о которых вам известно. Первый вариант поступит по настоящему каналу, а второй – по запасному, параметры которого вам будут сообщены дополнительно.
Также сообщаю, что мною проведена встреча с „агентом влияния“, работающим под псевдонимом „Васильев“. В соответствии с упомянутым выше планом мероприятий ему дано задание организовать систему наблюдения за некоторыми политическими фигурами Франции и известной вам ближайшей к ней стране с целью оперативного изучения их отношения к возможным переменам в СССР. Перед „Васильевым“ также поставлена конкретная задача получить информацию о степени влияния некоторых действующих офицеров нашей службы (в соседней стране) на политический процесс, происходящий в Западной и Центральной Европе. По результатам этой части операции можно будет судить о необходимости увеличить оперативный состав в указанном выше регионе.
С этой же целью в упомянутое соседнее государство направлен сотрудник, подчиненный агенту „Васильеву“, который значится в нашей зональной информационной системе под псевдонимом „Художник“. Как вам известно, агент „Художник“ официально является офицером французской спецслужбы и обладает широкими полномочиями на территории Западной Европы. Маршрут и легенда агента „Художник“ детально разработаны совместно с агентом „Васильевым“ на последней встрече. Контроль возложен на агента „Васильева“.
С искренним уважением,Генерал-лейтенант А.С. СергеевЭкземпляр единственный
Исполнитель – Сергеев»
Шифрограмма была получена генерал-полковником Багдасаровым ровно через четыре минуты после ее получения его личным шифровальщиком и легла в папку с наисекретнейшим грифом, в которой уже скопилось два десятка похожих текстов. На обложке было написано: «Операция „Красный скорпион“».
Получалось, что огромный кумачовый паук расплевал свою липкую сеть по всей Западной и Центральной Европе и, протянув к ее ячейкам сигнальную нить, ждал, когда туда, в роковую ловушку, угодят большие черные мухи.
Багдасаров, задумчиво поглаживая обложку папки, думал о том, что паук больше напоминает ему скорпиона, который по неведомой науке причине всегда готов нанести ядовитым хвостом удар в собственную голову и убить свое же жирное, ленивое тело. Именно поэтому он и присвоил операции такое название. Багдасаров тяжело вздохнул и поднял трубку прямой связи с председателем ведомства Крюковым.
– Всеволод Михайлович! – сказал он негромко. – Ваше распоряжение почти выполнено. Во всяком случае, из наших европейских подразделений уже поступили сообщения о подготовке «операции влияния» под кодовым названием «Красный Скорпион». Должен сказать, особенную активность проявляет генерал-лейтенант Сергеев. Два его агента работают необыкновенно эффективно…
– Что? – с раздражением бросил генерал армии Крюков. – Это вы о ком, Карен Левонович? Опять Сергеев! В прошлом, как мне помнится, этот человек развил такую кипучую деятельность в Париже, что мы тут чуть было умом не двинулись! «Спалили» агентурную сеть и чуть было не вызвали международный скандал. Помнится, какой-то идиот по кличке «Бальзак» и какая-то шлюха «Мата Хари» едва не разнесли целый парижский квартал. Надеюсь, на этот раз суета ваших людей в Париже этим не кончится?