Бинев Андрей - Дорога домой стр 23.

Шрифт
Фон

Копенкин хорошо знал Лескова, потому что свои научно-промышленные операции он не мог проводить без «прикрытия» и пропагандистского потенциала «левого» фланга. Увесистая часть прибыли от деятельности «правого» фланга шла в виде премии или, как сейчас принято говорить, «бонуса», в карман Мотьки Лескова.

Однако же и правый фланг Валерия Копенкина развивал наступление не менее бойко и успешно, чем левый, Мотькин. После того совещания, которое возглавил покойный ныне Князь, утекло много воды, а с ней и денег из «центральной» кассы. Первое крупное предприятие, названное кооперативом «Минотавр», очень быстро разрослось, распустило щупальца и наметало столько икры, что вылупившиеся мальки почти за год сожрали весь планктон, находившийся в советской акватории. «Минотавр» занимался скромной, почти невинной деятельностью: развитием научного и лабораторно-опытного потенциала образованной части советской молодежи. Обнищавшие почти сразу после начала перестроечного бума научные институты и исследовательские сектора сдавались без боя вместе со всем своим научным потенциалом, территориями, техникой и материальными ценностями. Они быстро объединялись в кооперативы под названиями, клонирующимися из имени своей матки, и наводнили страну разного рода «Мино-лес», «Мино-нефть», «Мино-газ», «Мино-цветмет», «Мино-военпром», «Мино-технологии», «Мино-банк», «Мино-страх» и прочее. Потом все это стало дробиться, менять названия, лица хозяев, но суть свою сохраняло ревностно.

Во главе этих разного рода «минотавров» ставились проверенные парни или даже порой достаточно зрелые девушки из молодежных организаций, а позже – из ведомства Бероева, в котором тоже нередко служили бывшие комсомольские активисты. Эти, последние, обрушились на новые экономические опухоли, прыщи и наросты наподобие грязевого потока с вершины когда-то сурового, бескомпромиссного идеологического гиганта.

Было ли то явлением «дикого капитализма» – об этом непременно будут спорить будущие историки. Возможно, кто-то из них, обладающий тонким, изящным и в то же время мятежным умом, придет к некоему выводу, за который в им же исследуемое время его бы без всякой жалости поставили к стенке, как отъявленного контрреволюционера и «врага народа». Этот вывод будет заключаться в абсурдном, на первый взгляд, умозаключении: то, что мы считаем крушением коммунистической идеи, в действительности явило собой апофеоз «развитого социализма», то есть стало его вершиной. Убийственным аргументом этого открытия станет буквально следующее: так называемый «дикий капитализм» поддержало такое количество «проверенных и доверенных» строителей коммунизма, что назвать результат их конечной деятельности иначе, чем планировавшийся раньше ими же «развитой социализм», никак невозможно. Именно в это время народу открыли глаза на истинную форму социализма. Оказывается, многие годы параллельно с почти дизентерийными потугами на одной шестой земного шара в «оппортунистической» Скандинавии строилось нечто похожее. Оказывается, современный капитализм – это не что иное, как «социализм с человеческим лицом». Причем выяснилось, что лицо это многим давно знакомо по агитационным плакатам с изображениями больших и маленьких вождей коммунистической партии Советского Союза, по фотографиям «рыцарей революции» в кадровых аппаратах карательных органов и по тем же фотографиям в анфас и профиль в некоторых авторитетных тюремных делах.

Насколько это «лицо» имело сходство со скандинавской социальной формацией, задумываться было некогда, потому что зазевавшийся в этот период человек рисковал вылететь из грубо сколоченной государственной лодки, несущейся по бурной, полной опасных порогов, реке стяжательства и грабежа.

Бероевцы и их младшие коллеги из охранных структур, включая государственные, накрывали всю Систему надежной крышей и выгребали из-под нее случайно попавших туда людей и конкурентов из «теневого», классово близкого, ведомства – наглой уголовной братвы. Дошло до того, что назначение на высокие общественные должности «воров в законе» не могло пройти без утверждения в «минотавровском Центре». Принято было считать, что это своего рода социальная помощь, направленная на сохранение особой национальной культуры – советской, вполне организованной уголовщины. «Незащищенная» часть общества, то есть оступившиеся когда-то раз и навсегда соотечественники, даже назначались на почетные должности «смотрящих», «авторитетов» и, более того, возводились в ранг генеральных директоров денежных предприятий. Тех, кто не понял сути этой гуманной «социальной» политики, немедленно «изымали из оборота», как неспособных к исправлению «паршивых овец». Органы и специальные службы, широко представленные в СССР, а также разного рода общественные фонды (инвалидные, инвалидно-военные, церковные, «детские» и молодежные) делили между собой налоговые и таможенные льготы, намертво вцепившись друг другу в глотки.

«Минотавр», извиваясь всем своим гибким телом, пожирал всё, что попадало ему на зуб. Бероевцы выстроились «свиньей» и вели смертельную атаку на редуты конкурентов, защищая священные территории империи «Минотавра», а, значит, и свои собственные. Теперь это была их родина, их идеология, их судьба. По стране загремела пальба, как в американском «вестерне». Доставали везде – и дома, и в тюрьме, и даже за границей. Многие успокоились, остальных успокоили.

Предприятия «Минотавра» наливались силой и кровью в то время, когда многие презирали связь с комсомольскими и шпионскими ведомствами, откуда шла эта сила и кровь, но теперь в них скопилось столько силы и столько крови, что нет мощнее их, и ни у кого сейчас нет такого запаса здоровья и долголетия.

Копенкин учел ошибку Князя, неосмотрительно пожелавшего не только сохранять и распределять доверенный ему золотой мешок, но и владеть им, как единственный его хозяин. Князь был стерт из памяти народа, а на его место назначили другого человека, который отошел от дел уже через год, передав свое место кому-то следующему. Тот, который сейчас занят сохранением богатства, уж и не упомнит, откуда оно на самом деле взялось, и кто или что стояло у его истоков. Кадровый метод «казино» придуман не дураками: каждая «команда» работает лишь год и, взяв свое еще до подведения итогов, уходит в небытие. Она не знает, каков баланс ее годовой деятельности, а пришедшая ей на смену другая «команда» никогда не узнает своего баланса. Справедливо будет заметить: «Но ведь кто-то же должен это знать! Кто-то же должен всё суммировать!» Так вот, должен! Но имя этого человека или, возможно даже, имена нескольких очень упрямых людей, работающих на «общее дело», и есть самая главная тайна нашей цивилизации. Князь ведь тоже был призван кем-то другим, и Бероев отчитывался перед кем-то, и Зеломудров зависел от кого-то, и Мотьке Лескову отпускал грехи кто-то, безликий и скромный! Но кто? Неужели, сам господь Бог? Тогда выходит, что и он не устоял перед земными благами? Это вряд ли! Наверное, это все же Тот, кого Господь низверг с небес. Не будем поминать его имя! И его число!

Копенкин не раз думал об этом и даже однажды на встрече «накоротке» с Лесковым и Зеломудровым (настоятельно рекомендованным Бероевым) заикнулся о том, что хорошо бы знать, кого благодарить за всё.

Зеломудров побледнел и отчаянно замахал руками:

– Никого не стоит беспокоить своими глупыми благодарностями! Если понадобится, с вас спросят. И еще как спросят!

Ваша оценка очень важна

0
Шрифт
Фон

Помогите Вашим друзьям узнать о библиотеке

Скачать книгу

Если нет возможности читать онлайн, скачайте книгу файлом для электронной книжки и читайте офлайн.

fb2.zip txt txt.zip rtf.zip a4.pdf a6.pdf mobi.prc epub ios.epub fb3