– Кхм… попробуйте. – Девушка отодвинулась от стола и спряталась в тень. Михаил теперь не мог видеть выражение ее лица.
– Я не буду пробовать, я буду рассказывать, а вы меня остановите, когда сочтете нужным. Итак, как я уже говорил, девушка живет одна. Она была замужем. Муж… – Миша сделал паузу, чтобы изобразить хоть какое-то усилие и не вызвать подозрений в шарлатанстве. – Так, мужа нет в живых, но не могу сказать, что он умер в браке. Они развелись из-за его проблем с алкоголем, а чуть позже он скончался… или погиб. В любом случае, причина смерти заключается в его пагубном пристрастии. Он мог замерзнуть где-нибудь после ресторана, не суть важно. Идем дальше. У девушки очень большие амбиции, но для их реализации чего-то постоянно не хватает. Скорее всего, дело в ее нерешительности и в неверии в собственные силы. Зарплату ей, конечно, поднимают, но, как говорится, на одну зарплату не проживешь, нужно еще получать моральное удовлетворение. А вот с удовлетворением у хозяйки ключей как раз не очень-то получается. Но могу сказать, что рано или поздно все наладится.
– Вы думаете?
– Да. И это я говорю не как ясновидящий. Нужно уметь ждать. И еще девушке не стоит обвинять в своих неудачах ни коллег, ни родных, ни друзей с подругами. Во-первых, это неразумно, а во-вторых, отнимает много сил и отвлекает от сути. Достаточно?
– Вы не сказали главного, – произнесла экзаменаторша. Она по-прежнему пряталась в тени.
– Разве? Что же это?
– Марка машины.
Михаил улыбнулся. Он убедился в правильности своих выводов и понял, что перед ним сидел человек, привыкший обижаться на зеркало.
– С машиной все просто, – сказал он, поднимаясь из-за стола. – Это что-то вроде «Матиза», но не так банально. Думаю, «Витз» или «Спарк»… нежно голубого цвета. Еще есть вопросы?
– Нет, спасибо. Вам позвонят.
– Не стоит благодарностей. Всего доброго.
Когда Михаил вышел из комнаты, задернув за собой портьеру, девушка шустро смела ключи со стола.
– Эй, вы! – крикнула она в сторону. – Все, что он сказал, вранье! Понятно вам? Все, кроме марки машины!
– Да мы уже поняли! – рассмеялся кто-то у нее за спиной.
Михаил был разочарован. Покидая здание телекомпании «Неон-ТВ», он думал, что, возможно, погорячился, принимая решение участвовать в шоу. Дело ограничится бегом по манежу, и серьезной работы ему здесь не видать. Может, поймает пару насильников, а дальше?
Он был уверен на сто процентов, что ему позвонят, и он уже решил, что отклонит предложение.
Муж 28-летней Ирины Королевой действительно отдал богу душу, и все было почти так, как и рассказал этот выскочка-экстрасенс! Он закладывал за воротник регулярно, едва появлялись лишние деньги, а «лишними» он считал все, что удавалось утаить от домашней жандармерии. Кто-то тратит такие деньги на голубей, кто-то на женщин, а этот почти бесполезный для общества субъект предпочитал уничтожать свою печень. В чем и преуспел. В конце концов, она подала на развод, а он не стал возражать. После того, как неудавшийся свободный художник, самым высоким достижением которого было оформление рекламы городской сети супермаркетов, наконец покинул ее квартиру, доставшуюся в наследство от бабушки, она его больше и не видела. Спустя два года она узнала, что бывший муж уснул пьяный с сигаретой в зубах и спалил свой садовый домик вместе с собой и собутыльником. На пожарище обнаружили лишь его неведомо как уцелевшие ботинки сорок второго размера и граненый стакан. Ни надгробной плиты, ни эпитафии, ни булочек с блинчиками на поминках – суровый финал забытого обществом российского алкоголика.
Она поплакала, как и подобает типичной русской женщине, готовой жалеть всякую зверушку, а потом подумала, что совесть ее все-таки чиста, ибо она сделала все, что могла. Надо было продолжать жить – и жить, по возможности, хорошо и даже припеваючи. Ведь она молода и симпатична!
В телекомпании заметили ее рвение, подкинули новую работу – она стала ассистентом на проекте «Ясновидящий». Вот уже третий сезон она работала с участниками реалити-шоу: выслушивала ругань нервных продюсеров, в частности, этой нимфоманки Маришки Садовской, гоняла гримеров, костюмеров, осветителей. Попивала коньячок с режиссером после тяжелого дня. Купила машину – это действительно был голубой «Спарк» – обставила квартиру, стала приглядываться к неженатым мужчинам. Словом, жизнь как-то стала налаживаться, и Ирина уже подзабыла, с чего все начиналось (а начиналось все, увы, с дешевых колготок, хот-догов и зубрежки учебников в самой маленькой комнате бабушкиной квартиры – точнее, в кладовке, замаскированной под комнату).
И вдруг этот суровый приговор от незнакомого человека.
Но об этом не хочется думать. Да и некогда – надо работать.
Ирина перекурила, выпила кофе, поболтала с операторами. Потом вернулась в маленькую черную комнату.
– Сколько у нас еще народу? – спросила она в темноту.
– Человек тридцать, – донеслось сверху.
– Господи, дай мне сил.
– Не дам.
– Да пошел ты…
Прошел час. Пошел второй. Лица, руки, голоса, уверения, требования, мольбы, обещания и даже угрозы. Ирина думала, что этот сезон будет у нее последним, потому что она больше не выдержит. Каждый из претендентов на место в шоу пытался что-то с ней проделать – снять головную боль или венец безбрачия, заговорить от несчастий, наколдовать на богатую жизнь – и каждый уверял, что ему мешают предыдущие посетители черной комнаты. Они, дескать, оставили здесь много своих следов, стерли всю информацию, поэтому ничего нельзя сделать. Только трое из двадцати с лишним человек сумели найти фотографию в одном из трех конвертов и только пятеро сумели рассказать хоть часть правды о владельцах предложенных предметов (свой собственный брелок с ключами Ирина на стол больше не выкладывала).
Когда в коридоре осталась только одна женщина, группа кастинга была уже на последнем издыхании.
Ирина посмотрела на часы.
– Ребят, уже три минуты пятого! Может, ее отправить и сказать, что она не успела!
– Да прими уже, не ленись. Может, Садовская премию выпишет.
– Ага, держи карман шире! – Ирина вышла из-за стола, покрутила головой, разминая затекшую шею, потрясла руками, немного поприседала, подтянув джинсы на коленях.
– Старость не радость. Ладно, зовите.
В комнату, медленно и с аристократическим изяществом отогнув полог, вошла дама. Вместе с ней вошло Нечто… Ирина не поняла сразу, что это, но она почувствовала это Нечто даже не обонянием – поджилками.
«Надо было закончить кастинг десять минут назад!», – подумала она, пытаясь улыбнуться.
На вид вошедшей даме, одетой в элегантное черное платье до колен, было лет сорок – сорок пять, но, похоже, возраст вообще не являлся для нее сколько-нибудь определяющим фактором. Очевидно, что и в 50—60 она будет выглядеть точно так же. Лицо ее было свежо и приветливо, как у прибежавшей с мороза Снегурочки, в глазах прыгали озорные чертики, губы словно готовы были растянуться в благодушной улыбке, но ни у кого, кто видел сейчас эту даму живьем или в мониторах за стенами комнаты, не возникло сомнений, что в комнату вошла абсолютная и безоговорочная победительница очередного сезона реалити-шоу «Ясновидящий»… который еще даже не начался!
Не дождавшись приглашения, дама присела за стол, положила на край перчатки, размяла холеные пальчики и с ожиданием уставилась на экзаменаторшу.
– Здравствуйте, – выдавила Ирина, пытаясь собраться.
– Добрый вечер, – сказала женщина. Голос был приятный, глубокий, как у школьного педагога.
– Представьтесь, пожалуйста.
– Меня зовут Людмила Кремер. Мне сорок три года, я юрист, консультант в кадровом агентстве. Закончила политехнический институт, как он тогда назывался, имею…
Пока она излагала свою краткую биографию, Ирина Королева, едва не зажмурившись, читала по памяти стихи про громко плачущую Таню и ее мячик – совет, который ей дал психолог проекта Владимир Пивоваров. Если не читать стихи, можно войти в транс. Конечно, вряд ли кто-то из претендентов рискнет уже на стадии кастинга использовать гипноз или другие штучки-дрючки, но от «иных наших собратьев, девочка моя, надо все равно стараться держаться подальше или хотя бы учиться загораживаться от их негативного влияния». Так ей сказал Пивоваров, а он знал толк в «штучках-дрючках».