О молитве
Самой широкой из всех заповедей, охватывающей всю духовную жизнь человека, заповедью, исполнение которой должно превратиться в постоянное состояние человеческой души, является заповедь о молитве. Ее выразил апостол Павел в двух словах: Непрестанно молитесь (1Фес. 5:17). Другие заповеди представляют собой или отдельные действия, совершаемые в определенное время, или чувства, которые не могут быть постоянными и неизменными. Даже любовь к Богу сменялась у подвижников периодами охлаждения. Этот духовный пламень то ярко горел в их сердцах, то промыслительно скрывался в глубинах и тайниках их духа.
Человеческая душа по своей природе проста, но после грехопадения единство ее сил нарушилось, они пришли в состояние болезненного разлада, обособления, часто противятся друг другу. В молитве же происходит соединение этих сил, пробуждение духа и обращение того, что Христос назвал «оком сердца», к Богу.
Благодать связывает грехи и страсти, но они продолжают жить и действовать в душе человека, даже в то время, когда ему кажется, что он на крыльях благодати поднялся выше грехов и уже всецело принадлежит Богу. Стоит ему только лишь ненадолго утратить благодать, как страсти, точно проснувшиеся звери, снова примутся терзать своими когтями его сердце.
Молитва – это свет души. Меркнет свет – и человек погружается во мрак. Он теряет чувство вечности, он перестает видеть самого себя. Бог становится для него не Живым Богом, Которого он ощущает всем своим существом, а отвлеченно-рассудочной идеей, похожей на холодный и далекий свет звезды.
Молитва стала для нас некой внешней данью, которую мы уплачиваем в определенное время, и то, стараясь уменьшить ее размер или вообще избежать ее. А между тем молитвословия, данные Церковью, необходимы, они являются средством для приобретения молитвы непрестанной. В жизни древних христиан молитва служила как бы стержнем, на который нанизывались прочие их добродетели, и доныне поражающие нас своим величием. Молитва была для них непрестанно текущим подземным источником, который незримо питал их деяния, мысли и чувства. Молитва была для них тем небесным огнем, отблески которого озаряют порой и нас, когда мы читаем творения подвижников и святых. Поэтому изречения аскетов, собранные в патериках, простые и краткие, но удивительно яркие и образные, похожие, кажется, на самих одетых в ветхие хитоны старцев, производят поразительное действие на сердца людей.
Человечество все больше удаляется от Бога. Когда-то можно было разделить мир на христианский и языческий. Теперь христианский мир похож скорее на огромную пустыню, где только изредка каким-то чудом уцелели немногие оазисы и по местам из-под камней и песка пробивается чахлая трава.
Единственная сила, которая может противостоять сыпучим пескам этой всепоглощающей пустыни, – это молитва.
Мир перестал понимать молитву. Он или отвергает молитву (чаще всего, ссылаясь на обилие необходимых внешних дел), или смотрит на нее, как на медитацию – средство для определенного психологического настроя, то есть приравнивает ее к аутогипнозу или самовнушению. И это по-настоящему страшно. Ведь мир, потерявший молитву, потерял Бога…
Самое опасное в духовной жизни – это компромисс. Компромисс постепенно делает человека фарисеем, у которого два лица и две воли. Именно из-за компромисса с духом мира тяжелеет наша душа и слабеет молитва. Дух мира привязывает человека к земле сотнями нитей.
Что нужно для того, чтобы научиться молитве?
Прежде всего, молитву надо считать самым главным делом в своей жизни, а все остальное – второстепенным. Нужно, чтобы вся наша жизнь способствовала молитве, а то, что мешает ей, было изгнано из нее. И это не есть отказ от внешней деятельности. Древние христиане добросовестно исполняли свои дела и работу, считая их служением не людям, а Богу. Мешает другое – наше неправильное отношение к миру, людям и себе самим. Ангелы посылаются служить людям, но от этого они не теряют молитвы. Молитва гаснет от нашего страстного, пленяющего сердце отношения к миру, его делам и проявлениям, от нашей всецелой преданности им.
Человек должен возненавидеть то, что препятствует молитве. Душа состоит из трех сил: ума, чувства и воли (в древней антропологии: мысленная, желательная и раздражительная силы).
Препятствием в молитве для рассудка является его гордыня. Гордыня рождает властолюбие и уверенность в своих силах. Если человек уверен в себе, то он не может просить. Его молитва превращается в заученный монолог, Бог перестает быть ему нужным. Ум, надеющийся на себя, отключается от Бога и под действием гордыни и страсти властолюбия старается черпать силы, как бы приобретать оружие и блеск для своего величия, во внешних знаниях. Здесь возникает любопытство ума. Человек загружает себя ненужными знаниями, которые считает своим интеллектуальным богатством. Эти знания питают его гордость, а тщеславие требует все новых знаний. Такой человек похож на скупого, который все тащит с улицы в свой дом. Его комната похожа на мусорную кучу, ему трудно дышать и передвигаться из-за хлама, но вместо того, чтобы выкинуть его, он собирает еще более ненужный хлам. Ум, загруженный ненужными знаниями, приобретенными из-за тщеславия и неукротимого любопытства, тянет душу вниз. Он похож на птицу с привязанными к крыльям свинцовыми слитками: она хочет взлететь, но не может, и только беспомощно ползает по земле.
Высоких молитвенных состояний обычно достигают люди простые умом и сердцем или же те, кто посчитал мирские знания, приобретенные ими, за пыль и прах.
Человек должен отказаться от ненужных знаний, чтобы иметь свободным то пространство души, в котором может действовать благодать.
Ложные знания – это исписанная и истертая доска, на которой невозможно уже ничего написать и изобразить. Ненависть к ложным знаниям и гордыне рассудка открывает перед человеком таинства веры и духовную мудрость. Незнание внешнего и преходящего, того, что не переходит в вечность, становится началом истинного знания духовного мира и пути к нему. А неведение того, что не нужно для спасения, что относится лишь к круговороту земного бытия, становится почвой, на которой растут цветы духовной мудрости. Птица, вырвавшаяся из петли, свободно взлетает вверх. Ум, обратившийся от многознания к простоте ребенка, входит в ту внутреннюю клеть, где он наедине беседует с Богом.
Что нужно сделать, чтобы сократить поток постоянно перегружающей нас информации? Сначала – отказаться от греховного, явно вредного, затем от ненужного, а потом даже нужное свести до минимума, до самого необходимого; при этом качество работы человека вряд ли ухудшится, так как вместо механической памяти в нем пробудится память творческая, он приобретет умение через малое достигать многого.
Следующим врагом молитвы является наслаждение, обольщающее человеческие чувства. Это эмоциональная провокация, которой человеческая душа поддается больше всего. Наслаждение – это суррогат счастья, демоническая подделка, призванная подменить собой потерянную человеком духовную радость. Оно оканчивается тягостным чувством внутренней опустошенности и при этом чем интенсивнее было само наслаждение, тем сильнее будет и последующее ощущение потери. За эмоциональным подъемом, пережитым душой, следует некий провал в душе – как бы тень смерти. И это самый верный знак того, что наслаждение отключает душу от Бога – источника жизни.