Вы думаете, коммунарам все так само с неба и свалилось? И экскурсии в Крым, и хорошие костюмы, и цветы? Они всё сами заработали, своими руками сделали. А вы что же, не сумеете? Не забыли еще, что у вас тут было три дня назад?
Я припомнил им грязного Петьку в одном башмаке, и ребят, спящих в одежде на кроватях без простынь, и Коршунова, который вопил, сидя в изоляторе.
– Вот вам уже смешно вспомнить, как вы тут грязью зарастали, а давно ли это было? А сейчас не стыдно вокруг посмотреть – всюду чистота. Разве вот ваша спальня такая, как была?
– Спальня ничего, – отзывается Коршунов и добавляет мечтательно: – Вот бы еще занавески на окна…
– Ага, занавески! – совсем уже лирически подхватывает Петька. – И цветы тоже.
– Занавесочки! Цветочки! – презрительно фыркает Король.
Это как сигнал: следующие две минуты неосторожный Коршунов и размечтавшийся Петька изнемогают под градом насмешек и готовы провалиться сквозь землю. И тут умница Стеклов медленно говорит, словно размышляя вслух:
– Без занавесок можно обойтись. А вот тумбочки бы…. тумбочки очень нужно! Совсем другое дело будет. И вид другой.
– Да, тумбочки не помешали бы, – говорю я. – Только досок у нас нет, вот беда.
– А я знаю, где взять доски! – Это опять Репин. Он словно нарочно всякий раз старается нас озадачить.
Все оборачиваются к нему.
– Да, – повторяет он, не то чтобы нахально, но как-то усмешливо глядя мне в глаза, – я знаю, где взять доски. Давайте разберем забор и сделаем тумбочки.
«Ну-ка, что ты теперь скажешь?» – читаю я у него на лице.
Его неожиданную выдумку встречают так, словно он предложил повесить луну в комнате вместо лампы.
– Сообразил тоже! Как же без забора? —
громче всех кричит Подсолнушкин, которого, сколько мне помнится, не слишком удерживают заборы.
Встречаю лукавый взгляд Репина. «Умен, – думаю, – умен, ничего не скажешь!» А вслух говорю:
– Вообще-то, как по-вашему: зачем существует забор? Он нужен, чтобы чужая свинья не забрела в огород, а не для того, чтобы заслонять большой кусок неба. На что же нам забор? А впрочем, может, вы разбежитесь?
– Нет, не разбежимся! Не разбежимся! Идем скорее! Идем забор ломать!
Ребята вскакивают – они уже готовы бежать к дверям.
– Что вы, ребята! – говорю я, не вставая с места. – Только вымокнем без толку, вон дождь какой,
– Наплевать на дождь! Семен Афанасьевич, идемте! – со страстью кричит Король.
Я качаю головой. Тогда все кидаются к окнам – хоть поглядеть пока на этот забор, хоть прикинуть, как это мы его сломаем и что из него получится. Забор большой, досок будет много. Тумбочки – вот здорово придумано!
– Семен Афанасьевич, а ведь на всех не хватит тумбочек. Сначала надо будет одну на двоих – только чтоб было две полки…
– Не хватит? Давай прикинем… Здесь досок кубометров пятьдесят – не только на тумбочки, а и на низенькую изгородь хватит, и еще доски останутся. Надо только все с умом делать.
– Инструмент где взять? Инструмента нет!
– Эй, а дождик-то утихает! Скоро пройдет!
Среди этой суматохи, планов, споров только один человек остается спокойным: автор гениальной идеи Андрей Репин. Он не кричит, не рвется к окну – он просто очень удивлен. Он никак этого не ожидал и теперь сидит молча, задумчиво посматривая на меня.
И вдруг Петька кричит:
– Алексей Саввич приехал! С инструментом!
Да, в калитку входит Алексей Саввич, и с ним двое наших ребят; у каждого в руках – солидный деревянный ящик.