Волонтеры разбились на группы, и стали прочесывать близлежащую территорию.
В овраге Алька сначала заметила сапог, а, чуть дальше, старика, лежащего в ручье на дне оврага. Одежда на нем была мокрой насквозь.
Слава богу, дед был жив. На Алькин крик прибежали спасатели, погрузили полумертвого человека на носилки и отнесли к ближайшему дому.
Алька вошла в кухню и стукнула о косяк.
– Простите Бога ради. Мы тут дедушку нашли. Можно, он у вас в доме полежит до приезда «скорой»?
От стола к Алине повернулась женщина и, скривившись, недовольно прошелестела:
– Да пусть лежит… Только сами за им смотрите.
– Не волнуйтесь…
Алина достала листок с фотографией и протянула женщине:
– Вы не знаете – кто это?
– Кто? Кто? Отец мой…
Алька остолбенела.
– И Вы так спокойно об этом говорите?
– А что мне? Плакать что ль?
Алька разъяренным зверем кинулась на собеседницу.
– Аля… – Руслан пытался оторвать Алину от врага.
– Сука… Дрянь… Сволочь… – вновь и вновь повторяя эту фразу, билась в истерике Алька.
Алка с большим трудом уговорила девушку выпить валерьянки.
Когда та успокоилась, она села на крыльцо, закурила и заплакала.
…
– Алиночка, как доедешь, позвони…
Алинка села в вагон, из окошка махнула друзьям рукой и, бросив сумку на свое место, отправилась в вагон-ресторан.
Питер встретил ее первым снегом и пронизывающим ветром.
Озябшими руками Алина открыла дверь.
– Доченька… Алечка, – Ольга вышла на звук открывшейся двери.
– Ооо! Явилась… – из кухни показалась голова в бигудях.
Алинка посмотрела на встречающих ее родственников, молча, прошла в свою комнату и закрыла за собой дверь на ключ.
– Вот… Вот оно… Я говорила… Говорила… Все ты… Твое воспитание… Музыка… Скрипка… Ах-ах… Бить надо было с детства. Вон она – даже слова не сказала…
Ольга резко стукнула по кухонному столу.
– Заткнись, Маша…
Тетка испуганно села на табурет.
Дверь из Алькиной комнаты открылась. Тихой тенью Алька появилась на кухне.
– Мам… Мамочка… Умер он… Дедушка тот… Умер…
Алина, рыдая, уткнулась в материнское плечо..
Ольга гладила дочь по непослушным растрепанным прядям.
Тетка беспомощно хватала ртом воздух, не в силах что-либо понять…
Вечером в квартире на Литейном раздался звонок.
– Теть Оль, можно, мы к вам нагрянем завтра?
– Конечно, Аллочка… Конечно… Не стоило и спрашивать…
– Только нас много.
– Аллочка, конечно… Конечно приезжайте… Ждем…
Ольга тихонечко заглянула в комнату Алины. Та спала, обняв подругу детства – плюшевую безродную слепую обезьяну.
Мать вздохнула и перекрестила пространство маленькой комнаты, вместившее в себя огромный мир с его любовью и болью…
22 июня 2017 г.Загадка «Черного Дракона»
Джин-Хо
Джин-Хо смотрела на огонь. Трава, тихо потрескивая и искрясь каким-то невероятным почти невидимым сиянием, медленно догорала. Старуха молчала.. Она придерживалась древних традиций династии Чосон, но, по воле духов, считала себя шаманом. Уже почти полвека, как она покинула свой дом. Трижды увидев во сне дракона, радугу и персиковое дерево и, повинуясь «зову», Джин-Хо навсегда оставила семью и ушла к реке Хан. Там, у подножья хребта Тхэбэк, в заброшенной хижине, и поселилась «ворожея», прозванная в народе «Хьюн Куен» – Мудрая птица.
Хижина была также стара, как и сама Джин-Хо. Пол, хоть и отапливался дымоходом, местами сильно обветшал. Деревянные решетки покосились, а через соломенную крышу можно было разговаривать с духами напрямую.
Ночью старухе приснился сон, тайну которого она хотела разгадать с помощью духа неба Сандже и многочисленных демонов, поселившихся в каждом уголке ее жилища.
Ворожея сняла со стены чхангу и, закрыв глаза, принялась раскачиваться, напевая странную монотонную мелодию. То, что показали ей духи, напугало ее. Она отбросила бубен, потушила очаг и вышла во двор. Звезды, прозрачные, чистые и огромные не смогли успокоить Джин-Хо. Ее страх ходил за ней по пятам.
Поговаривали, что однажды ночью, кто-то видел шаманку на дороге, ведущей к ее родной деревне.
Нунг
– Дедушка, ты расскажешь мне про хитрую лису? – малышка Нунг крепко держала деда за руку.
На лице девочки устрашающе приплясывали тени деревьев. В доме было темно и сыро. За окном лил дождь. Стук дождевых капель эхом отзывался в голове старика. По его сморщенному усталому лицу текли слезы.
– Конечно, расскажу, мой цветок. Конечно.
Дед поднялся и вышел во двор. Он боялся испугать девочку своими рыданиями.
– Вы бы шли в дом. Дождь ведь.
Дарья от жалости искусала губы в кровь.
В поисках лучшей жизни крестьянские семьи из Кореи покинули границы своего государства и устремились на Дальний Восток. Слухи о богатствах северных земель быстро распространялись среди бедноты. Но до русских земель доходили не все. Вот и у старого Тиена от некогда большой семьи осталась только малышка Нунг.
Село, приютившее старика, носило название «Благословенное», чем полностью его оправдывало.
– Я расскажу тебе про черного дракона, – тихо произнес старик, целуя девочку в ее горячий лоб.
Малышка бредила и не засыпала.
– Лекарства нужны. Иначе помрет девчушка-то.
Дарья, хозяйка, у которой временно поселились беженцы, пыталась хоть чем-то помочь.
Старик подошел к брошенным наспех узлам и, не думая долго, достал маленький сверток. Потом он попросил женщину присмотреть за внучкой и ушел.
Село было расположено в непосредственной близости от Китая. Для безопасности жителей поселок был обнесен глинобитной стеной чуть больше двух метров в высоту, в которой были устроены блиндажи и бойницы с караулами.
…
– Отойди, – Ен Мин, нахмурив брови, отгонял Нунг.
Кровь алыми струйками стекала по руке на штаны мальчишки.
Нунг стояла на своем.
– Закрой глаза и не смотри. Давай же, не бойся.
– Зачем?
– Увидишь.
Парень, закрыв глаза, протянул пораненную косой руку. Через минуту боль отступила, тело на мгновение обдало жаром, и Ен почувствовал себя птицей. В полете он увидел горы, реку, бьющую по камням прозрачными струями, и хижину. И еще он услышал чхегым, пхири и другие инструменты, сопровождающие пение шаманов.
Капельки пота падали со лба на длинные ресницы Нунг.
Ен открыл глаза. На месте раны ничего, кроме тонкой полоски шрама, не было.
– Я пойду. Там дедушка один, – Нунг сделала шаг и упала без сил.
В 1923 году, когда Корея была колонией Японии, «В целях пресечения проникновения японского шпионажа» из всех районов Дальнего Востока без исключения были проведены меры по массовому переезду корейского населения в Казахстан, Узбекистан и Киргизию.
Нунг с мужем вынуждена была покинуть «Благословенное» и переехать в Алма-Аты, где у нее родились дочь и трое сыновей. Детям дали русские имена, так как теперь они стали частью населения Советского Союза. Один из сыновей, наперекор традициям, женился дважды, сбежав во второй раз со своей первой любовью, с которой был связан нежными чувствами со времен учебы в Университете. Годы шли, но родители так и не смоли простить сыну его вольность. И перед смертью Нунг что-то шепнула сыну на ухо. Медсестра, стоявшая поблизости от смертного одра уходящей в мир иной женщины, утверждала, что говорила она о каком-то черном драконе.
«Черный дракон»
Кремер был в стельку пьян. Последнее, о чем он услышал, были рассказ это о каком-то докторе, в двадцатые годы служившем фельдшером на Дальнем Востоке и легенда о черном драконе, спасающем или убивающем свою жертву.
«О, мой Бог! Зачем мне эта информация?!». Кремер сделал попытку встать, но, тут же сел обратно.
День Рождения прошел на славу. Жаль, только русские вот-вот заманят их в ловушку. Думать о плохом не хотелось. Кремер улыбнулся. В спальне заброшенного поместья какого-то Фона его ждала Марлен, его королева и божество. Как он мечтал оказаться в объятиях этой страстной львицы! Издав звериный рык, офицер вломился в спальню. Жаркие ласки подруги лишили его разума окончательно.