Мои петеушники расцвели от таких слов: «Толковый шеф. Ништяк, что сюда пригребли…»
Пока он разговаривал со своими музыкантами, я рассматривал его странный наряд: хлопчатая кофта с капюшоном, застиранные до белизны джинсы и детские сандали на босых загорелых ногах.
Когда концерт начался, он сел рядом с нами в последнем ряду. Был он не один, а с девушкой, явно американкой. Мы ждали перерыва, чтобы пойти на сцену и играть свою долю концерта. Человек выступления своих музыкантов не слушал, а отдавал все внимание своей девушке, явно американке: сидел к ней почти-что лицом и говорил что-то дикторским голосом, который сопровождался преувеличенной логопедной мимикой, но при этом он был серьезен.
Позже я узнал от него же, что именно таким образом речь человека более понятна американкам.
Глава третья
В спорт зале по понедельникам совершенно иная толпа, чем в мое обычное время, после работы. Точнее сказать нет никакой толпы. На соседней машине бежит молодая женщина, которая пытается сбросить набранный при последней беременности лишний вес. Одновременно она говорит по телефону с кем-то о новом ресторане, который должен открыться через пару недель.
Около зеркальной стены выступает перед самим собой наша местная знаменитость. Он, качек-бодибилдер, с образованием и средствами на публикацию собственного журнала. Кроме того он – промоутер нескольких продуктов для увеличения мышечной массы, которые продаются в клубе, через его журнал и в специальных магазинах. Он действительно знает свое дело: пару лет назад он увидел, как я выполняю толчок веса на машине и сказал, что-то про неправильное положение моих локтей, которое блокирует мышцы от полной нагрузки, и предложил мне свои услуги в качестве персонального инструктора. Мне такое было не по карману, и я отказался. Иногда он подходил к другим парням и предлагал им что-то с глазу на глаз. Скорее всего это были стероиды.
Я подумал о своих наработках за последние несколько лет. Они были довольно фрагментарны и опробованы только на крысах. Результаты тестов были положительными: крысы не умирали и вели себя нормально по истечение времени действия уколов. Однако судить о побочных эффектах воздействия препарата на внутренние органы животных мне не удалось, потому что крысы были не мои и использовались компанией для других тестов. Одно время я подумывал испробовать препарат на себе, но не был уверен в выборе дозы: пропорция массы тела человека и крысиной довольна велика, если вдруг что-то не так, то результат такого испытания может быть трагическим. Тем не менее у меня было изготовлено несколько капсул, которые ждали в холодильнике своего звездного часа.
После 40-минутной пробежки я отправился в сауну. К своему удивлению обнаружил в ней двух черных боксеров, полу профессионалов, которые спускали вес перед предстоящими соревнованиями. Их тренер сидел в предбаннике и следил за песочными часами. Я знал и раньше, что силовики, борцы и боксеры живут нормальную жизнь и тренируют свои тела обычно на одну, а то и две весовые категории выше, чем та, в которой они выступают. Таким образом они нагружают свои мышцы на большие веса, чем это необходимо для их весовой категории. А потом, непосредственно перед состязаниями, он спускают вес в парных, саунах и длительных пробежках. При этом они теряют не только жидкость тела, но и физическую силу, хотя и в меньшей степени. Двое в сауне говорили о предстоящих анализах мочи на стероиды и траву. Тогда-то в первый раз я подумал, что мой препарат не оставляет в теле никакого следа через несколько минут после его употребления, но он был создан не для наращивания массы мышц а для увеличения скорости движения и выносливости сердечных мышц при перегрузках.
Парни не остановили своего разговора, несмотря на мое присутствие, и я подумал, что могу стать не просто слушателем. Оказалось, что они будут драться 9 раундов. Первая встреча предстоит в ближайшую среду, поэтому они и парятся. Я задал пару идиотско-дилетанских вопросов, типа правда ли, что им смазывают лица специальной мазью с примесью лидокаина для меньшей чувствительности от полученных ударов. Они переглянулись и сказали, что их мажут обычным вазелином с каким-нибудь антисептиком. Потом один из них спросил меня, откуда я знаю такое. Я сказал, что сам связан по работе с химией и многозначительно замолчал. Дверь в сауну открылась, и их тренер велел им выходить взвешиваться.
Я досидел свои 10 минут и пошел под душ. Боксеры были еще в предбаннике, но уже были одетыми. Они ждали меня. Я понял это сразу, когда один из них, не теряя времени, спросил меня, продается ли такая мазь в аптеках. Я сказал, что в аптеках продается что-то подобное, но намного слабее по сравнению с тем, что им могло бы пригодиться. Тогда другой спросил, не мог ли бы я помочь им с такой мазью. Я не торопился с ответом, потому что понимал – каждая секунда промедления с ответом добавляла к стоимости самодельного крема. Сказать по правде, я и сам не был уверен, что можно заморозить кожу до такой степени, что прямой 200-килограммовый удар будет не так чувствителен, но сказал, что это не дешевое удовольствие, потому что сам крем для этого довольно дорогой да и лидокаин не купишь в Дуейн Рид.
Они оба понимающе засмеялись, и один из них сказал: «Человек, сделай нам на пробу. Если все работает, как говоришь, мы купим. Можешь завтра днем принести – у нас будет тренеровочный бой…»
Мне и самому было интересно посмотреть, что из этого может получиться, и я назвал символическую цифру $100, но только, как за пробу.
Как у всякого химика, у меня в холодильнике было полно всякого, что могло бы пригодиться в жизни. Иногда в лабораториях остаются химикаты-полуфабрикаты с просроченным сроком действия. Но нам-то отлично известно, если ампула с составом была запаяна и хранилась в темноте и холоде, то ничего с ней не сделается. Вся эта заморочка с датами срока действия организована исключительно из экономических соображений изготовителя химикатов – чтобы продавать больше продукции. Так что в конце месяца я приглашал на обед с вином нашего старшего лаборанта, старую деву, коротконогую Магду из Трансильвании, и получал, как ответную любезность от нее, просроченные химикаты, подлежащие к истреблению, согласно составленных инвентарных документов. Среди прочего добра были у меня несколько флаконов 15% лидокаина, который в 5 раз сильнее того, что разрешается официально к наружному употреблению.
По дороге домой я заехал в офис социального страхования для безработных, заполнил там все необходимые документы для получения пособия по безработице и только тогда обратил внимание, что время еще было дополуденное. Чтобы не испытывать себя одиночеством дома, я решил остановиться на ланч в нашем главном тусовочном месте, итальянском ресторане Пияза Ройал с помпезной статуей коня на дыбах при входе, копии с работы Клодта. В свое время, несколько лет назад, что-то очень знакомое мне показалось в этой скульптуре, я разговорился с хозяином ресторана, итальянцем по происхождению. Он рассказал, что слепок этой статуи привезли в подарок его отцу кузены из Неаполя. Тогда-то и стало понятно, чем знаком мне конь –один, точно такой же, стоит на Аничковом мосту в Питере, а в Неаполе находятся его родные браться, подарок русского императора Италии в тысяча затертом году.
В ресторане несколько человек сидели парами за деловым ланчем и две енты перемывали чьи-то косточки за бокалами красного вина. Одну из них я поверхностно знал по собачьим прогулкам, но не видел давненько. Она кивнула мне, как старому знакомому, и предложила место рядом с ними у барной стойки. Мне не хотелось сидеть одному, но и не хотелось давать ей какие-нибудь объяснения о своих обстоятельствах – в это время дня и не на работе. И, тем не менее, я подсел к ним.