Борода. Искусство мужского шика - Сергеева О. И.

Марвин Гроссвит

Борода. Искусство мужского шика

Marvin Grosswirth

The Art of Growing a Beard

© Перевод, ЗАО «Центрполиграф», 2018

© Художественное оформление, ЗАО «Центрполиграф», 2018

* * *

Предисловие

На протяжении многих лет мне время от времени поступают предложения написать книгу о бороде. Во многом потому, что занят другими делами, я каждый раз отказываюсь и откладываю эту затею со смутным намерением вернуться к ней как-нибудь на старости лет.

Тем не менее я рад написать предисловие к труду Марвина Гроссвита на эту тему.

Я познакомился с автором, когда он, будучи председателем Нью-Йоркской Менсы[1], пригласил меня выступить перед членами группы с докладом на любую тему по моему выбору. Я ухватился за возможность на практике проверить верность тезиса, который был положен в основу книги, над которой я тогда работал. «Человеческий фактор – как добиться успеха, стараясь по-настоящему» – я часто затрагивал эту тему в своих выступлениях. Теперь же, когда я решил дополнить и расширить текст выступлений так, чтобы получилась книга, для меня было очень ценно обсудить мои идеи с людьми, чей IQ выше чем у 98 процентов населения страны.

Хотя в моей будущей книге почти ничего не говорилось о бородах, кое-какие совпадения все-таки есть. Например, я кратко упоминаю о бородах в главе «Стиль», хотя мне больше нравится другое, устаревшее слово «панаш», что означает «блеск, щегольство». Я считаю стиль, или панаш, важным качеством успешного человека в любой области. (Я определяю «успех» не как самовозвеличивание или приобретение богатства и власти, а как саморазвитие и в конечном счете самореализацию.)

В Средние века слово «панаш» означало «пучок перьев или плюмаж, служащий для украшения шлема». Не будет преувеличением перевести его на современный язык как пучок волос, растущих на подбородке. Таким образом, борода вполне отвечает современному проявлению стиля, или панаша. Автор затрагивает этот вопрос, и я бы хотел еще раз особо это подчеркнуть; тем более что большинство мужчин, настроенных следовать советам, приводимым в этой книге, наверняка также ищут способы добиться успеха в жизни.

Для меня этот аспект является неотъемлемой частью процесса выращивания бороды и параллельно затрагивает вопрос соответствия. В наше время, когда бороду носят далеко не все, ее способность придавать оригинальность, делать непохожим на остальных является еще одним аргументом в пользу бороды.

Я активный сторонник независимого мышления, личной инициативы, умения придерживаться собственной позиции. Люди, добившиеся успеха на любом поприще, как правило, обладают не только сильным характером, но и ярко выраженной индивидуальностью. Ничем не примечательные конформисты попадаются среди них крайне редко. При этом у кого-то есть незначительные особенности, кто-то является всем известным оригиналом, ну а полных сумасбродов – cranks – единицы.

Это еще более очевидно в Британии, где мы намного более спокойно воспринимаем, если не сказать поощряем, эксцентричность. Но в Англии под словом «crank» понимается не совсем тот вздорный, брюзжащий тип, обычно обозначаемый таким образом в этой стране. По выражению Джорджа Бернарда Шоу, сумасброд – это человек, способный решиться на все что угодно. Но Шоу был слишком строгим критиком.

Пожалуйста, не подумайте, будто я выступаю за эксцентричность саму по себе. В необоснованной чудаковатости нет ничего достойного похвалы. Но я целиком и полностью поддерживаю тех, кто придерживается собственной позиции в одной сфере, при условии, что он не изменяет ей и в других областях. Я настаиваю на необходимости действовать независимо, не доверять слепо мнению большинства, сохранять способность мыслить критически, принимать решения на основании собственных выводов и следовать им до конца.

Такое независимое мышление может проявляться разными способами; ношение бороды – один из них. Важно помнить, что склад ума наилучшим образом проявляется в поступках. Внешность сама по себе мало что значит. Я против того, чтобы все, кому не лень, отращивали бороду.

Много лет назад Митч Миллер, когда мы и несколько наших друзей, все бородатые, собрались обсудить тему его программы на радио, рассказал мне, что отрастил бороду, когда играл в оркестре на гобое. Его друзья были удивлены, что он пытался выразить себя подобным образом, и он бы, вероятно, сбрил бороду, если бы не его жена, которая сказала: «Ты прекрасно играешь на гобое; оставь ее».

Для меня это послужило еще одним прекрасным доводом против того, чтобы бороду отращивали все подряд. Человек должен, по крайней мере, начать самоутверждаться, научиться проявлять мужество, прежде чем бросать столь демонстративный вызов.

Обнаружив, что все чаще мне приходится выступать в роли судьи в различных – как правило, телевизионных – конкурсах и соревнованиях бородачей, я заметил, что мое предубеждение против повального отращивания бороды постепенно усиливается. Стало совершенно очевидно, что некоторые люди просто не способны отрастить бороду, и не нужно пытаться их к этому подталкивать. Сейчас я твердо уверен, что этот мужской эквивалент главного украшения любой женщины (единственное, что на сегодняшний день могут позволить себе только мужчины) следует разрешить иметь только тем мужчинам, которые хотя бы создают видимость, что по их жилам течет огонь, что им присущи храбрость и мужество, мужчинам, которые испытывают стремление бороться с несправедливостью, мужчинам, которые готовы нести ответственность.

В те дни, как и сейчас (в меньшей степени), благообразная борода была не в моде. Существовала только дерзкая – торчащая против ветра – ее вариация. Этот элемент непокорности, или надменной самоуверенности, скрывается за каждой бородой, и так и должно быть. Борода и вызов – едины.

Я лучше процитирую, по памяти, ответ Джорджа Бернарда Шоу на письмо от производителей популярной электрической бритвы. Они писали, будто бы до них дошли слухи, что писатель собирается сбрить бороду. Было бы лестно, если бы мистер Шоу воспользовался одним из их приборов, писали они. К письму прилагалась новейшая модель бритвы. Ответ Шоу, написанный на открытке – он никогда не писал много, если только ему за это не платили, – был примерно следующим:

«Возвращаю вашу бритву, поскольку не имею намерения воспользоваться ею или же избавиться от бороды. Я сохраняю ее по той же причине, по которой отпустил. Я отпустил ее по той же причине, по какой отпустил ее мой отец. Я хорошо помню, как задал ему тот же вопрос и что он мне ответил. Мне тогда было лет пять, и я стоял рядом с отцом, когда тот брился. Я спросил его: «Папа, зачем ты бреешься?» Он молча смотрел на меня целую минуту, а потом выбросил бритву в окно, воскликнув: «Какого черта я делаю?» И больше никогда не брился».

С момента моего приезда в Нью-Йорк прически американских мужчин претерпели значительные изменения. В редакционной статье на эту тему в журнале «Лайф» однажды утверждалось, что виной тому «Битлз» и я. Независимо от того, были ли их обвинения в адрес британцев обоснованными или нет, но они определенно оказались правы, когда утверждали, что бороды распространились в Америке, как сорняк на газоне в летнюю пору.

Это не согласуется с моими целями и убеждениями. Но если вы, дорогой читатель, можете назвать себя целеустремленным человеком, который намерен привлечь к себе внимание и занять собственную нишу, вперед!

Желаю успеха.

Эдвард Уайтхед, кавалер ордена Британской империи 2-й степени