Малушка осторожно подошёл ближе и прислушался. Печенеги говорили на своём языке. Огорчённый мальчик вернулся к кусту калины.
– Понять бы о чем они говорят меж собой, – прошептал он.
– Это просто. Великая мать драконов обучала нас магии, и могу тебе передать любое умение, – проговорил Идилон, накрыл голову Малушки своей лапишей и дыхнул на него.
Голова мальчишки закружилась; вокруг появилось светлое облако, а когда развиднелось, Малушка услышал неясный шепот, доносившийся из-за полога кибитки.
Юный разведчик поближе подкрался.
Говорили печенеги бойко, но понятно было всё.
– Мало платишь, хозяин. Рисковать заставляешь, а мы не рабы. Здесь, в урусской стране каждый камень нам враг, каждый мальчик в нас видит кочевников. Здесь только можно грабить да убегать без оглядки, а улыбаться и кланяться этим долгополорубашечным мы не привыкли. Уйдём в степи к шайтану или плати!
– Я плачу и платить буду столько, сколько мы условились на Итиле.
– Ну, тогда мы уходим, шайтан с тобой.
– Никуда вы, собаки, не пойдете.
Внутри кибитки послышались звуки борьбы, сдавленный хрип, ругательства.
– Стойте, твари, не убивайте – дайте слово скажу.
– Говори.
– Руки отпустите. Вы, ослы вислоухие, сундук распотрошили и денег не нашли. А нету денег – все потратил на вас же, бараны, а ещё больше на подкуп предателей и взятки вельможам.
– Ну, тогда мы пошли.
– Да, погодите вы! Вот эти свитки ягнячьей кожи вы отбросили за ненадобностью – не нашли в них ценности, верблюды безмозглые. Не знаете, что в них, и не знаете того, что за каждый свиток архонт ромейского басилевса отвалит полную корзину золотых монет.
– А что в них ценного? – недоверчивый голос. – Каракули синей краской… а здесь, кажись, кровью.
– Сам ты каракуль барана кастрированного! На этих свитках планы крепостных укреплений урусских городов и поселений – весь восточный вал здесь. Мы с вами третий месяц уже путешествуем и не зря. Еще бы по южному краю пройтись – через Муром и Киев до Чернигова – и не будет в нашей степи никого богаче нас.
– Зачем это надо архонту ромейскому?
– Не твоего ума дело. А впрочем, смекаю: быть большому походу ромейцев в урусские земли.
Зашумели в кибитке.
– Это добрая весть.
– Мы с ромейцами всегда заодно.
– Города богатые брать, это не скот с заимок угонять – там много добычи.
– Мы пойдем с тобой дальше, Тирах, но смотри: обманешь – живот вспорем и повесим твои кишки сайгаку на рожки, побегаешь за ним по степи.
– Тогда так – дальше вместе к ромейскому золоту. Деньги, что я вам платил, доставайте и в общий котел – у меня больше не на что путь продолжать.
– Хитрый ты, как мурза сарацин – мы и работай на тебя и тебе же плати за нашу работу.
– Вы сами решили войти со мной в долю, а каждое дело золота просит.
– А что если мы тебя сейчас свяжем и бросим; свитки возьмём и поскачем в Корсунь к архонту. Здесь столько уже крепостей зарисовано и, если за каждую по корзине золота, нам будет с чем в степь возвращаться.
– Как в народе у нас говорят? – то, что знает один, не знает никто; знают двое – знают все. Не считайте ромейского архонта дураком – он свитки от вас возьмет, а золото расплавит и в глотки вольёт. Он ведь не хочет, чтобы весть о походе ромейцев раньше времени урусских земель достигла. И потом – он меня посылал, меня и ждёт. А вас просто к нему не допустят ни со свитками, ни без них. Уразумели, хвосты шакальи, что вам без меня никуда. Вы, шайтан-майтан, тупее урусского мальчиша. Ладно, кончаем базар – по местам. Если еды будет не на что взять, голодаем все. Путь на Чернигов, а оттуда в Корсунь. Все пошли прочь. Багатур задержись.
Малушка отпрянул от кибитки купца и не услышал, что говорил Тирах своему преданному воину. Выйдя из кибитки, печенег, заседлал коня и умчался прочь, махнув на прощание рукой товарищам.
Малушка вернулся к кустам калины в сильном волнении.
– Что случилось? – заметил его волнение Идилон.
– Я понял, зачем Тирах купцом прикидывается. Он ходит по крепостям и рисует, как они устроены, чтобы быстро их завоевать, тогда и городам нашим преграды-защиты не станет, – Малушка огорченно вздохнул и сел под калиновый куст, обхватив голову.
Дракон помолчал и тихо сказал:
– Значит, надо эти рисунки у купца отобрать.
– Ой, – вдруг вскочил на ноги мальчик, – Тирах куда-то своего воина послал. Видел всадник умчался галопом? А вдруг с ним купец эти рисунки и отправил в Корсунь к архонту ромейцев?
Идилон хохотнул тихонько:
– Ну, этого мы враз догоним, подожди меня.
Дракон в два взмаха поднялся над деревьями и полетел вдогонку всаднику. Малушка не успел улечься удобней, как услышал легкий шум крыльев, и за кустами приземлился Идилон с котомкой в лапе.
– Вот, посмотри, что там, – протянул дракон Малушке свою добычу.
Мальчик осторожно высыпал содержимое котомки на траву.
– Ничего похожего на рисунки, – пробормотал он. – А вот береста с каракулями, письмо что ли? Эх, читать я и по-русски не умею, а тут…
Дракон осторожно подцепил когтем берестянку, дохнул огнём, та затлела. Потом Идилон быстро вдохнул палёный воздух и тихо сказал:
– Послание это тиуну Юромке, чтобы ждал Тираха через три дня.
– Эх, узнать бы, когда они хотят на Ужгорскую крепость напасть, – вздохнул Малушка.
– Можно выпытать, – предложил дракон.
– Нет, – твёрдо сказал Малушка, – скажут нам, а сами потом всё поменяют. Надо в крепость возвращаться и с воеводой разговор вести.
– Мне к воеводе путь заказан, – проговорил Идилон и вдруг зажал мальчику рот своей лапищей.
Малушка дёрнулся, но тут же притих, у повозки стоял Тирах и оглядывался.
Рядом с купцом встал охранник, а Тирах ему что-то говорил. После его тирады, печенег кивнул и кинулся в лес, а Тирах скрылся за пологом повозки.
– Тирах послал его в селение Попалутово, к старосте, чтобы вернулся в крепость на убывающей луне, – перевел Идилон речь Тираха.
– Я там родился, там семья наша жила, – Малушка изо всех сил старался не заплакать. – Выгнал меня староста из родительского дома, когда умерли все. Знаешь, Идилон, а ведь именно староста попалутовский должен открыть крепостные ворота врагам. Я подслушал там, в крепости.
– Давай я тебя отнесу туда, а уж как предстать пред взором воеводы, сам придумай, – предложил дракон.
– Понимаешь, надо нам рассвета дождаться – ведь для чего-то Тирах меня приютил. Вот выясним и уйдём. Надо поспать, – Малушка улёгся под калиновый куст и приладил под голову котомку.
– Ты спи, но меня не теряй, я должен в своей потаёнке утра дождаться, – прошелестели крылья, и дракон улетел.
Малушка смотрел на тлеющие угли костра и не заметил как уснул. Разбудил его грубый пинок в плечо.
– Эй, малшика, переставай спать. Дело ест у мой к твой.
Малушка вылез из-под куста, протер глаза и проворчал:
– Чего пинаешься, гад? Чо надоть?
Этой ночью в Ужгорской крепости Дарёна вскрикнула во сне и проснулась.
– Что с тобой, донюшка? – с лавки скользнула к её кровати нянюшка.
– Сон ужасный приснился, – девочка села, поджала колени к груди и натянула на себя одеяло, как будто оно было кольчугой, призванной защитить от кошмаров. – Нянюшка, ты умеешь сны объяснять?
– Расскажи, – Добряна потянулась до хруста костей и громко зевнула.
– Не испужаешься, коль расскажу?
– Ты ж не испужалась….
– Еще как! Ну, слушай… Приснился Малушка мне… мальчик который из леса меня привел, когда я заплуталась в ём… ну, помнишь? Руки у него связаны, а глаза грустные. Его набежники в своей кибитке увозят в степь….
– Это добрый сон. Вернется Малушка твой на коне и с цветным ромейским платком – в подарок тебе.
– Да слушай ты, это не всё! Печенеги меж собою калякат, а я будто понимаю… Они говорят – сдохнет мальчишка, не довезём… надо, пока живой, печень вырезать и съесть сырой – от всех недугов снадобье…
– И ты закричала?
– Да нет же! Я к Малушке прокралась, путы на руках развязала и шепчу ему: «Надо бежать».
– И вы убежали?