Он еще не знал, как сумеет помешать планам предателей. Сначала решил осмотреться вокруг, понять, откуда смогут напасть печенеги, если не открывать главных ворот.
Выйдя из своего закутка, Малушка, тихо ступая, пошёл за старостой. Его внимание привлекла тихая песня, и Малушку словно верёвкой притянуло к костру. Вокруг сидели дружинники, один из них грустно пел о далеком доме, о покинутых родных. В сердце Малушки словно птичка забилась, на глаза навернулись слёзы.
– Не плачь, – обнял мальчика за плечи бородатый дружинник. – Все те, кто ушли от нас, живут в нашем сердце, только всегда помни о них. Да, я тебя узнал! Ты же дочку воеводы нашего из леса вывел. Ай, молодца! Братцы, а, ну, хлеба да миску каши герою. Поешь, да спать ложись. Сил набирайся.
Малушка не стал скромничать и отказываться от еды. С аппетитом умял полную миску каши с ломтем хлеба. Разморенный вкусной едой и согретый пламенем костра Малушка уснул. Сон был неспокойный, и с первыми лучами солнца Малушка был уже на ногах. С покидающими крепость подводами он выбрался за ворота. На одной из подвод мальчик заметил спящего старосту. Оставшись один, он погрозил вслед и прошептал:
– Ну, погоди, предатель, отольются тебе все мои слёзы, не сбудутся твои замыслы.
Малушка спустился к реке и оттуда глянул на крепость. Стены казались высокими и неприступными. Пологий берег постепенно стал крут, но по корням можно было забраться к самой стене.
– А тут можно смолу горючую заложить и стена сгорит на раз-два. Непорядок.
Надо бы воеводе подсказать, да обо всем предупредить – мол, жди печенегов в гости, а старосте сельскому, что повадился в крепость, не доверяй. Но очень Малушке хотелось взглянуть на купца, которого староста звал Тирах – куда он подался? что затевает?
Мальчик вышел на дорогу, по которой ушли подводы, и побежал легким волчьим намётом, которым хищники могут бежать и сутки, и двое – не останавливаясь. К обеду он догнал обоз купца, который расположился табором у родника Перуна – вон и идол его деревянный на камне стоит. Здесь хоть и не было поселения, но место излюбленное для пристанища. Всегда здесь можно увидеть, коль не купцов, так странствующих калик или просто странников. Вот и сейчас здесь вместе с людьми купца отдыхала ватага плотогонов, направляющихся к верховьям реки.
Малушка напился целебной воды, а потом сел трапезничать краюхой хлеба, что дали ему в дорогу дружинники, аккуратно собирая крошки с колен. Вдруг увидал чьи-то ноги в обувке с загнутыми носками и поднял взор. Перед ним стоял мордастый печенег с кинжалом за поясом в богато украшенных ножнах. Но поразило не это. Малушка почувствовал в его существе скрытую угрозу и внутреннюю силу – грубую и страшную. Незнакомец его ненавидел – это мальчик тоже почувствовал.
Тирах! – подумал Малушка.
Вот он наклонился к мальчишке, и лицо с горящими злобой глазами заполнило собой все пространство.
– Пириятно кушаль, малшик – сказал печенег с противным акцентом. – Небогато одним хлебом ести. Ступай са мной – мой тебя кормить вкусно.
Малушка не мог отвести глаз от его безбородого лица. Красноватая кожа с кровавыми прожилками, чёрные змеиные глаза, клиньями редкие зубы – опасная физиономия.
Змеиные глаза завораживают – печенег берёт его за руку, а мальчик ничего сделать не может. Он в страхе плетётся за ним. Ладонь у купца липкая, а Малушке кажется – пропитана кровью. Алая кровь капает с куска мяса, который ему протягивает человек купца по его знаку.
– Сырая печень. Ешь – станешь воином, – говорит Тирах.
Сам смеется, и смеется его человек.
Малушка послушно берёт, но ему кажется, что это печень убитого человека. Мальчик пятится. Тирах берёт его за руку, подтягивает печень ко рту своему и вонзает зубы. Отгрызает кусок и жуёт, показывая окровавленные зубы. Лицо его искажает немыслимая улыбка – должно быть, означающая верх блаженства. По подбородку течёт слюна, смешанная с кровью.
– Ешь. Лючий кусок гостью.
Купец разразился демоническим смехом. Его люди вторят ему.
– Рюска малшик слаб – он не ест сырой мяс.
Малушка, застыв от ужаса, смотрит на Тираха – тот чем-то похож на летающее чудище, которое они видели в лесу с Дарёной, когда оно напало на печенегов. На мерзкое чудище.
Подошел плотогон с топором за кушаком.
– Эй, красномордый! Ты чего к мальчонке пристал? Тяпнуть тебя обухом в ухо?
Он сказал, а его ватага дружно заржала у своего костра.
От заступничества, а больше от голоса плотогона – грудного, доброго, сильного – Малушка воспрял душой.
– Да не… ничего… он не пристал – он меня угощает.
И, преодолевая отвращение, откусил сырой печени и принялся жевать. Контакт с печенежским купцом ему нужен, чтобы все разузнать.
Когда плотогон отошел, покачав головой – ну-ну! – Тирах погладил Малушку по голове.
– Ты умный малшик. Такой мене нужен. Ты карашо знаишь дес места? Можишь привести мой караван, куда кажу? Я тыбе заплачу серебряный деньга.
– Я тут родился и живу, – кивнул Малушка, доедая печень.
– Тогда мы друг друга нужен.
Купец с беспокойством посмотрел на отдыхающих плотогонов.
Глава 2
Малушка зевнул, потянулся и обратился к печенегу:
– Что-то меня в сон клонит, пойду вон под теми кустами прилягу. Нужен буду, разбудишь.
Тирах, жуя, кивнул и отвернулся от мальчика.
Малушка лег под кустом калины, приспособив под голову котомку. Сдвинув шапку на лоб, он стал наблюдать за купцом и его свитой. Те молча ели, когда один из охранников купца потянулся за баклажкой с вином, Тирах грозно по-своему крикнул и взмахнул рукой. Двое охранников поднялись и, на ходу жуя, ушли в тень, встав на пост.
Вдруг Малушка ощутил чье-то присутствие недалече. Оглянувшись, увидел два ярко-красных огонька.
– Ты дитя Берендея, я дитя Берендея, вместе нам никто не страшен, – превозмогая страх, прошептал Малушка.
До него донеслось горячее дыхание и тихий голос:
– Сила Берендея с нами навек. Ты кто?
– Я Малушка, сын бортника. А ты кто?
– Идилон, дракон хана Карима. Хана враги отравили, и он был похоронен в кургане. На нём, я поклялся год отлежать невидимым и неподвижным, справляя тризну об умершем друге. Но вон те люди, что у костра, разграбили курган и разозлили меня. С тех пор я их везде искал, пока на днях не встретил на опушке леса.
Перед взором Малушки предстала недавняя картина на лесной опушке, и он возразил:
– Нет, Идилон, это не твои обидчики. Эти в то время были в стенах Ужгорской крепости, они только на рассвете её покинули.
– Ты уверен? – насторожился дракон.
– Да, – Малушка помялся, – Я видел, что случилось на той поляне – там были другие. А эти прикидывается купцами, но сами изыскивают, как лучше напасть на крепость. Я ночью слышал разговор их главного с предателем. Вот и пошёл за ними.
– Эй, малшика, – вдруг раздался крик Тираха, – ходи на моя сторона.
Малушка сделал вид, что проснулся, потянулся, тихо сказал дракону:
– Жди меня здесь, не выдавай себя, – и крикнул печенегу. – Чаво спать не даёшь, опалзень?
Тирах пытливо смотрел на приближающегося мальчика.
– Слюшай, малшик, – тихо поговорил он, когда Малушка встал рядом. – Ты можешь знать дорогу к слободе?
– А зачем тебе туда? – Малушка достал из кармана небольшой ножик и стал строгать ветку, которую поднял у костра.
– Зачем-зачем… твоя знать не надо. Дорогу покажи! – повысил голос Тирах.
– Да ты на меня голос-то не повышай, – продолжая свое занятие, сказал Малушка. – Слобода эта недалече от Мурома стоит – так мне батюшка говорил: он туда к родичам матушки ходил два лета назад. А я тогда малой еще был и с ним не ходил, потому и дороги этой не знаю. А чего тебе вдруг такую даль переться приспичило?
Тирах поднял удивленно брови:
– Что есть «приспичило»?
Малушка рассмеялся?
– Ох, голова твоя тупая печенежская! Это значит «надо»
– Надо, не надо, твоя знать нельзя. Иди, давай, спи! – проворчал Тирах, встал, подбросил в костер хвороста и ушёл в кибитку.