Необходимо отметить, что три ступени духовного восхождения полностью сопрягаются с делением людей на четыре типа, разработанным Луи-Клодом де Сен-Мартеном и его последователями. Итак, вот эти типы:
1. Человек Увлекаемый (влекомый Потоком, плывущий по воле волн) – категория людей безвольных, малоиндивидуальных, следующих моде данного мгновения и духу данной эпохи;
2. Человек Желания (собственно, Душевный Человек) – категория людей, сознательно, твердо и неуклонно ищущих самосовершенствования и Абсолютной Истины путем созерцания Естества, проникновения в собственное сердце и изучения источников Традиции;
3. Новый Человек – категория определяла людей, достигших известной степени астрального развития и поэтому уже не подверженных в суждениях о ближнем и о самом себе тем ошибкам, от которых не избавлены многие весьма искренние люди второго типа;
4. Духо-Человек – соответствовал людям, вполне оторвавшимся от рабства анимической (душевной) сферы, а с другой стороны – от неполноты сознания своего происхождения (4).
Удивительным образом здесь прослеживается аналогия с иерархией потребностей Абрахама Маслоу, по которой первый тип представляют собой люди, удовлетворяющие свои базовые потребности – физиологические и безопасности. Эти люди больше стремятся сравняться или хотя бы приблизиться по материальному достатку с окружающими, не ищущими возможности совершенствования. Их абсолютное большинство.
Второй тип характерен для людей, удовлетворяющих базовые потребности в той мере, в которой это позволяет им перейти на удовлетворение потребностей высшего уровня, и стремящихся к этому. Такие люди активно социализируются. Их меньше, чем людей первого типа.
Третий тип людей можно описать, как удовлетворяющих высшие потребности по Маслоу – уважение и самоуважение. Таких людей можно определить, как активно стремящихся актуализироваться. Они удовлетворяют свои эстетические потребности, и их еще меньше.
Четвертый тип соответствует людям, которые согласно теории Маслоу удовлетворили свои потребности в познании и понимании; у таких людей развита метамотивация, у них сформировалось понимание смысла жизни, этики и эстетики человеческого бытия. Иными словами, они самоактуализировались, но в то же время у них поддерживаются потребности к развитию и углублению понимания этой жизни. Таких людей меньше всего, они по Маслоу наиболее духовно стабильны и наиболее здоровы и составляют духовное и нравственное здоровье общества (5).
Согласимся, что соответствие иерархии потребностей по Маслоу и человеческих типов у Сен-Мартена отнюдь не случайно и говорит скорее о зеркальном отражении социального в личностном и личностного в социальном. Если Сен-Мартен изначально исходил из духовности, пребывая в системе религиозно-мистических координат, то Маслоу, занимаясь изучением личностных потребностей в социальном срезе снизу вверх, пришел к своеобразному одухотворению своей градации, когда человеческая душа на последней ступени его иерархии уже соприкасается с духом. И это тем более удивительно еще и потому, что Сен-Мартен исследовал конкретно взятого человека в отдельности, а Маслоу рассматривал потребности по отношению к человеку и наоборот. Однако оба они – каждый на своем уровне – раскрыли одну и ту же антропологическую матрицу, верную на социальном плане и в мистицизме, восходящую от земли к царству духа.
Тимос по-гречески означает душу, а точнее чувствительную, устремляющуюся, страдающую и сострадающую часть души, связанную с осознанной волей, волеизъявлением. В социологической концепции Фрэнсиса Фукуямы тимотический (душевный) человек тождествен Человеку Желания у Сен-Мартена, хотя сам термин «желание» для Фукуямы, несомненно, равнозначен хотению, страсти к вожделению (отчего сегодня и поощряется культ гедонизма): это характеризует иную категориею людей, которые уже задействованы в качестве послушных строителей Нового Мирового Порядка. Такие люди, зачастую представляющие из себя офисный планктон транснациональных корпораций, теряют свой божественный образ, превращаясь в винтики и механизмы для возведения очередной Вавилонской Башни. Именно с сокращением количества тимотических (душевных) людей в мире Фукуяма связывал грядущий глобальный кризис и упадок человеческой цивилизации: «…Человек Экономический, истинный буржуа, будет вести внутренние «расчеты затрат и выгод», которые всегда дадут ему причину «работать внутри системы». И только тимотический человек, человек гнева, ревнующий за собственное достоинство и за достоинство своих сограждан, человек, который ощущает, что его ценность составляет большее, чем комплекс желаний, из которых складывается физическое существование, – только такой человек может встать перед танком или цепью солдат. И часто бывает так, что без таких мелких актов храбрости в ответ на мелкие акты несправедливости куда большая цепь событий, ведущих к фундаментальным изменениям, так и не будет запущена» (6).
Однако на смену этому индустриальному Экономическому Человеку должен прийти уже, по замыслу Жака Аттали, постиндустриальный «сетевой человек», «новый кочевник» со встроенным кибернетическим механизмом и поглотитель информации, не ведающий ни роду, ни племени, ни религии; одним словом, управляемый и задаваемый сетью дух, полностью противоположный Новому Человеку и Духо-Человеку Сен-Мартена. В этой связи Жак Аттали говорит о крахе традиционных вероисповеданий и некоем «новом завете» «сетевого человека» с Природой (7). Идея не нова: вспомним, что ее родоначальником являлся основатель ордена иллюминатов Адам Вейсгаупт (его организацию не стоит путать с чисто христианским иллюминизмом Мартинеса де Паскуалиса и Сен-Мартена). Глубоко законспирированная структура ордена иллюминатов Вейсгаупта весьма напоминала современную сетевую матрицу. Правда, тогда этот воспитанник иезуитов из Ингольштадта не мог предположить, сколь востребованными окажутся его посылы для сетевой технотронной идеологии Нового Мирового Порядка. О создании единой «натуральной религии» мечтали еще английские вольные каменщики первой половины XVIII в., но до Вейсгаупта их планы оставались довольно смутными и не шли дальше красивых, пусть и небезобидных деклараций о намерениях. Сегодня эту веру продвигает модернистский Ватикан, выступающий за объединение конфессий в одну универсальную сверхцерковь на ноахитских началах. Таким образом, у дальнейшего отпадения от Бога и деградации человека имеются свои иерархические уровни, противостоящие ступеням восстановления и божественного усыновления по Сен-Мартену. Здесь проглядываются признаки усыновления человека зверем и его образом в виде грандиозного брюссельского компьютера, несущего его число, и штампование людских душ в угоду князя мира сего. Однако общество, населенное данными индивидами, будет уже не человеческим, а постчеловеческим, что ярко изобразил Фукуяма (8). Постчеловек, исповедующий новое близкое к религиозному мировоззрение трансгуманизма, как раз и представляется полным антиподом Духо-Человека Сен-Мартена. Трансгуманизм – это отказ от иерархии абсолютной Истины и перенос ее атрибутов на шкалу общечеловеческих ценностей и нового человеческого фрагментарного знания, зачастую вторгающегося в сугубое ведение Творца (генная инженерия, нанотехнологии, крионика и пр.). Отсюда отсутствие идеи теоцентризма в организации социума, упадок национальной государственности, фрагментация и помрачение сознания, утратившего свет божественного гнозиса: везде правят соты, слагающиеся друг с другом наподобие пазлов мелкие осколки. Некогда совершенный собирательный человек Адам Кадмон, символизировавший собой божественный сосуд, согрешив, разбился. Мы живем во время добивания, размельчания осколков, оставшихся от неземного образа Адама Кадмона. Между тем, одним из неорелигиозных и псевдонаучных направлений трансгуманизма является иммортализм, пытающийся достичь фактического бессмертия человека и, следовательно, увековечить пред лицом Господа и естества образ согрешивших Адама и Евы, наконец-то уподобившихся богам по наущению древнего змея. В этом, пожалуй, венец стародавних замыслов Адама Вейсгаупта и либерального франкмасонства. Достижение телесного бессмертия в дольнем Иерусалиме – вот она подлинная «натуральная религия», провозглашавшаяся когда-то под сенью английских лож.