Когда одна из них приезжала в Осаку, другая отправлялась в Асию. После истории с газетой, однако, этот порядок нарушился, и теперь обеих стороны полмесяца кряду можно было застать в Асии.
Муж Сатико — Тэйноскэ, управляющий коммерческой фирмой — каждый день ездил на службу в Осаку дополнением к его заработку служил капитал, в своё время выделенный ему тестем. Тэйноскэ был совсем иным человеком, нежели суровый, педантичный Тацуо, — для коммерсанта он неплохо разбирался в литературе и даже писал стихи. К тому же, в отличие от Тацуо, он не был облечён властью над младшими членами семьи. Одним словом, по многим причинам Юкико и Таэко предпочитали жить в доме Сатико. Временами, когда пребывание обеих сестёр в Асии затягивалось, Тэйноскэ, опасаясь недовольства «главного дома», напоминал жене: «Не пора ли одной из них вернуться в Осаку?» На это Сатико всякий раз отвечала: «Не беспокойся, Цуруко наверняка не возражает. Теперь её дом полон детей, и там негде повернуться. Я уверена, что она даже рада, когда некоторое время какая-нибудь из сестёр отсутствует. Пусть Юкико и Таэко живут, где им хочется». Обе сестры продолжали жить в доме Сатико, и со временем все с этим свыклись.
Шли годы. И если жизнь Юкико текла без особых перемен, то в судьбе Таэко произошёл неожиданный поворот, который в конечном счёте отразился и на Юкико. Ещё со школьных лет Таэко любила мастерить кукол. Разыщет, бывало, какие-то лоскуты и для забавы превращает их в человеческие фигурки. Со временем она достигла в этом такого совершенства, что её поделки стали продаваться в универмагах, Некоторые из её кукол были выполнены во французском стиле, другие — в чисто японском и изображали персонажей театра Кабуки, но в каждой сверкал самобытный талант их создательницы, ощущалась её увлечённость кинематографом, театром, изобразительным искусством и литературой. Её маленькие шедевры пользовались большой популярностью у поклонников этого вида искусства, и в прошлом году с помощью Сатико она арендовала галерею в районе Синсайбаси в Осаке и устроила выставку своих работ.
Поначалу Таэко работала лишь тогда, когда приезжала в Асию, в осакском доме возня детей мешала ей сосредоточиться. Вскоре, однако, она почувствовала, что ей необходимо помещение, лучше приспособленное для работы, и сняла комнату в получасе ходьбы от дома Сатико (при желании, впрочем, туда можно было добраться и на электричке, сойдя на остановке «Сюкугава»), Тацуо возражал против того, чтобы Таэко уподобилась простой работнице, и в особенности против того, чтобы она снимала отдельное помещение, но Сатико удалось отстоять интересы сестры:
— Поскольку, — сказала она, — Таэко в прошлом совершила опрометчивый поступок и теперь у неё ещё меньше надежды на замужество, чем у Юкико, лучше, чтобы она была занята каким-нибудь делом. Что же до «отдельного помещения», то это всего лишь студия для работы. Кстати, по счастью, у меня есть знакомая, которая сдаёт в аренду дом. Это совсем близко. Быть может, следует поговорить с нею? Если снять комнату у неё, то я смогу время от времени наведываться к Таэко и быть в курсе всех её дел.
Уговоры Сатико увенчались успехом, хотя, в сущности, речь шла о деле уже решённом.
В противоположность Юкико, весёлая и живая от природы Таэко любила посмеяться и пошутить. Правда, после истории с газетой она некоторое время пребывала в подавленном настроении и непривычной для неё задумчивости, однако теперь, когда она обрела себя в любимом занятии, к ней стала возвращаться прежняя весёлость. По крайней мере в этом прогнозы Сатико оправдались.
Получая ежемесячно из «главного дома» деньги на мелкие расходы, а к тому же имея немалый доход от продажи своих кукол, Таэко обнаружила, что может позволить себе некоторые траты, и то появлялась с какой-нибудь ошеломляющей сумочкой, то в изысканных туфлях явно заграничного происхождения.