«Ничего, поживём – увидим. Единственный шанс – использовать вершину холма для ориентации».
Я тихо свистнул Климу, и мы поползли дальше вверх.
Достаточно скоро кусты поредели. Мы быстро достигли вершины, которая оказалось небольшой плоской поляной, поросшей редкими деревцами по краям. Где-то передо мной кусты неожиданно захрустели. Опять инстинктивно присев, я еле увернулся от не менее перепуганной косули, проскочившей мимо. На середине поляны очень кстати стояла охотничья вышка, видом с которой в другой ситуации я бы долго наслаждался.
Туман рассеялся, и все окружающие деревеньки были как на ладони, освещённые своими жёлтыми фонарями. Сзади, вдалеке, светила своими прожекторами в небо заправка на чешской стороне, иногда романтически выхватывая из темноты башни и стены средневекового Микуловского замка на горе, был виден и пограничный переход, белым неоновым светом заливающий автотрассу и прилегающее к ней озерцо, медленно ползли разноцветными змейками очереди грузовиков на переезд с обеих сторон… Впереди, за холмом, открывался вид на большой лесной массив, покрытый темнотой, а сзади, слева и справа от подножия холма, окрестности заливали своим мигающим дискотечным светом пять или шесть снующих во всех направлениях полицейских машин. Единственное, что не радовало – «дискотека» была явно в нашу честь и так быстро не кончится; если до рассвета не оторвёмся – конец.
«Так, сами отсюда не выберемся, надо как-то дать знать Вацлаву, где мы», – в этот момент я мысленно проклял свою жадность: давно собирался завести мобильный телефон, да всё денег жалко было, а теперь бы как раз пригодился – без машины они нас как пить дать рано или поздно поймают, значит нужен телефон и чем быстрее – тем лучше.
Ближайшая деревенька светила где-то в четырёх километрах справа, но светила как жёлтым, так и синим светом нескольких полицейских машин, а откуда-то слева тоже пробивались слабые отблески фонарей, судя по которым деревушка была чуть дальше и состояла буквально из пары домиков.
– Климыч, смори, там слева светится что-то, скорее всего, какая-то задница из трёх домов, но в рассчёте на западную цивилизацию, надеюсь, что будка там будет. Надо звякнуть чеху, без него не вылезем…
– Лёх, как скажешь, я те тут не советчик, идём знач идём…
– Да я в курсе, это просто мысли вслух – потребность индивидуума в коммуникации.
– Сам-то понял, чё сказал?..
На удивление, к своей цели мы доковыляли примерно за час, без лишних приключений, перейдя две дороги, на одной из которых стояли жандармы, но нас проворонили. Как я и предполагал, населённый пункт состоял из не более чем десятка домов и прилегающих хозпостроек, но – хвала Богу и цивилизованному западу! – на небольшом пятачке асфальта, который, видимо, являлся центральной площадью, стоял маленький костёл, автобусная остановка и, главное, телефонная будка. Всё было хорошо освещено. Кругом – ни души, и в домах везде тьма. Мы приблизились к большому сараю. Где-то близко пару раз лениво гавкнула какая-то сонная собака, но скорее для порядку, чем на нас. Время терять было нельзя, и я без лишних слов осторожно направился к будке, а Клим залёг в тени сарая, откуда был классный вид во все стороны и на небольшую площадь.
Я быстро набрал номер и на другом конце провода услышал знакомый голос:
– Халло…
– Это я, – начал я по-чешски.
– Алекс, где ты?! Что случилось? Я уже давно жду…
«Где я?..» – классный вопрос, если бы так знать, где. На чистых стенах телефонной будки не было никакой информации, из которой бы можно было понять её местонахождение. Пару визиток таксистов, объявление о богослужбе в Оттентале, распродажа ковров… номер телефона… Номер телефона в будке. Единственная зацепка.
– Слушай, мы тут попали в небольшие неприятности, попробуй нас вытащить…
Потом я кратко описал ему наши передвижения, описал площадь, на которой стою, будку, костёл и остановку автобуса, продиктовал телефон в будку – через международную справочную можно попытаться найти место. Вацлав задал ещё пару вопросов, явно положив перед собой карту, и тут же обнадёжил:
– Таких, как говоришь, деревни там только две, жди, если даже на границе помурыжат, максимум за час буду.
– Давай, и не забудь нам чистую одежду: в таком виде, как есть, уедем до первого полицая.
– О’кей…
Не успел я положить трубку, как на дороге у края деревеньки нарисовался полицейский автомобиль – со включённой мигалкой, но без сирены он медленно въехал на маленькую площадь. Прятаться было поздно, поэтому я, собрав нервы в кулак, шатающейся походкой как будто бы пьяного человека как ни в чём не бывало вышел из будки и плюхнулся на лавочку под навесом остановки. Отработанным «пьяным» жестом высоко вскинул руку и глянул на часы, после чего повесил голову на грудь и исподлобья посмотрел на полицейский «Опель-Комби», скорее всего тот самый, что я видел ещё с поля у границы. Внутри сидели два человека и пристально наблюдали за моими движениями, но не останавливаясь, всё так же медленно машина катилась мимо меня и автобусной остановки: явно не могли решить: я – тот кого они ищут, или просто запоздавший и явно перебравший спиртного гуляка, который только что вызвал по телефону такси и уселся его ждать? Я, призвав на помощь все свои театральные способности, вытащил из кармана сигареты, уронил их, поднял, потом, делая вид, что вообще игнорирую полицейский автомобиль, попробовал закурить и уронил зажигалку, потом повторил всё ещё раз и, в конце концов закурив, откинулся на стенку остановки. Я уже начал бояться, что переиграл, когда вдруг увидел, как они отвернулись, потеряв ко мне интерес, и, немного придав газу, поехали дальше. Пронесло!.. Но в любом случае оставаться на остановке на виду нельзя – полицаи наверняка скоро поедут обратно, а так как точно знают, что такси здесь и в такое время невозможно ждать более чем пятнадцать минут, во второй раз мне театр не поможет. Поэтому, подождав, когда они скрылись за поворотом, я встал и направился к сараю, за которым остался Клим.
Но ситуация опять изменилась гораздо раньше, чем я предполагал: неожиданно я увидел, что «Опель», развернувшись, на большой скорости возвращается назад. До сарая было ещё далеко, а на остановку обратно – поздно, единственным возможным вариантом спасения был небольшой ручеёк, протекавший прямо под площадью. Думать было некогда и, перегнувшись через перила, я буквально свалился в него и влез под мост, скорее, можно сказать, в бетонную трубу большого диаметра, проходившую под ним.
Глубина воды посередине была около полуметра. Как я ни старался раскорячиться и остаться частично сухим – не шло: мои ноги, скользя по покрытому мокрой слизью бетону, съезжали в обжигающе холодную воду. Смирившись с ситуацией, я замер, стоя по колено в жутко холодной воде под мостиком.
Очень скоро я услышал приехавший автомобиль, открылись двери, и жандармы, видимо, бегали вокруг остановки, потом, судя по их разговору, пошли осмотреть маленькую площадь. Один даже нагнулся и посмотрел на ручей – я видел его тень над перилами – но вниз, на моё счастье, не полез. Через некоторое время, явно ничего не найдя, они влезли в машину и начали говорить с кем-то по рации.
Прошло ещё полчаса, а машина всё ещё стояла прямо надо мной на мосту. Полицаи курили, тихо переговаривались между собой и иногда что-то коротко отвечали в хрипло попискивающую рацию. За это время я уже абсолютно окоченел и стал подумывать о том, что лучше: остаться пожизненным импотентом или приобрести воспаление чего-нибудь, стоя здесь в ледяной воде, или в конце концов сдаться и провести пару месяцев в тёплой и комфортабельной австрийской тюрьме без всякого риска для здоровья…