Дроздовец Ф. Г. Скворцов помогал участникам Словацкого национального восстания в 1944 г. Восстание готовилось местными коммунистами, которым помогало советское военное командование, перебрасывая по воздуху группы парашютистов и контейнеры с оружием и боеприпасами. В то время как десятки его бывших сослуживцев воевали в рядах Русского Корпуса, сформированного в 1941 г. По непроверенным сведениям, в дни Пражского восстания в мае 1945 г. повстанцам помогал Н. А. Раевский. Но еще больше ветеранов Дроздовских частей оказалось в составе русских, да и не только русских антисоветских формирований. Ротмистр А. А. Трингам служил в испанской Голубой дивизии, воевавшей на Ленинградском фронте. Корнет А. И. Спасский служил переводчиком в 6-й итальянской армии, которая воевала в районе Сталинграда. В отдельные восточные батальоны, явочным порядком формировавшиеся германскими офицерами и генералами на Востоке из советских военнопленных и перебежчиков, назначались на офицерские должности русские белые эмигранты. В первую очередь, ветераны Гражданской войны. В конце Второй мировой войны они вошли в состав Вооруженных сил Комитета освобождения народов России (ВС КОНР) бывшего советского генерала А. А. Власова. Одним из таких батальонов командовал капитан Н. Н. Ребиков.
Со второй волной беженцев смогла покинуть территорию СССР семья дроздовца подполковника Н. Н. Боровского. Капитан А. М. Бородаевский после окончания Второй мировой войны репатриировался из Болгарии в СССР.
Попавший в плен к красным в Крыму в конце 1920 г. доброволец-стрелок Дроздовской дивизии А. И. Анамин, чудом уцелев в пору массовых расстрелов, стал гражданином СССР. С началом войны его призвали в Красную армию. Позднее попал в плен к немцам. В конце войны изъявил желание вступить в РОА. Ему было присвоено звание капитана ВС КОНР. Выдачи в СССР избежал.
Уже упоминавшийся корнет 2-го Дроздовского конного полка И. А. Спасский, ветеран гражданской войны в Испании 1936–1939 гг. на стороне генерала Ф. Франко, попал в советский плен под Сталинградом. Отбыл срок и определен на поселение в Харьков. Где и прожил до конца своих дней.
К сожалению, за прошедшие десять лет связаться с объединением потомков дроздовцев ни во Франции, ни в США мне не удалось. По-видимому, на сегодняшний день они окончательно прекратили свое существование. Проигнорировало мои обращения Общество потомков галлиполийцев во Франции. Что же касается откликов, то хотелось бы отдельной строкой выразить благодарность потомкам дроздовцев А. В. Бородаевскому и В. Б. Мордвинкину, предоставившим материалы из своих семейных архивов. А также москвичу Ю. Д. Лонгинову, чей дед служил в Дроздовской дивизии.
Исходя из того, что в последние годы были изданы воспоминания Г. А. Орлова и Н. А. Раевского, наиболее полно отразившие пребывание чинов Дроздовских частей в Галлиполи, автор решил во второе издание не включать главу, посвященную Галлиполийскому сидению. Этот сюжет также нашел свое отражение в сборнике «Дроздовский и дроздовцы».
Вместе с тем представляется целесообразным включить в новое издание воспоминания штабс-капитана Ф. Г. Скворцова о его пребывании в Константинополе, куда он перебрался из Галлиполи, перейдя в разряд гражданских беженцев.
Далее, в хронологическом порядке и географическом, целесообразнее приступить к своеобразному путешествию по следам дроздовцев в изгнании с прибытия частей Русской армии на Балканы в 1921 г. Вслед за Балканами были Прага и Париж, после Второй мировой войны беженские лагеря в западных оккупационных зонах. А еще спустя несколько лет отъезд многих из них из разоренной войной Европы и расселение по новым странам и континентам.
Также, по «вновь открывшимся обстоятельствам», автор счел нужным включить отдельную главу, посвященную судьбам дроздовцев, по тем или иным причинам оставшихся в подсоветской России после окончания Гражданской войны и вернувшихся в нее по разным причинам и обстоятельствам в последующие десятилетия.
Напомню, что интерес автора к судьбам чинов Дроздовской дивизии возник не на пустом месте. Впервые название этой белогвардейской воинской части мне встретилось в повести советского писателя Л. Жарикова «Червонные сабли», которую подарили в пятом классе. Ее действие разворачивалось в Северной Таврии летом 1920 г. Разумеется, содержание я воспринимал так, как любой советский школьник и пионер.
Потом было знакомство с романом А. Н. Толстого «Хождение по мукам» в старших классах. Запомнилась повторная экранизация этого романа, показанная по первой программе Центрального телевидения СССР в преддверии 60-й годовщины Октябрьской революции осенью 1977 г.
Не менее сильное впечатление на меня она произвела при повторном показе, в марте 1980 г. Помнится, что тогда, вдохновившись серией «Рощин», я изваял из пластилина несколько фигурок белогвардейских офицеров в защитных кителях, с наплечными ремнями, при погонах. Почти у каждого на поясе была кобура, подсумки, а в руках винтовка. Примкнутый штык имитировала булавка или иголка. С особым тщанием я раскатывал тоненькие полоски из пластилина белого, синего, красного цветов, которые потом складывались в «добровольческий» шеврон, углом вниз. С не меньшим тщанием ваял я их врагов. По большей части это были красные матросы в черных брюках, бушлатах, бескозырках.
И. А. Кудряшов. 1915 г.
Личный архив автора
(далее – ЛАА)
К тому времени я уже догадывался сопоставить кадры из серии «Рощин» со старенькой фотокарточкой в железной рамочке, на которой был изображен царско-белогвардейский офицер (а именно так слились в одно целое в сознании советского школьника персонажи из советских фильмов о революции 1917 г. и о Гражданской войне!) в шинели при погонах, с черными петлицами артиллериста и фуражке с кокардой.
Фотокарточку я помнил с детских лет, когда с мамой и бабушкой мы приходили в гости к дедушкиной сестре тете Наташе Кудряшовой, в замужестве Долговой, жившей в старом двухэтажном доме на Гороховской улице. Советское название – улица Казакова – старшее поколение не признавало. Потом, когда тетя Наташа переехала на новую квартиру, на далекую московскую окраину (бывшая подмосковная станция Плющево по Казанской железной дороге), то уже спустя несколько лет после ее кончины обнаружились документы подполковника И. А. Кудряшова. Это был старший брат тети Наташи и моего деда Сергея Александровича Кудряшова. Имя «Ипполита во Франции» вполголоса иногда произносилось при мне.
А потому сцену с участием полковника М. Г. Дроздовского и эпизоды Второго Кубанского похода в телесериале «Хождение по мукам» в марте 1980 г. я смотрел с повышенным интересом. Равно как сцену обороны Турецкого вала белогвардейцами-артиллеристами в черно-белом фильме «Служили два товарища», когда этот фильм повторяли по первой программе ЦТ СССР.
Позднее, будучи студентом, я прочитал роман-хронику В. В. и С. В. Карпенко «Исход» и роман М. Еленина «Семь смертных грехов». В обоих произведениях фигурировали дроздовцы. В первом полковник А. В. Туркул. Во втором, помимо Туркула, домогавшегося у барона Врангеля ордена Св. Николая Чудотворца, присутствовал собирательный образ – полковник князь Белосельский-Белозерский, командир одного из Дроздовских стрелковых полков. Действие первого романа разворачивалось в пору Московского наступления. Второго – в Крыму.
А дальше последовала повторная находка документов моего двоюродного деда, которые, в конце концов, были мне отданы нашим дальним родственником. По времени это совпало с переходом горбачевской перестройки в новую, более радикальную фазу.