Австрийцы на ярмарку женихов выставили сразу двух своих эрцгерцогов. Старшего, Фердинанда, которому недавно исполнилось двадцать девять, и его брата Карла, чей возраст вызвал у меня улыбку. Девятнадцать лет! Пусть королеве двадцать пять, но мне самой-то тридцать. Что мне с ним делать – в песочнице играть?
Я лениво разглядывала портреты братьев. Двое из ларца, одинаковы с лица… Фердинанда забраковал Сесил, написав, что ходят слухи о тайной женитьбе на дочери банкира, которые, впрочем, Австрия отрицала в надежде породниться с правящей династией Тюдоров. Карла Сесил одобрял, несмотря на то, что австриец оказался католиком. Но, по собственным заверениям Карла, не столь уж ревностным. Эрцгерцог был готов тихо и мирно посещать отдельные католические мессы и не навязывать свою веру королеве и народу Англии. В общем, согласен на все, чтобы заполучить корону.
«Взглянем на эрцгерцога», – написала я на полях и поставила подпись.
Далее следовал кронпринц Швеции Эрик, которому, по утверждению Уильяма, было глубоко безразлично вероисповедание его подданных. Светловолосый мужчина с хмурым выражением лица вызвал у меня симпатию. Эрику исполнилось двадцать шесть. Возраст вполне подходящий для вступления в брак, Швеция близко, да и я частенько в прошлой жизни бывала в этой стране. На него тоже следовало взглянуть, несмотря на намеки Сесила, что за кронпринцем водилась репутация бабника и забияки.
Следующим в списке шел будущий король Дании и Норвегии Фредерик. Возраст тоже подходящий – двадцать пять лет. Уильям отнесся к его кандидатуре позитивно, наверное, так и не сумев раскопать о нем гадостей. Я взглянула на портрет симпатичного темноволосого мужчины, пожала плечами и поставила рядом роспись.
Посмотрим и на принца Датского!
Замыкал череду принцев крови Джеймс Гамильтон, граф Арран, двадцатичетырехлетний сын бывшего регента Шотландии, предполагаемый наследник Шотландского престола. Если, конечно, удастся подвинуть Марию де Гиз, его узурпировавшую. Переговоры о свадьбе своей дочери Елизаветы и графа Аррана вел еще Генрих VIII, о чем напоминал Уильям в своих заметках на полях. Правда, десять лет назад, подхваченный ветром перемен, молодой человек отбыл в Париж вслед за Марией Стюарт, где жил при королевском дворе, ожидая обещанную ему французскую принцессу. Затем ветер перемен вновь задул, но уже в другую сторону, и принцессы Аррану не досталось.
Зато он вспомнили, что ему обещана Елизавета.
С портрета на меня глядел длинноволосый, с завитыми локонами, мужчина. У него были длинные усы и маленькая бородка, и он походил на актера из советских фильмов о французских королях. Рядом рукой Уильяма было написано, что Тайный Совет счел этого претендента наиболее подходящим. «Надо подумать!» – нацарапала я рядом.
Кажется, с Шотландией было все не так уж и просто. Не зря государственный секретарь рвался обсудить со мной их проблемы!
На этом иноземные женихи закончились. Следом шло длинное и витиеватое послание от Уильяма Сесила, в котором тот напоминал, что королева о вступлении в брак должна думать головой, а не другими частями тела. То есть, желания сердца неплохо бы усмирять. Я фыркнула. Но, продолжал Уильям, если мой выбор выпадет на кого-то из придворных, то из всех, «к кому вы проявляли знаки видимой симпатии», Тайный Совет предпочитал сэра Уильяма Пиккеринга. Пусть тот не из самой знатной семьи, зато достойно служил Отечеству и выполнял сложнейшие поручения во Франции и Германии.
Вот такой вот поворот! Значит, Совет согласен на Пиккеринга? Светловолосый придворный показался вполне симпатичным, и я решила присмотреться к нему внимательнее. Далее шла короткая приписка, состоящая всего лишь из двух предложений: «Арундел – старый осел. W.» и «Даже и не думайте о Дадли! W.». Я написала рядом: «Согласна. Е.» и «Даже и не думаю. Е.».
На этом список женихов закончился. Я попросила Роджера, который уже изучил письмо из Парламента и составлял план ответа, заняться со мной историей, решив начать с собственной семьи. Особенно меня интересовало, кто унаследует трон в случае моей скоропостижной смерти, если не успею вступить в брак и родить наследника.
Ведь тот, кто отравил настоящую королеву, так и не был найден, и мне хотелось знать, кому это выгодно.
Глава 6
Я разглядывала теннисное поле через овальную арку галереи на втором этаже. Мысли разбегались, сердце заполошно стучало, и я едва сдерживалась, чтобы не подпрыгивать ему в такт. Скорее бы уже!.. Я и представить не могла, что все будет настолько похожим на привычные мне корты – и сетка высотой в метр посреди поля, и разметка, и будоражащий кровь привкус адреналина, пробегающего по крови в ожидании партии.
Мне все время казалось, что это я должна стоять внизу, дожидаясь начала игры. Но вместо этого чинно сидела на втором этаже, разглядывая приготовления к началу игры. Судьи на линии отсутствовали, зато зрителей набралось порядком. Не только моя свита, но, кажется, еще и полдвора толпилось на затянутом сеткой втором этаже – меры безопасности, чтобы случайно не получить травму от тяжелого кожаного мяча сантиметров шесть в диаметре, набитого шерстью. Ракетки тоже отличались от современных – деревянные, узкие, с натянутыми воловьими жилами. Я отняла одну у лорда Дадли и детально ее осмотрела. Конечно, до моей любимой «Willson» далеко, но… Я держала ее в руке и думала, что, пожалуй, смогу защитить честь родного клуба и сразиться со средневековой теннисной элитой.
Элита, как оказалось, пришла сюда не только для того, чтобы заниматься спортом, но и поразить сердца присутствующих дам элегантным видом. Оба игрока были одеты в белоснежные рубашки с кружевами на воротниках и манжетах и белые штаны до колена наподобие наших шаровар. На ногах – кожаные сапоги. Два демона-соблазнителя – светловолосый Уильям Пиккеринг и темноволосый Роберт Дадли – подошли ко мне, чтобы получить благословение королевы на спортивные подвиги.
– Вы подарите танец победителю, моя королева? – принялся допытываться Роберт, подозреваю, все еще обиженный за отказ станцевать с ним вольту. – Мысль о призе придаст силы для борьбы с достойным противником!
Короткий кивок в сторону Уильяма. Я протянула Роберту руку для поцелуя, заранее решив, что перебьется. Не умею я танцевать, и все тут! Но поцелуй снова затянулся – его губы вели себя слишком уж вольготно вели на моей коже, разжигая пожар в местах, которых касались.
– Прекратите, Роберт! – возмутилась я. – Что вы себе позволяете?
Он улыбнулся и промолчал.
– Не могу вам ничего обещать! – заявила ему. – Все зависит от того, насколько хорошо будете играть.
Сама уже смотрела на его противника, чье имя упоминалось в списке женихов, одобренных Советом. А ведь хорош, зараза! Зараза потому, что улыбается слишком уж заразительно…
Уильям тут же просил, чтобы я пожелала ему удачи. Это я исполнила с легкостью, такого добра у меня много… Затем выпросил мою тонкую шаль, которую держала Бесси. Я пожала плечами и кивнула фрейлине. Девушка протянула ему кусок голубой органзы. Несмотря на сквозняки, гуляющие по галерее, мне становились жарко при одном взгляде на теннисное поле.
А еще, мне очень-очень хотелось сыграть самой, но я уговорила себя не спешишь. Сперва стоило разобраться в местных правилах. Интересно, как быстро летят тяжелые мячи? Смогу ли я принять подачу, и не снесет ли вместе с ней?
Прежде чем началась игра, я все же не выдержала и подозвала Роджера. Он вкратце объяснил мне правила, которые почти совсем не изменились за четыреста с лишним лет. Даже подсчет очков в геймах был один и тот же. Игра началась с резкого возгласа Роберта «Exite!», когда он подавал мяч. Причем подавал сбоку, а не через верх, в этом и было основное отличие.