Зачем и кому была нужна такая добыча? И куда направлялись алмазы, добытые МВД?
Сразу заметим, что документов, которые бы четко и полно описывали логистические цепочки, по которым двигались алмазы от приисков СГУ МВД до конечного потребителя, в открытом доступе нет. Большая часть из них, по-видимому, уничтожена, часть по-прежнему засекречена, а часть операций с уральскими алмазами, как мы предполагаем, не документировалась вовсе. Поэтому для непротиворечивой реконструкции событий в советской алмазной промышленности 1946–1953 годов нам придется рассмотреть все возможные направления использования алмазов, добываемых МВД. Очевидно, исчерпывающий перечень таких направлений выглядит так:
– алмазы могли граниться в бриллианты и продаваться населению на внутреннем рынке в составе ювелирных украшений;
– алмазы поступали в государственное хранилище (Гохран) с целью увеличения золотовалютных резервов страны;
– алмазы использовались в промышленности;
– алмазы экспортировались.
Не исключена также комбинация перечисленных направлений. Последовательно рассмотрим все эти возможности.
Приложения к главе 3
План добычи «Уралалмаза» на 1949 год
РГАЭ. Ф. 8153. О. 5. Д. 809. Л. 99.
Объяснительная записка к контрольным цифрам «Уралалмаза» на 1953 год
ГАПК. Ф. Р-1244. О. 1. Д. 69. Л. 1, 43, 53, 154, 155.
Письмо И. Ф. Тевосяна Г. М. Маленкову по вопросуо консервации добычи алмазов на Урале
РГАЭ. Ф. 8153. О. 5. Д. 1401. Л. 36–37.
Глава 4
Внутренний рынок бриллиантов в сталинском СССР
Внутренний рынок бриллиантов СССР в сталинскую эпоху был четко ориентирован на решение главной задачи: изъять, с возможно меньшими издержками, у населения бриллианты и аккумулировать их в уполномоченных организациях для последующего экспорта за конвертируемую валюту. В 1920-е годы широко практиковались прямые конфискации ювелирных изделий у представителей «эксплуататорских классов», «нетрудовых элементов» и церкви. А позже в дело вступил более гуманный «Торгсин».
В 1933 году в «Торгсине» была создана Центральная бриллиантовая база, а в 1934 году по всей стране уже работало около трехсот пунктов, скупавших бриллианты у населения. Со скупочных пунктов бриллианты направлялись фельдпочтой в Москву, в соответствии с договором, заключенным между Торгсином и НКВД. Аккумуляторами бриллиантов служили несколько организаций: Гохран (сюда попадали наиболее крупные и ценные образцы), Комитет резервов при Совете труда и обороны, и несколько контор, работавших под эгидой Наркомата внешней торговли. Оценка бриллиантов представляла серьезную проблему из-за нехватки специалистов и качественных каталогов и справочников, поэтому скупочным пунктам низшего звена было разрешено покупать камни только весом до одного карата. За более крупные бриллианты могли расплачиваться краевые и областные скупочные пункты, самые крупные и редкие камни отправлялись на экспертизу в Москву. Разработали ряд прейскурантов, которыми должны были руководствоваться оценщики, но они были примитивными и неточными. Общим правилом, позволявшим гарантировано избежать ошибок в пользу покупателя, являлось безбожное занижение закупочных цен[50].
Представляют интерес данные о закупке «Торгсином» у населения технических алмазов. Так, секретное постановление № 32 валютной комиссии при СНК Союза ССР от 21 февраля 1935 года предписывало:
«Торгсину сдать в 1-м и 2-м кварталах 35 г. Наркомтяжпрому скупаемые в СССР технические алмазы на сумму 40 000 зол. рублей по импортным ценам…»[51]
Возникает закономерный вопрос: откуда у советского населения взялось технических алмазов на столь значительную сумму? В 1920–1930-х годах это был исключительно импортный товар, который в розничные торговые сети никогда не поставлялся. Ответ кроется, скорее всего, в несовершенстве прейскурантов «Торгсина» и низкой квалификации его оценщиков. Специальных прейскурантов для технических алмазов в «Торгсине» не существовало. Видимо, в закупочных пунктах низшего звена было скуплено достаточное количество мелких дефектных бриллиантов, которые на уровне Центральной бриллиантовой базы оценивались как нерентабельные для экспорта и переводились в категорию «технические». Этот «прокол», впрочем, не сильно повлиял на рентабельность бриллиантовых операций «Торгсина» в целом.
Закупочные цены на бриллианты у населения отличались от цен реализации этих бриллиантов за рубеж в два и более раза. Так, в апреле 1934 года директор Центральной бриллиантовой базы «Торгсина» сообщал в Наркомвнешторг, что партия бриллиантов, скупленных за 104,5 тыс. рублей, продана за 244,6 тыс. рублей, партии бриллиантов, скупленных за 35,9 тыс. рублей и 132,2 тыс. рублей, проданы за 70 тыс. рублей и 222,7 тыс. рублей соответственно[52].
С помощью такого рынка к 1936 году «бриллиантовый» и «золотой» потенциал советского населения был выжат почти до конца, и «Торгсин» прекратил свое существование. Скупку бриллиантов продолжал «Ювелирторг», но дела шли крайне вяло – план хронически не выполнялся.
В 1938 году один из руководителей «Ювелирторга» А. Брук (в Торгсине он был специалистом Центральной бриллиантовой базы) вышел в правительство с предложением снять бриллианты с экспорта и создать из закупаемых у населения камней запас для оборонной промышленности. Однако эта инициатива получила резко отрицательную оценку народного комиссара внешней торговли СССР Е. Чвялева. В письме А. Микояну Чвялев сообщал:
«…Цена, вырученная за 1 карат экспортных бриллиантов значительно превышает импортную стоимость одного карата алмаза для технических целей.
В связи с этим является нецелесообразным использовать экспортные бриллианты для создания из них запасов технических камней.
Если необходимо создать „запасы для нашей оборонной промышленности“, как указанно в письме А. Брука, то этот запас, безусловно, следует создать не за счет снятия камней с экспорта, а за счет закупки соответствующего количества камней технического качества»[53].
Чвялев прямо обвинил Брука в неспособности обеспечить выполнение плана скупки бриллиантов у населения. Именно это обстоятельство и послужило, по мнению наркома внешней торговли, причиной трогательной заботы чиновника «Ювелирторга» о нуждах оборонной промышленности в технических алмазах. Скорее всего, Чвялев правильно определил мотив Брука, но последнего в плохой работе винить трудно – похоже, что к этому времени бриллиантов у населения уже почти не осталось.
На таком фоне удивительным выглядит постановление СНК от 08 апреля 1941 года № 835-352сс, которым продажа бриллиантов на внутреннем рынке запрещалась, а все скупаемые «Ювелирторгом» бриллианты подлежали сдаче Управлению государственных материальных резервов (УГМР). К 1941 году население СССР в массе своей было, мягко говоря, небогатым, внутренний оборот бриллиантов практически был равен нулю, да и более серьезных проблем у страны, в свете накатывающейся военной грозы, хватало сполна. С чего это партию и правительство именно в апреле 1941 года так озаботила возможность появления в ушах, на пальцах, в галстуках и манжетах «строителей коммунизма» сверкающих камушков?
Скорее всего, развитие грядущего военного конфликта воспринималось тогда советским руководством как быстрый марш победоносной Красной армии по плодородной Европе. Что неизбежно предполагало стихийное перераспределение движимого имущества (включая бриллианты) состоятельных европейцев в пользу советских пролетариев. А с точки зрения советского руководства бриллианты пролетарию были абсолютно ни к чему: лишний соблазн, непозволительное нарушение идеологических догм и аскетичного «сталинского» стиля. Поэтому возвратившийся из похода покрытый славой воин камешками баловаться не должен, государству они нужнее.