Значит, о пропитании я могу не заботиться. Какая милая девушка!
Глава 4. Я заселяюсь во дворец
Девушка стремительно продвигалась к дворцу, словно убегая от кого-то, торопясь скрыться в своих покоях.
– Принцесса Илиниель! Стойте! – властный и сердитый мужской голос раздался сзади.
Принцесса остановилась и медленно, словно нехотя повернулась. Вместе с ней развернулась и я, сидевшая на её голове в районе уха. Нас нагоняла довольно живописная группа. Крепкий рослый мужчина в роскошной одежде, от которого так и веяло властностью и силой. Темноволосый и синеглазый, несмотря на ощущаемый возраст, он был настоящим красавцем с правильными чертами лица и атлетической фигурой.
Рядом, держа его под руку, торопливо шагала не менее красивая блондинистая дама с грустным и взволнованным лицом. Она пристально вглядывалась в лицо Илиниель огромными фиолетовыми глазами, так похожими на глаза принцессы.
Рядом с ними, хотя и на полшага отставая, шла довольно хорошенькая темноволосая и синеглазая девушка с умным и слегка насмешливым выражением лица.
За спинами этой выразительной троицы видна была довольно плотная группа нарядных мужчин и женщин, почти каждый из которых пытался пробиться поближе к этой тройке лидеров, стараясь делать это не слишком заметно.
– Где ты была, Илиниель? – грозно прогремел, как я догадалась, король-отец.
– Там, в роще, – махнула рукой в ту сторону, откуда мы пришли, принцесса.
– Что ты там делала?
– Плакала.
В глазах у короля что-то дрогнуло. Я ему прямо посочувствовала. Но он собрался и продолжил почти так же сурово:
– Что ты решила, дочь?
– Скажи, что ты думаешь, и попроси время на это, – сказала я на ухо девушке.
– Ничего…Не могу решить. Можно я ещё подумаю?
– Илиниель …подумает! – насмешливо подчеркивая голосом каждое слово, произнесла темноволосая девушка. За её спиной раздались тихие смешки.
Илиниель перевела взгляд на, судя по свободе поведения, сестру и без тени обиды спросила:
– Мариель, а ты бы разве не думала на моем месте?
– Я не на твоем месте, и, к счастью, на нем никогда не буду. – отрезала та. – Я со свинопасами не целуюсь!
– Мариель, – кротко продолжила моя принцесса, – но ты ведь сама… – тут темноволосая вдруг покраснела, потом побледнела, но Илиниель, не придав значения переменам в её лице, продолжила. – говорила, что в поцелуе нет ничего плохого.
Мариель стояла, онемев, бросая растерянные взгляды на отца. Часть свиты за ее спиной жадно внимала, ожидая развития темы, а несколько симпатичных кавалеров как-то тоже подозрительно побледнели и заморозились.
– Конечно, Илиниель, в поцелуе нет ничего плохого, если тебя целуют родители, муж или, в крайнем случае, жених, – спасая положение, подхватила тему королева-мама.
– Мариель говорила тебе именно об этом, – с легким нажимом в голосе королева повернулась в сторону второй принцессы.
– Конечно, мама. Именно это я и говорила. – легко подхватила спасительную подсказку та.
Разворачивать тему и уточнять никто не стал, хотя король и слегка поморщился.
– Хорошо, Илиниель, иди! Поговорим об этом завтра. – повелительно махнул в сторону дворца король. – Не забудь только выйти к малому приему в Голубом зале.
Принцесса послушно наклонила голову, (я чуть не слетела с её волос, пришлось вцепиться покрепче) и молча направилась к дому.
В своих покоях принцесса упала в кресло, а я, наоборот, вспорхнула размять крылышки. Пока мы дошли до комнат принцессы, меня прямо-таки укачало. Я боялась взлетать с её головы, пока мы шли по этим бесконечным коридорам и анфиладам. А то не дай бог отстала бы, и больше никогда бы не нашла ни принцессу, ни выход из этого каменного лабиринта.
Не успела я расслабиться и осмотреться, раздались жуткие звуки, и в комнату, постукивая копытцами, ворвался какой-то монстр с красным бантиком на шее. Он мчался прямо к принцессе и, добежав до сидящей принцессы, принялся, повизгивая, подпрыгивать, пытаясь заскочить к ней на колени.
– О, Тони, поросёночек мой, ты соскучился? – растроганным голосом сказала принцесса, подхватила его под пузо в прыжке, и подняла этого поросёнка к себе на колени.
Боже мой, так это чудище поросёнок?! Впрочем, при моей величине я людей на близком расстоянии даже не могла воспринять целиком, рассматривая их частями, как дерево или небольшое здание в своем прежнем теле. Поэтому люди меня не пугали, они никак не соотносились с новой мной. Я или воспринимала их людьми, если смотрела с некоторого расстояния и приложив маленькое усилие осознания, или не воспринимала вовсе. А этот поросенок для бабочки был как мамонт или даже динозавр. Его я ещё была в состоянии воспринимать целиком, соотносить с собой, но при этом он воспринимался жутким гигантом с огромной вытянутой мордой с острыми большими клыками, носом-пятачком в пол моего тела, чьи ноздри так энергично втягивали воздух, что напоминали мне пылесос. В общем, жуть!
– Какой ты милый! – ворковала принцесса. – Тебя уже покормили, лапочка?
«Лапочка» засверкал глазками и завизжал ещё пронзительней, явно намекая на свой зверский голод.
– Мэдди! – закричала Илиниель, одновременно позвонив в колокольчик.
Вбежала рыженькая девушка и, выполнив легкое приседание, преданно уставилась на принцессу.
– Да, Ваше высочество?
– Ты кормила Тони?
– Конечно, яблоками, как вы и говорили.
– Хорошо, принеси апельсины.
Мэдди ещё раз присела и умчалась выполнять поручение.
– Ну что, Даша, правда, он душка? – обратилась ко мне Илиниель, почесывая Тони за ушком. – А его с самого начала хотели убить из-за того, что он хромает и вообще был слабеньким. Я за поцелуй уговорила свинопаса оставить его, сама за ним ухаживала, и он немножко оправился, только всё равно хромал. А вчера я решила забрать его к себе, а то он теперь такой кругленький, но всё равно прихрамывает, так что был бы первым кандидатом к праздничному ужину. Вот я и выкупила его поцелуями.
Я порхала над ними, не рискуя приближаться к этой хитрой поросячьей морде, и внимательно слушала. Ясно было, что принцесса девушка добрая и бесхитростная. Если учесть её красоту и положение, то родителям оставалось только посочувствовать. Свинопас, впаривший ей хромого поросенка за поцелуи, ещё не самая большая беда, которая может подстерегать красавицу.
– Медди, – увидев вернувшуюся служанку, обратилась к ней принцесса – нарежь один апельсин дольками и отложи на блюдце. Блюдце поставь повыше, чтобы Тони не достал.
Поросенок гневно хрюкнул и засверкал глазками. Медди, поставив блюдо с фруктами на столик рядом с принцессой, принялась выполнять её распоряжение. Принцесса погладила поросенка и, поставив его на пол, поднялась, отставила пальчик на уровне груди и позвала меня:
– Даша, Даша! – дождавшись, чтобы я присела на палец, она представила меня служанке. – Мэдди, посмотри, это моя бабочка Даша. Она будет жить у меня. Предупреди всех, чтобы её не трогали и не обижали, клали нарезку из фруктов и ставили цветы.
Девушка-служанка во все глаза смотрела на меня, но руки её при этом автоматически разрезали апельсин на кружочки. Закончив нарезку, она красиво разложила дольки на фарфоровом блюдце и, задумчиво осмотрев комнату, понесла его к полочке над камином. Тот сейчас не горел, хотя лежавшие внутри несколько полешек намекали, что он вполне рабочий. По комнате плыл насыщенный цитрусовый аромат, и я почувствовала настоящий голод. Поэтому дождавшись, когда Мэдди поставит блюдце, я перепорхнула к нему, присела прямо на оранжевый круг и впилась в сочную мякоть. М-м-м, какая вкуснятина!!
– Госпожа, – Мэдди пристально осмотрела принцессу, и решительно сказала. – Вам пора готовиться к приему и ужину. Платье и вы сами запылились, глазки и нос припухли и покраснели, прически, считай, что нет. Нужно принять ванну и привести вас в порядок. Я сейчас распоряжусь и всё приготовлю.