Это должен быть кто-то молодой, веселый – чтобы делить с ними шутки и смех, общаясь на равных…"
– Почти все мои сестры играют на фортепьяно, – сообщил Тедди, – а я – нет. Я пою: это гораздо легче. А вообще, скажу я вам, их слишком много для одного фортепьяно. У вас есть сестры?
– Нет. Было два брата, но они умерли, когда я был еще маленьким.
– Плохо. Нашей семье тоже довелось через такое пройти. Это ваш экипаж у ворот?
– Да.
– Резвая кобылка. Представляю, как бы она понеслась, если бы не тяжелая коляска.
– О да, это она умеет.
Тедди с любопытством уставился на Брука.
– Вы ездите верхом, мистер Фергюсон?
– У меня есть верховая лошадь. Иногда я пускаю ее в галоп.
(Томкинсу пришлось немало потрудиться, прежде чем Брук перестал бояться!)
Тедди подумал: "Странный субъект. Немного чопорный. Богат и, стало быть, может иметь все, что пожелает. Но почему-то не выглядит счастливым. А мать-то размурлыкалась!…"
– Вы обязательно должны навестить нас, когда потеплеет, – доверительно произнес мистер Фергюсон, сверля ее холодными, как лед, голубыми глазами. – Прихватите с собой этого молодого человека и дочерей, миссис Блейк.
– О, благодарю вас. С удовольствием, не так ли, дети? Мы будем с нетерпением ждать встречи, мистер Фергюсон. Я часто проезжаю мимо ваших ворот по дороге к сестре и весной всегда останавливаюсь полюбоваться сиренью и золотым дождем. Они скоро распустятся, не правда ли?
– Да, скоро. – Он решил, что и так был достаточно любезен. – Ну, полагаю, нам пора двигаться. Надеюсь как-нибудь познакомиться с вашим супругом, миссис Блейк.
– О да. Он будет очень разочарован, что не присутствовал при нашей встрече. Он много о вас слышал.
Они распрощались. Брук обменялся рукопожатием с молодым человеком, к которому успел проникнуться симпатией, поклонился дамам и последовал за отцом по дорожке из гравия, мимо могильных плит, унося с собой воспоминание о нежных голосах и свежих щечках под защитой невинности. Хочет ли он преодолеть преграду? Грабитель, замышляющий набег на чужой благоухающий сад!
Томкинс ждал, опершись на открытую дверцу кареты. Он пропустил внутрь хозяев, захлопнул дверцу и взобрался на козлы. Лошадь тронулась с места.
– Тетка вульгарна, – заметил мистер Фергюсон. – Это подтверждает мое прежнее впечатление.
Экипаж качнулся и покатил по разбитой проселочной дороге.
– Остается познакомиться с отцом. Говорят, это достойнейший человек. Прекрасный семьянин. Как тебе понравились дочери?
– Я не успел их как следует узнать.
От нетерпения крупная фигура мистера Фергюсона подалась вперед.
– Еще бы – за десять минут! Но все-таки – каково первое впечатление?
– Они очень… славные. Э… Папа, откуда у тебя повышенный интерес к этой семье?
Мистер Фергюсон дал волю раздражению.
– Это у тебя должен быть "повышенный интерес"! По-моему, девушки – как раз то, что нужно: молодые, здоровые и прекрасно воспитанные. У меня самые благоприятные сведения.
– От кого?
Мистер Фергюсон пропустил этот вопрос мимо ушей.
– Вряд ли они будут строить из себя невесть что, как иногда делала Маргарет. Они небогаты и без особых связей, но какая-нибудь из них может составить твое счастье и стать хорошей матерью для твоих детей, – он немного опустил стекло. – Сегодня в церкви было очень душно… Если, познакомившись поближе, ты решишь, что они тебе не подходят, никто не станет на тебя давить. Можешь одновременно вести поиски в других местах.
Они выехали на главную дорогу, и Томкинс хлестнул кобылу, чтобы прибавила прыти.