При этом, разумеется, никто не предлагает редукционистски унифицировать все существующие семиотически ориентированные методологические языки. Речь идет скорее о том, чтобы помимо них освоить еще и семиотическую лингва франка. Кроме того, наличие более широкой методологической перспективы может высветить некоторые лакуны, которые могут быть изучены семиотическими методами, но пока остаются почти без внимания, попадая в «слепые зоны» используемых методов.
Так, например, общесемиотическая концепция, предполагающая выделение трех уровней любого дискурса: семантического (отношения между формой, смыслом и значением знака), синтактического (отношения между знаками) и прагматического (отношения между знаками и ситуативным контекстом) – позволяет лучше разобраться с достоинствами и недостатками такого распространенного метода, как контент-анализ.
Техника контент-анализа зачастую оказывается эффективной, однако, рассматривая ее с точки зрения триадического разделения уровней дискурса, мы можем обнаружить, что она эффективно решает свои задачи лишь на уровне семантики. Уровень синтактики при этом обычно оказывается вовсе не исследован, а уровень прагматики описывается интерпретативно, уже как бы за рамками довольно четко прописанной методологической схемы.
В некотором смысле обратную ситуацию мы имеем в случае с методами критического дискурс-анализа. Исследователи, использующие такого рода техники, зачастую стремятся сделать острые выводы, относящиеся к уровню прагматики, используя детально проработанные аналитические схемы, но пренебрегают при этом потенциалом дескриптивного и компаративного изучения сематического и синтактического уровней дискурса.
Одной из самых насущных задач для политической семиотики сегодня видится ее выход из «лингвистической колыбели». Ведь хоть семиотика теоретически и выступает как метадисциплина в отношении лингвистики, тем не менее она сегодня несет на себе глубокий отпечаток лингвистической «наследственности». Потенциально материнской дисциплиной для семиотики могли стать, например, и генетика, и искусствоведение, и теория дизайна. Исторически, однако, сложилось так, что эту роль на себя взяла именно лингвистика [Соссюр, 1977, с. 54]. По этой причине и по сей день ключевые семиотические концепты, такие как, например, язык или текст, несут в себе хоть и следовые, но почти всегда ощутимые лингвистические коннотации.
Выработка самостоятельного семиотического языка или хотя бы эффективное соединение элементов языков разных дисциплин – одна из главных сегодняшних задач. Интересна в этом плане попытка Г. Кресса привнести в семиотический вокабуляр ряд терминов, изначально относящихся скорее к области дизайна, таких как модуль или аффорданс12.
«Похмелье» (именно так эту ситуацию называет Г. Кресс) после выхода из эры лингвистического доминирования может быть довольно тяжелым, а фронт работ, открывающийся за пределами узколингвистической проблематики, может оказаться весьма впечатляющим. Тем более насущной видится задача выхода за рамки глоттоцентричной повестки дня – в область изучения мультимодальных текстов, в том числе и политических перформативов.
Через призму семиотики становится возможным изучение репертуара осмысленных политических действий (семантика), закономерностей построения связей между ними (синтактика), а также исследование их аксиологических, телеологических и психологических аспектов (прагматика). Более широкое применение аппарата семиотики позволяет хотя бы отчасти снять проблему идеографичности социальных и гуманитарных наук, которая в политической науке сегодня обычно решается посредством математики. С точки зрения семиотики исследуемые объекты рассматриваются не как полностью уникальные явления, а как воплощение некоторых абстрактных общих закономерностей. Выяснение такого рода семиотических правил, по сути, приближает гуманитарные науки к наукам номотетическим, т.е. позволяет вести речь о сформулированных на языке семиотики законах знаково освоенной действительности – подобно тому как естественные науки оперируют законами, действующими в физической реальности, формулируя их на языке математики.
Помимо всех перечисленных возможностей семиотики политология, сама будучи семиотическим продуктом, может задействовать еще и потенциал семиотики как метадисциплинарного органона для рефлексии своего собственного концептуального аппарата [см. напр.: Сергеев, Сергеев, 2001; Ильин, 1997; Фомин, 2016].
В конечном счете продуктивным и для семиотики, и для политической науки может оказаться выстраивание интерфейса, в рамках которого инструментарий семиотики обогатится за счет его политологической реконтекстуализации и насыщения политической предметностью, а аппарат политической науки в свою очередь получит новые концептуальные возможности для более остраненного13 и восприимчивого видения своей предметной фактуры.
Список литературы
Авдонин В.С. Методы науки в вертикальном измерении (метатеория и метаязыки-органоны) // МЕТОД: Московский ежегодник трудов из обществоведческих дисциплин / РАН. ИНИОН. – М., 2015. – Вып. 5. – C. 265–278.
Барт Р. Миф сегодня // Барт Р. Избранные работы: Семиотика: Поэтика. – М.: Прогресс, 1989. – С. 72–130.
Бейтсон Г. Форма, вещество и различие // Бейтсон Г. Экология разума. – М.: Смысл, 2000. – С. 409–430.
Ермакова В.Б. Четыре решения проблемы Анкерсмита // МЕТОД: Московский ежегодник трудов из обществоведческих дисциплин / РАН. ИНИОН. – М., 2016. – Вып. 6. – В печати.
Золян С. Семиотика как органон гуманитарного знания: возможности и ограничения // МЕТОД: Московский ежегодник трудов из обществоведческих дисциплин / РАН. ИНИОН. – М., 2016. – Вып. 6. – В печати.
Ильин М.В. Методологический вызов. Что делает науку единой? Как соединить разъединенные сферы познания? // МЕТОД: Московский ежегодник трудов из обществоведческих дисциплин / РАН. ИНИОН. – М., 2014. – Вып. 4. – С. 6–11.
Ильин М.В. Семиотика как основа изучения языка политики и развития дискурс-анализа // Дискурс-Пи. – Екатеринбург, 2015. – № 1–2. – С. 43–47.
Ильин М.В. Очерки хронополитической типологии. Ч. 1. – М.: МГИМО, 1995. – 112 с.
Ильин М.В. Политический дискурс // Политология: Лексикон / Под ред. А.И. Соловьева. – М.: Российская политическая энциклопедия, 2007. – С. 537–544.
Ильин М.В. Слова и смыслы: Опыт описания ключевых политических понятий. – М.: РОССПЭН, 1997. – 430 с.
Ильин М.В. Существуют ли общие принципы эволюции? // Полис. Политические исследования. – М., 2009. – № 2. – С. 186–189.
Кокарев К.П. Институционализмы: Сад расходящихся исследовательских тропок // МЕТОД: Московский ежегодник трудов из обществоведческих дисциплин / РАН. ИНИОН. – М., 2014. – Вып. 4. – С. 192–202.
Круглый стол «Математика и семиотика: две отдельные познавательные способности или два полюса единого органона научного знания?» // МЕТОД: Московский ежегодник трудов из обществоведческих дисциплин. – М., 2014. – Вып. 4. – С. 122–142.
Локк Дж. Сочинения: в 3‐х т. – Т. 2. – М.: Мысль, 1985. – 560 с.
Моррис Ч.У. Основания теории знаков // Семиотика / Под ред. Ю.С. Степанова. ― М.: Радуга, 1983. – С. 37–89.
Олкер X.Р. Диалектическая логика «Мелосского диалога» Фукидида // МЕТОД: Московский ежегодник трудов из обществоведческих дисциплин / РАН. ИНИОН. – М., 2015. – Вып. 5. – С. 220–249.
Пропп В.Я. Морфология волшебной сказки. – М.: Лабиринт, 2001. – 192 с.
Романов П.В., Щебланова В.В., Ярская-Сми Е.Р. Женщины-террористки в интерпретативных моделях российских СМИ (Дискурс-анализ газетных публикаций) // Полис. Политические исследования. – М., 2003. – № 6. – С. 144–154.