Мы устроились за столом, каждый на своем месте. Кресло Бергмана и здесь оставалось нетронутым, и возникало чувство, что он незримо присутствует рядом. Может, так и было. С Бергманом ничего нельзя знать наверняка.
Лионелла бесшумно двигалась вдоль стола, разнося тарелки. Сама она за стол вместе с нами никогда не садилась, Бергмана называла хозяином и, кажется, работала у него очень долго, но и тут наверняка не скажешь. Жизнь Максимильяна для меня тайна за семью печатями, знаю я о ней немного, точнее, вовсе ничего не знаю. И с уверенностью могу поведать лишь о нескольких месяцах, которые прошли с момента нашего знакомства.
На вид Лионелле за семьдесят, но она довольно крепкая, в чем я не раз могла убедиться, и характером ее Господь не обидел. Исчезновение Бергмана стало для нее тяжелым ударом, но внешне она выглядела так же – холодно и отстраненно, как обычно. Из нас троих симпатию у нее вызывал разве что Воин, к Димке она скорее была равнодушна, а меня недолюбливала. По крайней мере, не упускала случая указать на мои недостатки.
Димка притащил в столовую ноутбук, впрочем, он с ним никогда не расставался, Лионелла, взглянув на него, сказала сурово:
– Уберите.
Димка вздохнул, но ноутбук убрал. Лионелла торжественно удалилась, а мы приступили к трапезе.
– Ум отъешь, – сообщил Вадим, отправляя в рот очередную порцию жаркого. – Из-за такой стряпни я готов терпеть эту старую ведьму… Милейшую женщину, я хотел сказать.
Димка был к еде абсолютно равнодушен, кажется, не всегда замечал, что, собственно, ест. Разговор за столом не клеился.
Я продолжала жевать, наблюдая за мужчинами, с мыслью о том, что неуклонно скатываюсь в депрессию. Вновь появилась Лионелла, собрала посуду. Мы еще некоторое время сидели за столом, а потом разбрелись по своим комнатам.
Я взяла планшет и устроилась на подоконнике, но планшет не открыла, смотрела в окно. Начало темнеть, а я так и не сдвинулась с места, хотя бы для того, чтобы включить свет.
Раздался короткий стук в дверь, после чего она распахнулась, и в комнату вошел Вадим.
– Чего без света сидишь? – ворчливо спросил он, приблизился и встал рядом.
Он смотрел на стену напротив, точно избегая моего взгляда. Ответа на свой вопрос, видимо, не ждал, и я решила себя не утруждать.
– Как думаешь, мы привыкнем? – спросил он.
– Все привыкают, – ответила я, хотя вовсе не была в этом уверена.
– А если…
– Что? – не дождавшись продолжения, сказала я.
– Вдруг он жив? Понимаю, звучит глупо. Но когда речь идет о Джокере… Этот парень на многое способен.
– Он человек. А люди смертны.
– Согласись, он необычный человек, то есть совсем-совсем необычный.
– Ага. Мастер пудрить мозги, – проворчала я.
– Значит, у тебя никаких сомнений? – с обидой спросил Вадим.
– В его человеческой природе?
– В том, что он погиб?
Теперь мы смотрели друг другу в глаза, и в его взгляде была сумасшедшая надежда. Меня так и подмывало рассказать о письме. Оно совсем не значило, что Бергман каким-то фантастическим образом спасся, но надежду, безусловно, давало. Я представила, как расскажу ему, и мы вместе все обсудим, поддерживая в себе веру в то, что Бергман вернется, и будем ждать. Ожидание может быть томительным, но это все же лучше беспросветного отчаяния. Не знаю, что меня остановило в этот раз.
– Кто у нас Воин? – вздохнула я. – Вот и скажи: каковы его шансы?
Вадим ничего не ответил, вместо этого пожал плечами и направился к двери.
– Как-нибудь справимся, – буркнул он, шагнув за порог.
А я кивнула, пробормотав себе под нос:
– Как-нибудь.
Завтракали мы вдвоем с Димкой. Лионелла сообщила, что Вадим умчался из дома часов в восемь. Устроились мы в кухне, против чего Лионелла не возражала, и это было единственным послаблением с ее стороны. Я как-то предложила и вовсе сюда перебраться и удостоилась такого взгляда, что тут же язык прикусила. Бергмана нет, но в его доме все должно оставаться неизменным. В том числе торжественные приемы пищи под бронзовой люстрой.
– Воин теперь у тебя ночует? – осведомился Димка, когда Лионелла ненадолго покинула кухню.
– Он пробыл у меня минут десять, – ответила я как можно спокойнее.
– Да? Зашел пожелать спокойной ночи?
– Зашел спросить, нет ли у меня напрасных надежд.
– Что ты имеешь в виду?
– Смерть Джокера, разумеется.
– Постой, – нахмурился Димка. – Вадим считает, у него был шанс спастись?
– Этого он не сказал, но наверняка хотел услышать нечто подобное от меня. По-моему, он не может смириться, как, впрочем, и я…
– Я всегда думал, Воин из нас самый… здравомыслящий? – не найдя подходящего слова, Димка закончил фразу с вопросительной интонацией.
– Оказалось, это не так, – пожала плечами я. – Если хочешь мое мнение… я не верю, что он погиб. Не хочу верить и не верю. Кто знает, что у него на уме? Может, хотел посмотреть, как мы справимся?
– По-твоему, это просто нежелание принять очевидное?
– Думаю, нам стоит заняться работой.
Вадим вернулся часа через полтора. Мы в это время сидели в гостиной, Димка – уткнувшись в ноутбук, я пялилась в окно. Услышав шаги, мы дружно повернулись. Вадим вошел, как всегда деятельный, что-то насвистывая.
– Привет! – сказал он и повалился в кресло. – Ну что… Наша девушка хоть и сгустила краски, но в целом придерживалась фактов. Ее дед, Зиновьев Альберт Юрьевич, скончался месяц назад в возрасте семидесяти восьми лет в своем доме, находящемся в поселке Мальцево. Обнаружила его соседка, она же домработница, Никифорова Клавдия Семеновна. Выражение лица дед имел неприятное, но насчет запредельного ужаса – явное преувеличение. Соседка сразу поняла, что он мертв, но «Скорую» вызвала. И, разумеется, полицию. Нет никаких причин подозревать убийство. Дядя в возрасте, сердчишко пошаливало и в ту ночь не выдержало. Скончался он сам, без физической помощи возможных недругов. Патологоанатом – мой знакомый – клянется, что причина смерти именно та, что значится в бумагах, в чем нет никаких сомнений.
– Но напугать его кто-то мог?
– Само собой. Но сделать это так, чтоб дядя богу душу отдал, – все-таки искусство. Интересно было бы знать, что он увидел в окне, – буркнул Вадим.
А я сказала:
– Ну так давайте узнаем.
– Я тут тоже кое-что нарыл, – поднял голову Димка. – Виктория сказала, что ее родители умерли. Это не совсем так. Отца шесть лет назад обнаружили с петлей на шее. До конца так и не выяснилось, то ли он сам повесился, то ли помог кто. Мужик – игрок и, по слухам, задолжал серьезным людям.
– С покойника долг не получишь, – заметила я.
– Точно. Но если взять с него нечего, то акт устрашения был бы совсем нелишним. Через месяц после этого исчезла мать Виктории.
– Что значит «исчезла»?
– Никакой конкретики. Достоверно известно, что последним ее видел отец, то есть наш Альберт Юрьевич. Она навещала его в Мальцеве, отправилась домой, и с тех пор о ней ни слуху ни духу. Викторию взяла к себе бабка по отцу. Я составил краткую справку, можете ознакомиться. Отправил вам на почту. О самой Виктории Кудрявцевой сведения минимальные. Родилась здесь, окончила школу номер шестьдесят три, а также художественную школу. Поступила в колледж, но проучилась только два года. Индивидуальный предприниматель. Налоги платит исправно. Вот, собственно, и все.
– Батя в петлю полез, мать пропала, и тут еще дедуля преставился. Неудивительно, что девке упыри за окном мерещатся, или кто там старичка напугал. Лично мне это обилие покойников подозрительно. Может, менты чего-то недосмотрели, а у девки с головой как раз порядок.
– Я правильно поняла – мы беремся за это дело? – спросила я.
Димка как будто не услышал вопроса, а Вадим пожал плечами:
– Ну, если она наскребет бабла на наш обычный гонорар, я за.
– Тогда звони ей.
На этот раз Виктория выглядела немного увереннее. Сумма, которую назвал Вадим, ее не удивила, казалось, деньги ее вообще не интересуют. Она устроилась в том же кресле, что и накануне, и сложила на коленях руки, точно примерная ученица.