Саша тихо хмыкнула, вспоминая взгляд, брошенный на нее Жанной, и против воли – те слова, что она сказала ей пять лет назад. Именно тогда Саша вывела для себя главное правило новой жизни: никогда не лгать.
– Были, да сплыли.
– А я всегда говорил, что женской дружбы не бывает.
– А мужская бывает?
– У нас, мужиков, все проще. – Гриша вытащил из кармана пачку сигарет, прикурил одну и уже собрался спрятать, но потом посмотрел на Сашу. – Ты куришь?
– Да, но сейчас не хочу.
– Ну и ладно. – Пачка снова скрылась в кармане, а Гриша продолжил разглагольствовать: – Мужики как? Они немногословные, а чуть что, кулаком по столу стукнул, а то и по морде, и проблему решил. А вы вечно обижаетесь, обиды эти копите, интриги плетете, сплетни распускаете. А потом разбегаетесь.
– Бред, – лениво отозвалась Саша.
Гриша насмешливо покосился на нее.
– Может, ты еще и в дружбу между мужчиной и женщиной веришь?
Она пожала плечами.
– А почему нет? У меня есть друзья мужчины.
– Прям действительно друзья? Не приятель, с которым общаешься в общей компании, а друг, с которым ты ходишь куда-то, обсуждаешь проблемы, который готов по первому зову бросить все и прилететь тебе на помощь, ничего не прося взамен, и все прочие атрибуты дружбы?
– Ну да.
– Бред, – передразнил Гриша. – Либо ты мне сейчас врешь, либо, если действительно в это веришь, присмотрись получше. Наверняка этот твой друг только и ждет возможности затащить тебя в постель.
Саша подняла голову, несколько секунд разглядывала профиль бывшего однокурсника на фоне уже светлеющего неба, а затем рассмеялась. Громко, заливисто, до слез из глаз, почти истерично. Если бы Гриша только знал, как он прав! И врет она ему сейчас, и желание затащить в постель есть. Обоюдное, правда, разбивающееся в прах многими обстоятельствами. Отсюда и дружба.
– Вот вы где! – прервал их женский голос. – А я думаю, кто тут смеется?
На пирсе показалась Лариса Корзун, главная звезда всего курса. Звездила она и сегодня. Единственная из всех, кто явился не в нелепом платье, продиктованном темой, а в узкой юбке и белоснежно-сверкающей блузке, с дорогими украшениями в ушах и на шее, на бешеных каблуках и с макияжем, которому могла позавидовать даже голливудская звезда. Перед кем она так крутит хвостом, никто не понял, и многие тихо посмеивались за ее спиной. Саша же удивлялась, как она еще не переломала себе ноги.
Не обращая внимания на то, что ей не очень рады, Лариса подошла к краю пирса и посмотрела на Гришу. Тот не двинулся с места, так же молча глядя на нее.
– Ну же, Локтев, подай даме руку! – наконец потребовала она.
Гриша нехотя протянул ей руку и помог залезть в лодку. Во второй руке Лариса держала бокал с шампанским, к которому тут же и приложилась, не успев сесть.
– О чем это вы тут секретничаете, втайне ото всех? – пьяно хихикнула она.
– Секреты на то и секреты, чтобы всем о них не рассказывать, – парировала Саша.
Она всегда немного недолюбливала Лару, слишком уж та была яркой, шумной, визгливой, ее всегда было слишком много. Она совала нос во все щели и была первой сплетницей на курсе. Можно было с уверенностью утверждать, что если Лара услышала хоть что-то из разговора Саши и Гриши, то к утру об этом узнают все.
– А там все в лес идти собираются, – сообщила Лариса. – Эта безумная организаторша придумала какой-то квест по поиску, прости, господи, цветка папоротника.
– И никого не волнует, что зацветет он лишь следующей ночью, – пробормотала Саша себе под нос, но Лариса услышала.
– Ну ты что, какой папоротник? Это же все ерунда какая-то! Мишке в голову вечно бред всякий приходит…
– А ты почему не идешь? – перебил ее Гриша. – Держу пари, организаторы это предусмотрели, и папоротник все же «расцвел».
– Ну ты что? – повторила Лара, теперь повернувшись к нему. – Как я в этом пойду? – Она выбросила вперед ногу в босоножке на тонком каблуке, едва не ударив им Сашу по лицу.
– Как хочешь, а я пойду.
Гриша резко поднялся, заставив лодку качнуться. Лара тут же взвизгнула и ухватилась свободной рукой за борт.
– Подожди! – позвала она, и Гриша был вынужден снова подать ей руку.
Оставаться с Сашей она не пожелала, не для того сюда приходила, это было ясно как день. Лара была как раз из тех, кто в женскую дружбу верить даже не стремится и прекрасно знает, что дружбы между женщиной и мужчиной не бывает. В мужчинах она никогда не искала дружбы.
Саша же осталась лениво сидеть на дне лодки. Уже совсем рассвело, было слышно, как тихо плещется вода, когда очередная рыба выскакивает на секунду на поверхность, чтобы тут же уйти на дно, как кричат чуть дальше чайки, пытаясь поймать рыбешку. Где-то далеко прокричал петух, повторил за ним второй. Начиналось утро. Снова стало зябко, и Саша плотнее закуталась в свитер.
Ей был виден берег, и она без особого интереса наблюдала, как Гриша и Лара покинули пирс и направились к месту общего веселья. Минут через пять Гриша снова показался на берегу, уже один, и теперь шел в другую сторону. Шел быстро, даже торопливо, оглядываясь по сторонам. Саша не успела задуматься над таким странным поведением, как вдруг увидела то, что заставило ее резко сесть, снова раскачав легкую лодку: в трех шагах за Гришей следовала та самая странная фигура, которую она видела часом раньше. Ошибки быть не могло, то же несоразмерно вытянутое тело, длинная лысая голова. На этот раз Саша смогла рассмотреть и одежду: нечто среднее между балахоном и пижамой, безлико-серое, неприметное. Теперь она уже не могла оправдать странное видение возбужденным состоянием или переизбытком алкоголя. Фигура была так же реальна, как и она сама.
Саша торопливо вылезла из лодки и поспешила к берегу, но, когда поднялась наверх, ни Гриши, ни фигуры уже не увидела. Музыку выключили, с площадки праздника доносились лишь голоса людей, собиравшихся в лес на поиски мифического цветка. В противоположной стороне царили тишина и не до конца рассеявшийся полумрак.
– Гриша! – позвала Саша, направляясь туда, где скрылся приятель. Она сама не знала, зачем ей так непременно нужно его найти, отчего сильно бьется сердце и потеют ладони.
Миновав коттеджи, Саша направилась к хозяйственным постройкам, окруженным высокими соснами. Здесь мир резко менялся. Свет, шум, люди и атмосфера праздника остались позади. Сашу окружили утренние сумерки, пронизанные зябкой прохладой и тишиной. Тишину иногда нарушал тревожный шорох крон деревьев под порывом ветра да взрывы хохота на площадке праздника, но голоса людей здесь казались далекими и какими-то нереальными.
– Гриша, – повторила Саша, но уже тише, как будто и хотела, и боялась привлечь к себе внимание.
В ответ раздался лишь приглушенный хруст, словно кто-то наступил на ветку и она сломалась под его весом. Саша обернулась, внутренне готовая снова увидеть вытянутую фигуру, но сзади никого не оказалось. Однако несмотря на это, по спине побежали неприятные мурашки. Они не были вызваны холодом или страхом. Скорее невнятным предчувствием, которое Саша не успела осознать. И тут с высоты на землю, без единого звука, упало что-то тяжелое и осталось лежать возле ее ног бесформенной переломанной кучей. Следующим, что она услышала, был ее собственный крик.
6 июля 2014 года, 6.47
Это была очень долгая ночь. Солнце давно поднялось над лесом, закопошились в траве ее невидимые обитатели, орали во все горло птицы, заливался песней соловей. День обещал быть намного теплее и ярче предыдущего, но Сашу продолжала бить нервная дрожь, и она никак не могла согреться. На территории базы отдыха было суетно и шумно: обсуждали произошедшее однокурсники, переспрашивали друг у друга подробности отдыхающие из других коттеджей, но в то же время Саше казалось, что ей на голову надели звуконепроницаемый купол, она с трудом разбирала отдельные слова.