Хлеб был главной пищей славян. Древнее славянское название хлеба «жито» произошло от славянского слова «жить». Но нелегко было возделывать землю, особенно в лесной полосе, ее надо было сначала отвоевать у леса. На выбранном участке славяне железными топорами рубили («подсекали») деревья и кустарники. Целое лето сохли деревья, на следующий год сушняк поджигали. Тяжелой бороной-суковаткой боронили поле, зола, смешиваясь с верхним слоем земли, удобряла его. И тогда сеяли зерно. Такой способ земледелия назывался подсечным. После нескольких урожаев земля истощалась. Тогда расчищали от леса и засевали новый участок земли, а старое поле на многие годы забрасывали. Подсечное земледелие требовало огромной затраты труда. Многочисленный коллектив родичей с трудом справлялся с обработкой небольшого участка земли.
Те славянские племена, которые жили в степной или лесостепной полосе, продолжали развивать пашенное земледелие. На черноземном юге землю пахали чаще всего плугом с железным лемехом, а в лесистых местах – сохой с железным сошником. Лемех подрезал при пахоте более глубокий и широкий пласт земли, чем сошник. Это помогало лучше обрабатывать землю. Урожая становилось больше.
Славяне не были торговым народом, поэтому все, что они производили внутри своей общины, обменивали между собой или с соседними общинами, реже – с другими племенами и народами. Такой вид хозяйствования назывался натуральным хозяйством.
Славяне жили в небольших поселениях (селищах или городищах), которые строились на удобных местах у рек. Если поселение обносилось деревянным частоколом, т.е. огораживалось для защиты от внешних врагов, то оно называлось городищем. Крупные славянские поселения, огороженные крепостными укреплениями, назывались городами. Жители поселялись в наземных деревянных жилищах, которые назывались избы. Внутри избы находилась печь, которая топилась по-черному.
Вначале славяне жили коллективом родственников – родовой общиной, но в VI–VIII веках родовые связи ослабли. С усовершенствованием орудий труда и использованием тягловой силы лошадей или волов сравнительно небольшая семья могла вспахать и засеять отдельный участок земли, а затем собрать урожай. Семьи стали селиться отдельно и самостоятельно распахивать новые участки земли. Рядом оседали выходцы из других родов. Община продолжала существовать, она стала теперь объединять не только родственников, но и соседей. Подобно тому, как это было у древних германцев, у славян вместо родовой общины возникла соседская община.
У каждой семьи был теперь в пользовании свой пахотный участок земли. Каждой семье принадлежали орудия труда и собранный урожай. Это была их частная собственность. Однако лесом, лугом, рекой соседи пользовались сообща. В соседской общине имущественное положение отдельных семей уже не было одинаковым. Лучшие земли попадали в руки старейшин и военных вождей. Они же захватывали большую часть добычи во время военных походов. Так вместе с частной собственностью возникло и имущественное неравенство.
Родовой строй постепенно распадался. На севере он задержался дольше, на юге, где урожаи были богаче и имущественное неравенство росло быстрее, он исчез раньше. У славян усилилась власть военных вождей (князей) и их военных слуг (дружинников). Распад родового строя и усиление княжеской власти явились прелюдией появления у славянских племен государств.
Славяне были свободолюбивым племенем. Они также были искусными воинами и могли постоять за себя. Не отказывались и от военных походов ради военной добычи и завоевания новых земель. О военных качествах славян, их военной тактике можно узнать из тех же византийских источников.
Маврикий Стратег о воинских качествах славян: «Племена славян и антов сходны по своему образу жизни, по своим нравам, по своей любви к свободе: их никоим образом нельзя склонить к рабству или подчинению в своей стране. Они многочисленны, выносливы, легко переносят жар, холод, дождь, наготу, недостаток в пище.
Сражаться со своими врагами они любят в местах, поросших густым лесом, в лесниках, на обрывах; с выгодой для себя пользуются засадами, внезапными атаками, хитростями и днем, и ночью, изобретая много разнообразных способов. Опытны они также и в переправе через реки, превосходя в этом отношении всех людей…
Каждый вооружен двумя небольшими копьями, некоторые имеют также щиты, прочные, но трудно переносимые с места на место. Они пользуются также деревянными луками и небольшими стрелами, намоченными особым для стрел ядом…
Не имея над собой главы и враждуя друг с другом, они не признают военного строя, не способны сражаться в правильной битве, показаться на открытых и ровных местах. Если и случится, что они отважились идти на бой, то они во время его с криком слегка продвигаются вперед все вместе, и если противники не выдержат их крика и дрогнут, то они сильно наступают; в противном случае обращаются в бегство, не спеша помериться с силами неприятеля в рукопашной схватке. Имея большую помощь в лесах, они направляются к ним, так как среди теснин они умеют отлично сражаться. Часто несомую добычу они бросают как бы под влиянием замешательства и бегут в леса, а затем, когда наступающие бросаются на добычу, они без труда поднимаются и наносят неприятелю вред. Все это они мастера делать разнообразными, придумываемыми ими способами с целью заманить противника…»
Если славянамъ случалось взять врага въ пленъ, то, приведя его въ домъ, они обращались съ пленникомъ ласково. Случалось, что, по прошествіи известнаго срока, они даже отпускали его на волю. Вообще свирепые и страшные на войне они были совсемъ другими въ мирное время у себя дома. Ихъ простодушіе и честность бросались въ глаза иноземнымъ наблюдателямъ: «честность ихъ такова, что имъ неизвестны совершенно воровство и обманъ: у нихъ не видно ни замковъ, ни ключей; свои ящики и сундуки они оставляютъ незапертыми». Въ особенности много говорятъ иностранцы о гостепріимстве славянъ.
«Они радушны къ пришельцамъ и дружелюбно провожаютъ ихъ изъ места въ место, куда имъ нужно; если по небрежности хозяина приключится гостю вредъ, соседи ополчаются противъ такого хозина, считая за несчастіе обиду иностранца». Другой очевидецъ сообщаетъ: «Нетъ народа приветливее славянъ своимъ гостепріимствомъ. Въ приглашеніи гостя они какъ бы соперничаютъ другъ съ другомъ, такъ что никогда страннику не приходится искать себе крова. Если же случится, что кто-нибудь отвергнетъ странника и не приметъ его, то считаютъ деломъ правымъ сжечь домъ и имущество того хозяина, и все единогласно называютъ его безчестнымъ, подлымъ и стоящимъ всякаго поруганія; не считается даже стыдомъ украсть у соседа, чтобы угостить гостя».
Не всегда, впрочемъ, славяне являются такими миролюбивыми. Дурнымъ обычаемъ у нихъ былъ обычай родовой, кровавой мести. Если кому-нибудь изъ славянъ наносилась обида, то самъ обиженный или его родичи должны были непременно мстить обидчику или его родне. Въ случае убійства не только убійца, но и весь его родъ могъ ждать гибели отъ детей убитаго или отъ родственниковъ его; не отомстить жестоко за обиду считалось позорнымъ. Такого суда, которому повиновались бы разные роды; не было, и потому приходилось самому обиженному чинить судъ и расправу надъ обидчикомъ, если онъ принадлежалъ къ другому роду. Немудрено, что у славянъ отдельные роды часто подолгу враждовали между собой.