Они направляются в Ислингтон, на встречу с охраной, под надзором которой сейчас находится спящий король. Он позаботится о том, чтобы страшные сны больше не навлекали беду на эту страну.
Меня и Изабеллу позвали в жилые покои отца в одном из наших домов на севере страны, в замок Барнард. Я люблю это место больше всех остальных. Он застыл на крутом обрыве над рекой Тис, и из окошка нашей спальни я могу бросить камешек прямо в пенящиеся далеко внизу воды. Это небольшой замок с окруженными рвом высокими стенами, вокруг которых стоит еще одна гранитная стена, а за ней из соображений безопасности приютился небольшой городок, носящий одно с замком название. Его жители падают на колени, когда мы проезжаем мимо них. Мать говорит, что для людей севера мы, Невиллы, подобны богам, связанным с ними клятвами верности, уходящими своим происхождением в глубины веков, когда на земле существовали демоны, морские чудища и великие змеи, и мы поклялись защищать их от всех них, а еще от шотландцев.
Мой отец здесь призван вершить правосудие, и, пока он сидит в парадном зале, разбирая ссоры и выслушивая петиции, Изабелла, я и подопечные нашего отца, включая Ричарда, младшего брата короля, можем кататься на лошадях. Мы ездим на раскинувшиеся почти до самой Шотландии болота, охотимся на ястребов, фазанов и куропаток. Ричард и остальные мальчики должны по утрам заниматься со своими наставниками, но после обеда им разрешено присоединяться к нам. Мальчиками мы называли сыновей знатных родов, таких, как Фрэнсис Лоуэлл, или детей знатных северных родов, гордившихся тем, что им предоставлено место в нашем доме, наши кузены и другие родственники, обычно проводившие с нами год или два, чтобы научиться управлять своими подданными. Роберт Брэкенбери [5] , наш сосед, – постоянный спутник Ричарда, словно маленький оруженосец рыцаря. Ричарда я, конечно, люблю больше всех, потому что теперь он брат самого короля Англии. Он одного роста с Изабеллой, но безудержно храбр, и втайне ото всех я его обожаю. Он обычного телосложения, у него темные волосы, он исполнен решимости непременно стать великим рыцарем, знает все о рыцарстве и Камелоте и иногда читает мне рассказы о них, будто бы в них речь идет о настоящих людях. Он говорит так серьезно, что мне и в голову не приходит усомниться в нем.
– Леди Анна, в мире нет ничего важнее рыцарской чести. Я предпочту умереть, нежели лишиться чести.
Он ездит на своем пони так, будто рвется в кавалерийскую атаку, ему отчаянно хочется поскорее вырасти и стать таким же большим и сильным, как два его старших брата, а еще – стать лучшим воспитанником отца. Я понимаю его стремления, потому что хорошо знаю, что значит быть всегда последним в семье, где все друг с другом соперничают, но ему я об этом никогда не скажу: он исполнен горячей северной гордости и никогда не простит мне моего понимания. Как я не простила бы ему жалости к себе за то, что я младше Изабеллы, невзрачнее ее и родилась девочкой, когда все так ждали сына. О некоторых вещах лучше не разговаривать: мы с Ричардом знаем, что оба мечтаем о величии, но никто другой об этом знать не должен.
Мы сидим в классной комнате с мальчиками, слушаем, как они занимаются греческим языком, когда туда входит Маргарита с известием о том, что за нами послал отец и велел прибыть немедля. Мы с Изабеллой встревожены, потому что до этого он никогда за нами не посылал.
– А мне не надо идти? – спрашивает Ричард у Маргариты.
– Нет, – отвечает она.
– Выходит, зовут только вас, – усмехается он, глянув на Изабеллу, решив, как и мы сами, что нас поймали за чем-то неблаговидным.