– С вашего разрешения, я лучше на своей машине махну. В Крыму вероятно крутиться по месту придётся, своя машина там явно лишней не будет, – предложил Роман.
– На твоё усмотрение, но советую приобрести местную страховку. Контора амортизацию частной машины тоже компенсировать не намерена, – отмахнулся Андрей Дмитриевич. – Но на долго не растягивай эту катавасию. Знаю я вас молодых, девушки и море взрывоопасная смесь для не сформировавшегося организма. Да и деньги, честно говоря по меркам Москвы небольшие. Таким образом, обозначим данное мероприятие как не оплачиваемый отпуск за твой счёт. Сам понимаешь, тратить общие деньги на твоё содержание, при таком гонораре и полной компенсации затрат заказчиком, выглядело бы очевидной расточительностью. Утверждаю тебе на всё максимум две недели сроку и скоренько обратно домой, у нас каждый сотрудник на счету.
– Слушаюсь, – козырнул шуточно Роман. На том они и расстались.
Отдохнув в кафе и остудив машину, насколько вообще уместно использовать данное понятие в таких немилосердных климатических условиях, при безжалостно палящем солнце и температуре воздуха в 47 градусов, детектив завёл машину и выехал со стоянки у придорожного кафе. Серый «Mercedes», разрезая жаркое марево плывущее над раскалённым асфальтом, полетел серебристой стрелой в направлении Керченского пролива. Через два часа Рейнгольд уже въехал на новую трёх полосную развязку Крымского моста, сбросил скорость до положенных здесь 90 километров в час и вскоре благополучно миновал КПП транспортного досмотра, где машину с московским номерами даже не остановили. Эстакада повисла на бетонной колоннаде, выполненной из массивных железобетонных опор, позволяющих высотой пролётов обеспечить безопасное судоходство по водам пролива. Из окна машины, далеко внизу, за высокими отбойниками, с одной стороны открывалась бирюзовая гладь Керченского пролива ведущего к внутреннему Азовскому морю, а с другой, слева в дали, на горизонте Чёрного моря выделялись силуэты большой группы грузовых судов и нефтеналивных танкеров, находящихся на рейде, ожидающих в очереди разрешения на проход под арками Крымского моста в Азовское море. Здесь же, слева от действующей автотранспортной эстакады продолжалось возведение дублирующей автодорогу железнодорожной ветки. Асфальт на мосту и транспортной развязке к нему строители уложили безупречно ровным, ехать по которому представлялось сплошным удовольствием. Автотрасса имела очевидный подъём к центру моста и вскоре за очередным изгибом дороги Роману Рейнгольду открылись две огромные светло-серые металлические арки, которые в совокупности образовывали главный пролёт сооружения, устроенный для прохода морских судов. Вид большого скопления танкеров и сухогрузов стоявших группами на якорях в акватории Крымского моста, а с другой стороны силуэты Керчи, причалов, портовых кранов, сновавших туда-сюда по заливу вездесущих буксиров, прогулочных яхт и катеров оживлял морскую гладь вокруг эстакады и создавал благоприятное впечатление кипучей деятельности на полуострове.
Огромный мост завораживал любого путешествующего в Крым, монументальностью сооружения и грандиозностью объёмов проделанной работы. В реальности всё оказалось сделано добротно, качественно и надёжно, на века. Исходя из увиденного, следовало заключить, что неопределённость со статусом Крыма закончилась, Россия вспомнила о своей славной истории и по праву первого вернулась на полуостров надолго и как стало теперь очевидно для всех, навсегда.
От светло-серых металлических арок дорога по эстакаде уходила вниз к полуострову и отсюда, с наивысшей точки сооружения, под огромными ажурными арками, открылся прекрасный вид на полуостров, а в наступающих сумерках справа уже зажигались огни Керчи. Ещё пару километров по эстакаде и после многочисленных развязок и съезда на Керчь, дорога сузилась. Основная трасса «Таврида», направлением на Симферополь, находилась на этапе реконструкции и на ней функционировала лишь одна полоса из двух. Встречная сторона шоссе отделялась от рабочей части дороги пластмассовыми ограничителями со светящимися элементами и на ней днём и ночью трудилось множество дорожных рабочих и разнообразная строительная техника. Многотонные дорожные катки трамбовали многослойную прослойку из песка и щебня, подготавливая надёжную подушку для укладки нового асфальта, экскаваторы рыли и благоустраивали обочины на многочисленных развязках и съездах с основной трассы, а рабочие обустраивали прилегающую территорию.
Движение на зауженной из-за дорожных работ полосе стало плотным и насыщенным. Автомашины отдыхающих в плотном потоке были весьма разнообразны: большие и маленькие, дорогие и бюджетные, с прицепными домиками и моторными лодками, с багажниками навьюченными разнообразной поклажей, велосипедами и досками для сёрфинга, заполненные романтическими парами, путешествующими пенсионерами, семьями с детьми и домашними животными. Но всех движущихся в этом бесконечном потоке людей объединяло необъяснимое чувство радости и приближающегося счастья, наступившего долгожданного отпуска, встречи с тёплым Чёрным морем и ласковым Крымским солнцем, обильным праздничным застольем, с ароматной шаурмой и шашлыками, сочными твороженными самосами и варенной кукурузой, виноградным вином и мороженным, всевозможными экскурсиями и развлечениями, удовольствием от купания в море и беззаботным лежанием на пляже.
Роман Генрихович тоже поддался отпускному настроению потока отдыхающих и особенно не тяготился предстоящей работой в Феодосии. Айтишники заказали для командированного достойный номер в гостевом доме «Ассоль», на улице Земской, недалеко от набережной и моря, где все прелести и блага курортного города находились в шаговой доступности. Особняк же заказчика работ Олбериха Морица, где детективу предполагалось побывать в ближайшее время, располагался поблизости, в тихом квартале старой Феодосии, среди зелени старых акаций и можжевельников, рядом с древне-заветной армянской церковью Сурб Саркис, на тенистой территории которой располагалась усыпальница известного художника-мариниста Айвазовского. Кратко ознакомившись с информацией аналитиков «Альфы», которую тем удалось собрать из открытых источников по семье Мориц, с обзором активов и бизнеса, а также развёрнутыми биографиями членов семьи и ближайшего окружения, Рейнгольд решил объявиться у заказчика работ утром следующего дня, заблаговременно уведомив о прибытии адвоката семьи Соломона Израилевича Шварца, телефон которого сообщал в сопроводительном письме Олберих Леопольдович Мориц.
Довольно узкие улочки исторической части Феодосии оказались заставлены по обочинам бесконечными вереницами машин отдыхающих и местных жителей. Здесь среди скопления транспорта встречались автомашины не только всевозможных регионов России, но также дальнего и ближнего зарубежья. К удивлению Рейнгольда на улицах городка достаточно часто попадались автомашины с прежней Украинской регистрацией, носящих на номерах изображение жёлто-блакитного флага, хотя казалось бы, их владельцам по статусу непримиримых врагов новой власти от подобных поездок стоило воздержаться. Гостиница «Ассоль», как мы уже отметили, располагалась в исторической части города, на перекрёстке улиц Галерейной и Земской. Здесь центром небольшой площади служила чаша действующего фонтана с бронзовыми фигурами влюблённых, вокруг которого на перекрёстке улиц сгруппировались преимущественно двухэтажные кирпичные здания прошлого века, с крашенными в пастельные тона оштукатуренными фасадами, украшенные замысловатыми карнизами, лепными капителями и изысканными балкончиками. На улице Галерейной располагались значимые для курортного городка дом-музей писателя Александра Грина, магазинчик Крымских вин и сувенирные лавки, бутики модной летней одежды и парфюмерии, а бюджетные сетевые столовые, небольшие уютные кафе и многочисленные ресторанчики могли удовлетворить посетителей с любым вкусом и бюджетом. На Земской улице исполняли управляющие функции учреждения городской администрации, работали банки и гостиницы. Уступая дорогу многочисленным отдыхающим, неспешно совершающим вечернюю прогулку во кружении детей по мощённому плиткой пешеходному бульвару, Рейнгольд въехал на улицу Земскую, аккуратно подкатил машину к отелю и свернул через узкую арку во внутренний двор, на закрытую стоянку гостиницы. Затем забрав из багажника сумки с личными вещами и спецоборудованием, детектив поставил «Mercedes» на сигнализацию, пересёк небольшой двор и поднялся по лестнице к входным дверям со двора в презентабельный холл отеля. На стойке ресепшн молодой человек предъявил документы и зарегистрировался по оставленной брони, после чего получил от миловидной, приветливой блондинки в белой корпоративной блузке ключи от номера. Поднявшись на второй этаж, в небольшой, но уютный suite-номер с просторной гостевой комнатой и ванной джакузи, Роман наскоро расположившись с блаженством принял горячий душ. Освежившись Рейнгольд переоделся в чистое бельё, выпил вместо снотворного четверть бокала изысканного «Hennessy VSOP», из любезно наполненного отелем бара, надел мягкую пижаму, с которой не расставался в подобных командировках, и с наслаждением завалился спать в огромную, высокую кровать. Накопившаяся за дальнюю дорогу усталость подействовала на нашего героя лучше любого снотворного и тот вскоре заснул молодецким сном. Между тем, за гобеленовыми портьерами на французских окнах гостиничного номера уже окончательно стемнело и наступил час вечернего променада отпускников. Под южным небом, потрясающим великолепием бездонной глубины насыщенного чёрного цвета, украшенного миллиардом мерцающих звёзд и сияющими хитросплетениями созвездий, под перекличку цикад и монотонный шелест набегающих на берег волн, развлекался и гулял беззаботный курортный город. Ламинированные под орех стеклопакеты в номере отеля Рейнгольда почти заглушали нескончаемый гул вечерней Феодосии, состоящий из игры музицирующих на набережной уличных музыкантов, отголосков звучания ресторанных оркестров, пения в караоке на открытых танцплощадках и лезгинки ловких продавцов шаурмы. А вечерний морской бриз случайным образом сочетал в лёгком дуновении йодированный запах выброшенных волнами на берег морских водорослей, дымок тлеющих углей мангала шашлычницы, слабый аромат фруктового кальяна, терпкий вкус жаренных зёрен кофе и коньяка, с послевкусием терпкой лаванды.