Вопросы: Артур Пшибыславский
Часть I
В. П. Андросов. Об авторе «Жизнеописания Марпы»
Цанг Ньён Херука (Tsang Nyon Heruka, 1452–1507) создал «Жизнеописание Марпы» в самом начале XVI в., когда в Тибете начинал формироваться жанр агиографической литературы (rnam thar, нам-тар; букв, «полное освобождение»). Главная тема книги – духовное развитие в жизни героя, поэтому снови́дения и песнопения занимают значительную часть текста. Его перу принадлежат еще два труда: «Жизнь Миларепы» и «Сто тысяч песен Миларепы». Цанг Ньёна можно считать основоположником литературной школы, поскольку по меньшей мере пять его учеников написали аналогичные труды, посвященные Тил one, Наропе, Речунгпе, самому Цанг Ньёну и другим Учителям. Наибольшую известность из этой плеяды писателей приобрел его главный ученик Лха-цюн Ринчен Намгьял благодаря сочинению «Жизнь и учение Наропы». По идее, чтение и изучение таких книг должно приносить духовные плоды на Пути к Просветлению.
Духовная жизнь Цанг Ньёна отчасти характеризуется его пространным именем из колофона к «Жизнеописанию Марпы» – «Трактхунг Гьялпо (Царь Херук), йогин, странствующий по кладбищам», или проще – «Безумный йогин из Цанга». В семь лет он получил посвящение в послушники монастыря, в восемнадцать – встретил своего Учителя Шара Раб-джампу, наставления которого практиковал в уединении. По совету Учителя вступил в монастырь школы Сакья, чтобы получить систематические знания о тантрическом буддизме. После трех лет обучения Цанг Ньён понял, что монашество не поможет ему полностью обрести плоды духовных знаний. Дело в том, что к тому времени тибетские монастыри накопили богатство и экономическую мощь и, будучи близки кланам светских властей, активно участвовали в политической жизни, в том числе через институт религиозно-философского диспута с соперничающими монастырями (и кланами). Но целями этих споров было не выяснение духовных истин или определение логической достоверности буддийских положений, а установление политического лидерства. Ради этого не брезговали никакими подтасовками фактов и грязными наговорами.
Цанг Ньён стал странствующим (нъёнпа – smyon ра, «безумный») по Тибету и Непалу йогином, проводя немало времени в отшельничестве в местах, освященных йогическими практиками Миларепы. Именно благодаря этому ему удалось очень точно воспроизвести песни Миларепы в своих книгах, завершенных в 1488 г. Долгие годы Цанг Ньён трудился над созданием многотомной серии книг, содержащих учения изустной линии духовной передачи (snyan brgyud), тесно связанной с «Чакра-самвара-тантрой». Начало этой линии положил Марпа, получивший устные наставления от своего гуру Наропы. Затем через Миларепу духовную передачу получили его главные ученики: Гампопа, Речунгпа и учитель Нген Дзонг. Цанг Ньён принадлежал к этой линии преемственности через Речунгпу; в пещере его имени (Речунг Пхуг) он и скончался.
В Тибете XV–XVI вв. ньёнпа было распространенным движением. Идеологически оно объяснялось продолжением традиции махасиддхов (великих совершенных) Индии – аскетов, живших по большей части вне монастырских стен и демонстрировавших своим поведением отказ и от традиционной морали, и от монашеской дисциплины. И в Тибете XI–XII вв. великий деятель Кагью Миларепа стал ярким образцом «безумного йогина» – необычного и независимого в своем поведении, стремящегося проводить жизнь в медитативном отрешении одиночества, излагая Учение в духовных песнях (доха) и рассказах.
Жанр житийной литературы исстари чрезвычайно популярен среди тибетцев. И книги Цанг Ньёна относятся к образцам высочайшего мастерства. Их ценность возрастает еще и потому, что он создавал письменные тексты духовной традиции, которая передавалась преимущественно изустно. Ему удалось отразить практическое значение посвящений и медитаций мастеров ранней Кагью и описать обретение этими мастерами высшего плода Законоучения Будды.
Именно широкой популярностью «Жизнеописания Марпы», предназначенного и для посвященного, и для простого слушателя, объясняется ряд моментов, которые могут показаться странными для русского читателя. К примеру, для русского (да и западного) человека отнюдь не очевидна связь между духовным величием героя жития и его материальной состоятельностью, богатством и всем тем, что в миру зовется блеском золота. В христианской традиции это как бы две разные сферы, и жизнь духа не должна измеряться достатком.
Совсем не так в буддийской культуре. По мере развития сюжета жития Марпы золото играет возрастающую роль. Перед каждым следующим путешествием в Индию он собирает его все больше, а затем раздаривает Учителям. Перед вторым путешествием Марпа использует собранное золото и на обустройство своего дома, который предназначался в том числе и для создаваемой религиозно-просветительской школы как духовной обители и как учебного заведения. Строит он и другие храмы. Странным кажется то, что буддийские Учители делятся знаниями исключительно в обмен на золото.
К этому надо относиться с пониманием жанровой специфики. Во-первых, золото как великий металл в буддийской агиографии – это непременный атрибут при описании великих людей, духовных властелинов. Поскольку величие Марпы – это событие, обусловленное благоприятной кармой былых рождений, постольку он не мог родиться бедняком (как и Просветленный Шакьямуни), в несчастливой семье и т. д. Но хотя его семья была состоятельной и открытой буддизму, родные не разделяли его чрезмерных, по их мнению, устремлений к познанию глубин Учения в Индии. Марпа был вынужден самостоятельно заботиться об этом.
Во-вторых, тибетские школы буддизма создавались и содержались либо царской семьей (Ньингма), либо богатыми родами, князьями (Сакья, Кадам). Школу Кагью Марпа создавал и содержал сам, поэтому предпринимаемое им собирание золота, даров и прочего – это не наполнение сундуков под звон речей о духовном благе, а реально историческое решение задачи существования буддизма. В Индии исстари все монастыри и другие обители, культовые святыни возникали благодаря пожертвованиям, дарениям и меценатству царей, раджей, купцов, а также их жен. Основоположник Великой Колесницы знаменитый Нагарджуна (II – нач. III в.) предписывал в «Драгоценных строфах наставления царю» (IV, 10–17):
Воздвигни великолепный храм Закона,Который прославился бы как сокровищницатрех ДрагоценностейУ возвышенных от необычайной щедростиРастет достоинство и усердие,У посредственных же усердие убывает.Поэтому щедро используй все свое богатство.В новом рождении ты должен будешь расстатьсяСо своим богатством – независимо от желания.Если же ты пожертвуешь его Закону,То все оно целиком поведет тебя вперед,к благу рождений…Расстрачивая богатства на наслаждения,обретешь счастье здесь,На даяние – счастье там, после смерти…Умирая, ты не сможешь одаривать подданных,Так как министры, ищущие благосклонностиНового царя, станут безразличнымиК крушению твоих надежд.Следовательно, пока ты во здравии,Не медли и, используя свои богатства,Воздвигни храм Закона…(Полный перевод см. [Андросов 2000: 224–226; 2008: 235–236]).В-третьих, несмотря на обязательное «участие» золота в событиях сюжета, оно имеет и огромный воспитательный потенциал. Автор постоянно подчеркивает непривязанность героя «Жизнеописания» к этому благородному металлу, который он собирает отнюдь не из корысти. Такое же отношение к золоту демонстрирует и главный Учитель Марпы – Наропа. Таким образом, золото переходит в разряд искусных средств (упайя) духовного Пути.