– Правда? – Я напрочь ничего не помнил, честное слово.
Последние несколько недель я предоставил Джека самому себе, и он занимался тем, чем занимаются все волшебные мечи в свободное время – понятия не имею, чем именно. Мы с Перси использовали для тренировок мечи из отеля «Вальгалла». Мне как-то в голову не приходило, что Джек может ни с того ни с сего заявиться и представиться. Кроме того, умение говорить – далеко не самое удивительное в Джеке. Самое удивительное – это то, что он способен пропеть наизусть все песни из «Парней из Джерси»[4].
Алекс Фьерро, похоже, еле сдерживал смех. Сегодня он, как обычно, оделся в розовое и зеленое, но такого наряда я на нем раньше не видел: кожаные ботинки на шнуровке, супероблегающие розовые джинсы, рубашка цвета лайма навыпуск и узкий галстук в клеточку, завязанный так свободно, что болтался у него на шее как ожерелье. В сочетании с непроницаемо-черными очками «Рей-бан» и непокорными зелеными волосами все это выглядело так, будто Алекс сошел с обложки альбома какой-нибудь группы в стиле новой волны года этак 1979-го.
– Магнус, не забывай о вежливости, – сказал он. – Представь наконец друзей своему мечу.
– Да, ты прав, – согласился я. – Джек, это Перси и Аннабет. Они полубоги, по греческой линии.
– Хммм… – Джек, похоже, не испытал священного трепета. – Я как-то раз встречался с Гераклом.
– Да кто с ним не встречался! – буркнула Аннабет.
– Верно подмечено, – согласился Джек. – Но раз уж вы друзья Магнуса… – Он вдруг затих. Его руны погасли. А потом Джек внезапно вырвался у меня из руки и метнулся к Аннабет, поводя лезвием, будто принюхиваясь. – Где она? Где ты прячешь малышку?
Аннабет попятилась к планширю.
– Эй, меч, поаккуратнее! Не нарушай мое личное пространство!
– Джек, веди себя прилично! – вмешался Алекс. – Что ты творишь?
– Она где-то тут, – гнул свое меч. Он подлетел к Перси. – Ага! Что это у тебя в кармане, мальчик-русальчик?
Алекс посмотрел на Перси поверх темных очков:
– Так-так, теперь уже и мне стало интересно. В самом деле, что это у тебя в кармане, Перси? Любознательные мечи желают знать.
Перси вытащил из кармана джинсов совершенно обычную на вид шариковую ручку:
– Ты про это?
– О! – взвыл Джек. – Как зовут это чудное виденье?
– Джек, это же просто ручка, – сказал я.
– А вот и нет! Покажи! Покажи!
– Ну, ладно. – Перси снял с ручки колпачок.
И ручка мгновенно превратилась в трехфутовый меч с листовидным клинком из сверкающей бронзы. По сравнению с Джеком это оружие казалось изящным, почти миниатюрным, но по тому, как держал его Перси, я понял, что он смог бы успешно обороняться этим мечом на полях Вальгаллы.
Джек обратился острием ко мне, его руны вспыхнули темно-красным.
– Вот видишь, Магнус! А ты говорил, что выдавать меч за авторучку глупо!
– Никогда я такого не говорил! – попытался возразить я. – Это твои слова!
Перси вскинул бровь:
– О чем это вы?
– Ни о чем, – поспешно сказал я. – Так это и есть знаменитый Анаклузмос? Аннабет рассказывала мне о нем.
– О ней, – поправил Джек.
Аннабет нахмурилась:
– Меч Перси – девушка?
– А то! – рассмеялся Джек.
Перси внимательно оглядел Анаклузмос, хотя я-то знал по собственному опыту, что это бесполезно – определить по виду меча, какого он пола, невозможно.
– Не знаю… – протянул он. – Ты уверен?..
– Перси, – вмешался Алекс. – Уважай гендерную идентичность.
– Ну ладно, – согласился он. – Просто как бы странно, что я не знал.
– С другой стороны, ты только в прошлом году выяснил, что эта ручка пишет, – напомнила Аннабет.
– Это удар ниже пояса, Полубогиня Мудрости.
– Не важно! – встрял Джек. – А важно, что Анаклузмос здесь, она прекрасна и она встретила меня! Может, вы, ну… оставите нас наедине, чтобы мы могли поговорить о своем, о мечном?
Алекс ухмыльнулся:
– А что, отличная идея! Как насчет дать мечам узнать друг друга поближе, а самим пообедать? Магнус, ты уже оклемался, не подавишься фалафелем?
Глава II
Фалафель в пите и Рагнарок на десерт
Поесть мы расположились на спардеке. (Видите, как я уже освоился с морскими словечками!)
После непростого утра, когда я потерпел столько неудач, я чувствовал, что в полной мере заслужил свой хорошо прожаренный колобок из нута в пите с ледяными ломтиками огурца и от души наперченным кебабом из баранины. Еду для обеда на свежем воздухе собирала Аннабет. Она отлично знала мои вкусы.
Одежда моя быстро высохла на солнце. Теплый бриз приятно овевал лицо. Гавань бороздили катера и моторки, небо – самолеты, направлявшиеся из аэропорта Логана в Нью-Йорк, Калифорнию и Европу. Казалось, весь Бостон напружинился, как школа без одной минуты три, когда вот-вот должен раздаться звонок с уроков, – все только и ждали возможности вырваться из центра куда-нибудь за город, раз уж выдался такой чудный денек.
Что до меня, то я мечтал об одном: сидеть на месте ровно.
Джек и Анаклузмос стояли в бухте каната, опираясь рукоятями на леер артиллерийской палубы. Анаклузмос вела себя, как и положено нормальному неодушевленному предмету, зато Джек потихоньку придвигался к ней поближе, заговаривая ей зубы. Его клинок сверкал такой же темной бронзой, как и ее. К счастью, Джеку было не привыкать к молчаливым собеседникам. Он шутил. Он сыпал комплиментами. Он, как одержимый, то и дело вставлял в свои байки громкие имена: «Как-то раз мы с Тором и Одином зависали в одной таверне…»
Если все его усилия и возымели какое-то действие на Анаклузмос, она и виду не подала.
Перси скомкал пустую обертку от фалафеля. Этот чувак умеет не только дышать под водой, но и жратву заглатывать одним махом, словно кашалот.
– Ну и, – сказал он, – когда вы отчаливаете?
Алекс взглянул на меня, вскинув бровь, будто присоединился к вопросу: «Да, Магнус, когда мы отчаливаем?»
Я старательно обходил эту тему в разговорах с Фьерро все последние две недели. Не слишком успешно.
– Скоро, – ответил я. – Правда, мы точно не знаем, куда направляемся и как долго придется туда добираться…
– Ага, со мной постоянно такая история, – вставил Перси.
– …но нам надо отыскать этот здоровенный корабль мертвецов, который придумал Локи, до дня летнего солнцестояния, когда он отправится в путь. Сейчас он стоит на якоре где-то у границы Нифльхейма и Йотунхейма. По нашим прикидкам, это недели две пути.
– То есть, – сказал Алекс, – по-хорошему надо было бы уже отчалить. И нам всяко придется выдвинуться до конца этой недели, не важно, будем мы к тому времени готовы или нет.
В черных стеклах его очков я мог полюбоваться, как перекосилась от беспокойства моя физиономия. Мы оба знали, что до состояния «мы готовы» нам как пешком до Нифльхейма.
Аннабет сидела, подобрав под себя ноги. Ее светлые волосы были собраны в хвост, на синей футболке красовалась желтая надпись «Колледж проектирования экологичных решений, Калифорнийский университет в Беркли».
– Герои никогда не бывают готовы, верно? – заметила она. – Мы просто делаем все, что в наших силах.
Перси кивнул:
– Угу. И обычно это работает. Мы же до сих пор живы.
– Хотя ты то и дело нарываешься. – Аннабет шутливо двинула его локтем в бок.
Перси обнял ее за плечи, и она уютно прислонилась к нему. Он поцеловал локоны у нее на макушке.
При виде этой трогательной картины сердце мое сжалось.
Я был рад за свою двоюродную сестру, но это напомнило мне, как много стоит на кону и как важно остановить Локи.
Мы с Алексом уже мертвы. Мы никогда не станем старше. Так и будем жить в отеле «Вальгалла» до самого Судного дня (если, конечно, нас не прикончат раньше за пределами Вальгаллы). Самое лучшее, на что мы могли рассчитывать, – это готовиться к последней битве, одновременно стараясь отдалить Рагнарок на столько веков, на сколько получится, а потом, когда он все-таки неизбежно случится, выступить вместе с армией Одина из Вальгаллы и умереть как герои среди пылающих Девяти Миров[5]. Круть.
Но Аннабет и Перси могли прожить нормальную жизнь. Им уже удалось окончить школу и не умереть (Аннабет рассказывала, что для греческих полубогов школьные годы – самые опасные), а осенью они пойдут в колледж на Западном побережье. Если им удастся дожить и до его окончания, у них появится вполне реальный шанс уцелеть до самой старости. Они смогут спокойно жить в мире смертных, не опасаясь, что на них каждые пять минут будут накидываться чудовища.