В то время в храмах Великороссии для экономии времени практиковалось многогласие, т. е. одновременная служба разным святым и разным праздникам, ибо службы были очень длинными, и выстаивать их целиком московитам было недосуг. В предшествующие времена многогласие никого не волновало. Иначе взглянули на него в эпоху бунтов и самозванцев. Ревнителям православия стало ясно, что моногласные службы выводят прихожан из-под влияния Слова Божия, и они стали бороться за единогласные службы. Однако патриарх Иосиф, человек малообразованный и слабый в делах управления Церковью, запретил единогласные службы, мотивируя это тем, что прихожане будут игнорировать длинные службы. Он разрешил лишь единогласные службы по монастырям и в отдельных приходах. Свое решение патриарх объяснял решением архиерейского собора 1649 года, где епископат выступил против введения единогласия и начала полного литургического обновления.
Однако у введения единогласия в Русской церкви было немало влиятельных сторонников – это Никон, ставший к тому времени Новгородским архиепископом, духовник царя Стефан Вонифатьев, и наконец, сам царь – Алексей Михайлович. Под давлением царя и по совету Константинопольского патриарха Парфения Иосиф решил временно отложить вопрос о единогласии. В конце концов, членам «Кружка ревнителей благочестия» удалось на соборе 1651 г. добиться решения о введении в церквях Московской Патриархии единогласного пения, которое совершалось в основном по малороссийскому распеву. Наряду с ним в церквах совершалось пение древнегреческим многоголосовым знаменным напевом.
Вообще период раннего царствования Алексея Михайловича с 1645 по 1652 год отличался определенными успехами в борьбе с пороками в церковной жизни. Последовал ряд указов патриарха Иосифа о соблюдении постов, о прекращении работ в праздничные и воскресные дни, правительственный указ о закрытии кабаков, лавок и других питейных заведений в большие церковные праздники.
Особые грамоты и указы правительства и патриарха призывали население не работать по воскресеньям, а посещать храмы; запрещали заниматься колдовством, гаданием, игрой в карты и кости. Особенно ополчилось правительство и духовенство против скоморохов, начиная с 1648 г. последовал ряд грамот, запрещающих зрелища скоморохов, дрессировку медведей, собак и д. т.
Одновременно, проводя в жизнь программу боголюбцев, царь и правительство старались показать не только примеры строгости, но и проявлять чувство христианского милосердия и прощения. Например, в день поминовения своего отца, покойного государя Михаила Федоровича, царь амнистировал целый ряд преступников, наказанных за мелкие проступки.
Но все это было лишь началом большой церковной реформы в Русской церкви, которая, к сожалению, привела к ее расколу.
***
В связи с событиями Раскола интересна биография двух ее лидеров – протопопа Аввакума и патриарха Никона, бывших когда-то единомышленниками по «Кружку ревнителей благочестия».
Об Аввакуме мы узнаем из им же составленного «Жития» («Житие протопопа Аввакума, им самим написанное») в период 1672-1673 гг. и представляющего собой первый в русской литературе опыт автобиографии.
Аввакум Петрович Кондратьев родился в 1620 или 1621 г. в селе Григорово Княгининского уезда, что в «нижегородских пределах». Земляками Аввакума были еще два видных деятеля Раскола – Павел, епископ Коломенский, и Никон, патриарх Московский. Родился он в семье сельского священника, который «прилежаша пития хмельнаго» и матери «постницы и молитвеницы». Аввакум рано лишился отца и много вытерпел от своего сиротства. Только в выборе жены ему очень посчастливилось. По указанию матери женился он девятнадцати лет на обедневшей купеческой дочери Анастасии Марковне, которая была ему истинной «помощницей ко спасению», верным другом во всех его невзгодах. После женитьбы Аввакум был посвящён в диаконы.
Когда Аввакуму исполнилось 24 года, его посвятили в попы и поставили священником села Лопатищи Макарьевского уезда (Нижегородская губерния). Уже здесь резко определилось в нём незнающее ни малейших уступок церковное рвение, которое сделает его жизнь рядом непрерывных мучений. Строгий к самому себе Аввакум столь же строго относился и к своей пастве и ко всякому беззаконию, с которым ему приходилось встречаться. Это вызвало череду конфликтов с местным воеводою, неким Иваном Родионовичем, и другими начальными людьми. Так, в 1648 г. плыл Волгою мимо Лопатищ воевода Шереметев. Ему пожаловались на самоуправство Аввакума. Шереметев призвал его к себе, попенял и хотел было уже отпустить, велев только «на прощание благословить сына своего Матвея, брадобрейца». Но приверженец старины, «видя блудоносный образ» молодого боярина, не убоялся гнева воеводы и наотрез отказался благословить боярича. Шереметев, взбешённый отказом, бросил упрямца в Волгу, так что протопоп еле спасся от неминуемой гибели.
После того как Аввакуму два раза пришлось бегством спасаться из Лопатищ в Москву, он был назначен протопопом в городок Юрьевиц (ныне Ивановской области). И здесь строгий к самому себе, он беспощадно преследовал всякое отступление от церковных правил («попы и бабы, которых унимал от блудни»). За что его жители Юрьевца-Повольского едва не убили. В результате чего около 1651 года Аввакум опять был вынужден бежать от возмущённой паствы в Москву.
Здесь Аввакум Петрович, считавшийся учёным и лично известный царю, находившийся в самых дружеских отношениях с царским духовником Стефаном Вонифатьевым, участвовал в проводимой при патриархе Иосифе «книжной справе». Проживал он у своего друга, тоже знаменитого впоследствии расколоучителя, протопопа Казанского собора Григория Неронова. Не имея своего прихода, он служил и проповедовал в Казанском соборе, что на Красной площади. В этот же период Аввакум входил в «Кружок ревнителей благочестия» и был в приятельских отношениях с Никоном.
***
Никон, в миру Никита, родился в 1605 году в селе Вельдеманове Княгининского уезда Нижегородской губернии (это недалеко от села Григорово, где родился Аввакум). Детство его прошло весьма печально, так как он рано лишился матери, а мачеха его сильно притесняла. Несмотря на это, он выучился грамоте и развил свой ум чтением священных книг. Двенадцати лет от роду он тайно ушел в Макарьевский Желтоводский монастырь и восемь лет пробыл там послушником, готовясь принять монашеский постриг. За это время отрок хорошо изучил церковные службы, в монастырской библиотеке приобрел обширные познания, набрался духовного опыта, удивляя братию силой своего характера и строгостью жизни.
Тем не менее, Никите пришлось покинуть обитель: уступая просьбам родственников, он вернулся домой и женился. Вскоре его пригласили священником в соседнее село Макарьев. Отец Никита был высокого роста – 204 см, крепкого телосложения. Он выглядел богатырем, был приятен лицом и имел весьма выразительные глаза. Его величавая наружность, прекрасное служение и ум привлекли к нему любовь московских купцов, приезжавших в Макарьев на ярмарку. Они уговорили его переехать в Москву. В Москве отец Никита прослужил около восьми лет. Когда прижитые в браке дети умерли, он убедил жену принять постриг, а сам удалился в Анзерский скит Соловецкого монастыря, который находился на острове в Белом море.
Постригшись там с именем Никона, он предался суровым подвигам благочестия. Но из-за ссоры с настоятелем скита старцем Елеазаром Никон был вынужден покинуть Анзерский скит. При переправе с острова на материк Никон с местным поселенцем попали в страшную бурю и едва не погибли. Буря унесла их лодку к далекому Кийскому острову в Онежской губе. На этом острове Никон впоследствии во исполнение своего обета построит Крестовый монастырь. После путевых мытарств Никон добрался до Кожеозерского монастыря, где его приняли в число братии. В 1643 году Никона там изберут игуменом. Будучи тремя годами позже в Москве по монастырским делам, Никон впервые встретился с царем Алексеем Михайловичем. Величественная наружность игумена, его умные речи и широкое образование произвели на молодого, искренне прилежавшего Церкви государя неизгладимое впечатление. С того времени началось их сближение, перешедшее вскоре в тесную дружбу.