Приходят то какой-нибудь великий капитан, который собирает все нации, то цивилизованный законодатель, и наконец является прорицатель.
То Орфей, Гермес, Вергилий, Аполлон.
Иногда – Лафатер[3].
Лафатер читает на лице человека и хитрость лисицы, и свирепость тигра, и кротость овцы; он сравнивает и находит; но, потерявшись в своих созерцаниях, ослепленный ярким светом, разлившимся из-под приподнятой им завесы, он путается, запинается, бормочет, отмечает, не смея ясно обозначить, и умирает, убитый пьяным солдатом, не окончив своего труда. Но дорога уже указана, и Галль[4] следует по ней. Более холодный, более расчетливый, менее поэт, идущий путем аналогии, которая есть фундамент всех истинных наук, все взвешивающий, изучающий в безмолвии и не полагающийся на случай – он наконец достигает истины и говорит: «Я нашел!»
Лафатер, робкий и нерешительный, встретил недоверие; Галль, со своим железным характером, со своим непоколебимым убеждением, с непобедимой силой воли, имел последователей: то был уже успех!
У него были и враги: то было торжество!
Одно время его слава была безгранична и поколебала славу великого капитана, на которого тогда были устремлены глаза всей Европы. Говорят, что воитель на минуту позавидовал новатору.
Но вскоре весь этот шум умолк. Галль был отнесен к классу знаменитых личностей его эпохи, а его система – почти совсем оставлена и забыта.
Система же эта, надо признаться, на первый взгляд трудна для применения. И волосы, и прическа очень мешают ее употреблению. Один только лоб остается свободным для изучения, но лоб представляет почти все хорошие качества, а желательно изучить не только эти качества. Люди хотят знать все свои инстинкты, и прежде всего дурные, чтобы суметь оградить себя или победить их, а потом уже хорошие, чтобы ими воспользоваться.
И вот является новый новатор – д’Арпентьен[5].
Этот последний угадывает характер по форме пальцев, в то время как хироманты узнают инстинкты и судьбу людей по расположению бугорков кисти и по линиям, бороздящим ладонь.
Но природа, дав ему способность угадывать ее тайны, думала сделать для него многое и не хотела, чтобы он имел возможность досконально объяснить свое прекрасное открытие.
Необходимо было искать причины в видимой природе, а человек с сильным воображением видит вне ее.
Его книга искрится умом, она полна тонких наблюдений, рассуждений, весьма основательных, полна превосходно выбранных цитат, портретов, писанных рукой художника, но она не совсем ясна.
Эта книга была бы неудовлетворительна, если бы не была снабжена комментариями, ибо д’Арпентьен, как и все хорошо знающие свой предмет люди, как бы погружает своего читателя в самое течение рассмотрения главных вопросов, чтобы тот мог им лучше следовать, и говорит более об адептах[6], чем об учениках.
Метод его – прекрасная клавиатура, но она даст лишь первые представления о том, как пользоваться восхитительным инструментом.
Долгое время мы искали, как бы упростить и истолковать эту систему, для доказательства верности которой каждый день предоставляет нам неопровержимые факты, и наконец нашли средство сделать ее доступной всем и с ее помощью объяснить положение древних философов, составивших каббалу[7] (от древнееврейского «предание»).
Исходной точкой нам служат тройная прогрессия и законы природы.
Все соединилось превосходно, но мы хотим идти дальше.
Для подтверждения истины нам необходимо было обратиться к физиологии, химии и физике. Мы даже пытались прибегнуть в наших исследованиях к самой строгой медицине. Нам на помощь явился знаменитый Биша[8].
Монтень, Гердер, Бальзак и другие великие ученые сходятся с нами и, по-видимому, поддерживают нас.
После многих сомнений мы прониклись горячей убежденностью и тогда только решились напечатать эту книгу, но с многочисленными цитатами, чтобы и читатель разделил эту убежденность с нами.
Хирогномию мы соединяем с хиромантией, которая ее дополняет, с хиромантией, этой зародившейся в давние времена наукой, искаженной в XVI веке невежеством и шарлатанством колдунов, стоявших на уличных перекрестках, и которую нам удалось восстановить в результате пятнадцатилетних серьезных исследований, основанных на эмпиризме.
Особенно серьезно мы занялись звездными знаками и их значениями.
Так, мало-помалу мы изучили практически все книги о хиромантии, пытаясь отыскать истину среди стольких заблуждений.
Хирогномию и хиромантию мы дополнили краткими обзорами френологии и физиогномики, поскольку эти науки имеют общее начало, связаны между собой и не могут быть разъединены.
Мы не изобретали ни физиогномику, открытие которой принадлежит д’Арпентьену, ни хиромантию, получившую начало в Индии и столь же древнюю, как мир. Между тем в развитии этих наук мы заимствовали полезное, подкрепляя одну другой и обогащая их все новыми открытиями.
Именно до известного предела, потому что рок всегда подчиняется свободной воле.
Магометане заблуждаются, говоря: «Так написано». Это бесспорно для людей, которые без сопротивления отдаются своим наклонностям и дают жизни идти так, как ей хочется, всегда повторяя: «Так написано».
Эта книга в первую очередь обращена к тем, кто должен предпринять мощные усилия, чтобы предотвратить ужасное будущее, кто почитает себя далеко от подводных камней, когда на корабле все спят мирным сном, но тотчас же просыпаются при приближении грозы, при первых ударах грома или при преодолении подводных скал.
Быть может, мы способствуем изменению печального будущего в счастливое?! Тогда наши труды будут вознаграждены, и мы сочтем себя весьма счастливыми, если благодарные читатели будут рукоплескать нам.
Вступление
Я представляю благосклонным читателям новое издание моего сочинения, и на этот раз с более полной уверенностью в достижении истины, потому что это новое издание просмотрено мною с самою строгою тщательностью. Из него исключено все то, что за пять лет наблюдений показалось мне неточным или ложным; все, чему я не нашел безусловных доказательств; из метафизической части изъято все, что представляется мне порождением чрезмерного энтузиазма или эмоциональной экзальтации, и сохранено только то, что до некоторой степени основывается на законах физики или физиологии. Наконец, я обозначил словом «предание» или сокращением (tr) все сомнительное или не доказанное опытом, заимствованное у этого предания, тьму которого я стремлюсь рассеять.
И, таким образом, я могу сказать: все, что представлено в этой книге, – истина.
Необходимо, чтобы и другие узнали эту истину.
Мне остается разгадать еще много явлений, потому что я не полагаюсь более на случай, направляясь к неизвестным пределам: я достиг этих пределов и оттуда, как властелин над общим, попеременно бросаю взгляды и на пройденную уже дорогу, и на ту, ясно начертанную, которую мне остается пройти.
В течение пяти лет беспрерывного изучения я сделал множество открытий, особенно в области медицины, и, конечно, не в терапевтической медицине, с которой я вовсе не желаю иметь дела, но в другой специальности, быть может более полезной. Точное определение несовершенства организма и будущих болезней, происхождение, исходная точка этих болезней, время их появления и развития, уже давно обозначенное прежде, – все это ясно обозначается в различных формах руки и в иероглифических линиях, бороздящих поверхность ладони, как ясна для самого неопытного доктора чахотка по особенным формам первых суставов пальцев.