– Почему вы решили, что я капитулирую перед вами, милорд?
– Вы уступите мне потому, что у вас не будет другого выхода. Вы не найдете другого человека, который смог бы исполнить ваши желания, – ответил ей Лукас. – Когда вы во всем разберетесь, вы не станете противиться мне. Теперь, когда я знаю, чего вы ищете, чего жаждет ваша душа, вы у меня в руках.
– И чего же, по-вашему, я ищу, милорд?
– Приключений. – Он поцеловал кончик ее носа. – Необычайных приключений. – Он поцеловал ее веки, одно за другим. – Вам нужен спутник. Сегодняшняя ярмарка – пустяки по сравнению с тем, куда я могу повести вас. Вы побываете в таких местах, куда не осмелится явиться ни одна леди. Я могу показать вам ту сторону жизни, о которой даже не подозревает ни одна женщина из общества.
– Но это же опасно, – услышала она свой собственный шепот.
Ей казалось, он читает ее мысли.
– Вы можете исследовать неизвестный вам мир вместе со мной, и никто не узнает об этом. Вы же не собираетесь попасться и тем самым погубить свою собственную репутацию и положение вашей тети в свете.
Понемногу она начала понимать, что именно он ей предлагает. Она не в состоянии отказаться от такой приманки, и Лукас, очевидно, понимал это.
– Но, Лукас, если кто-нибудь узнает, разразится скандал.
– Все, что мы совершим между полуночью и рассветом, останется тайной, в которую будем посвящены только мы двое. Я предлагаю вам сделку, Виктория, и вы не сумеете отказаться от нее. Я удовлетворю ваше любопытство, покажу вам изнанку жизни.
– Вы должны более четко сформулировать ваши условия, милорд. Что вы рассчитываете получить от меня взамен?
Лукас пожал плечами:
– Не так уж много. Даму, за которой я буду ухаживать днем, и компаньона, с которым я буду делить ночные приключения.
– Я не так глупа, чтобы поверить, что все так просто. Вы сказали, что собираетесь ухаживать за мной и добиваться меня, но я еще раз повторяю: я не намерена выходить замуж.
– Хорошо, хорошо, о замужестве мы вспоминать не будем, – успокоил он ее. – Мне, как и вам, нужен по ночам спутник. Я к вашим услугам. Мы проведем эти ночи так, как вы захотите. Единственное, о чем я прошу, – пусть у вас не будет никаких других приключений без меня.
– Вы вполне уверены, что больше ничего от меня не хотите за то, что будете моим спутником и защитником в полуночных вылазках?
– Пока – ничего. Остальное в руках судьбы. Мы будем играть вместе, Виктория. В опасную игру. В такую игру, в какую вы никогда не играли.
Виктория смотрела на него, зачарованная скрытой в его глазах уверенностью, околдованная его невероятными обещаниями. Она понимала, что ей следует бежать без оглядки, но не могла освободиться от его чар.
Виктория все еще чувствовала его ладонь у своей груди, и внезапно ей мучительно захотелось узнать, что она почувствует, если длинные мужские пальцы передвинутся выше и сожмут сосок. Она задрожала.
И снова Лукас прочел ее мысли. Его руки медленно скользнули вверх, обхватив округлости ее груди. Сквозь мужской жилет и рубашку Виктория ощущала его требовательные горячие ладони; заглушив вскрик, она прижалась к Лукасу.
Прежде чем силы вернулись к ней и она начала сопротивляться, руки Лукаса вновь скользнули вниз и замерли на ее талии. Виктория попыталась поглубже вдохнуть вечерний воздух. Все ее тело ныло от тоски по новым, еще более запретным ласкам.
– Так что же, Виктория? Вы согласны? Вы согласны играть роль моей леди днем и быть моим спутником ночью? У нас будут еще такие вечера, как тот, что мы только что провели вдвоем?
– Мне казалось, вы не одобряете моих приключений.
– Признаться, вначале я был шокирован вашей отвагой и вашим упрямством, но с тех пор я успел прийти в себя и решил, что ночные вылазки вместе с вами покажутся мне куда более интересными, чем вечер в клубе или в компании молодых девиц на выданье, – заверил ее Лукас.
Виктория еще колебалась, но в глубине души она уже сделала последний шаг с отвесного утеса.
– Но пусть все останется нашей тайной, – предупредила она, – никто не должен узнать об этом. Если тете станет известно, чем я занимаюсь, она с ума сойдет от страха; и потом, я не хочу, чтобы ей пришлось пережить унижение из-за меня. Она всегда очень добра ко мне, и я обязана ей больше, чем когда-либо смогу отплатить.
– Я буду свято хранить вашу тайну. Вы можете положиться на мое слово, – заявил Лукас.
И она поверила ему. Виктории не нужно было никаких доказательств, ибо слово этого человека надежно. Он не станет сплетничать в клубе или в гостиной, он будет обращаться с ней с обычной любезностью на балах и званых вечерах.
– Ох, Лукас, я бы так хотела, чтобы ночные приключения у меня были именно с вами.
Его губы вновь коснулись ее губ.
– Скажи да, Виктория. Скажи, что ты принимаешь мое предложение.
– Я должна подумать. Это слишком серьезный вопрос. Мне понадобится время, чтобы все решить.
– Позвольте мне завтра навестить вас и вашу тетю. Тогда вы и объявите мне ваше окончательное решение.
Она глубоко вздохнула, понимая, что уже вовлечена в опасную игру:
– Вы не любите терять время, милорд.
– Я никогда не любил терять время.
– Очень хорошо. Можете зайти к нам. – Она быстро обвила руками его шею, уже понимая, каков будет ее ответ. Потом отпустила его, внезапно почувствовав тревогу и даже смущение. Она оглянулась на темные окна дома: – Мне пора идти. Возвращайтесь к Линдвудам поскорее, пока они не встревожились из-за вашего отсутствия.
– Я скажу им, что не так-то легко вскарабкаться на стену сада, – весело ответил он.
Лукас изящно склонился к ее руке. Когда он поднял голову, она различила при свете луны знакомую неуловимую усмешку. В два шага он оказался у стены и сразу же отыскал выемки, куда можно было поставить носки сапог. И вот он уже растворился в ночи. Виктория постояла еще немного, пытаясь разобраться в том, что натворила, а потом вошла в оранжерею.
Она еще долго лежала в постели без сна, вспоминая прощальную улыбку Стоунвейла – самоуверенную, торжествующую.
Я собираюсь ухаживать за вами, добиваться вас, соблазнить вас!
Ей надо обдумывать каждый шаг, но все же с полуночным графом можно иметь дело, попыталась уверить себя Виктория. Ей надо научиться управлять им, другого выхода нет – отказаться от его предложения она не сможет. Именно в приключениях она нуждалась.
Впервые за многие месяцы Виктория безмятежно заснула и ее не мучили ночные кошмары.
Через десять минут после сцены в саду Лукас вышел из кареты Линдвудов, попрощался и поднялся по ступеням своего недавно унаследованного особняка. Дворецкий, которого, как и всю немногочисленную прислугу, наняла для Лукаса Джессика Атертон, распахнул перед ним дверь.
– Отправьте всех спать, Григгс. Я собираюсь еще поработать в библиотеке, – распорядился Лукас.
– Хорошо, милорд.
Лукас прошел в библиотеку, где была собрана вся приличная мебель, уцелевшая в доме, и щедро налил себе портвейна. Проклятая нога опять разболелась. Все от этой беготни по ярмарке, а потом они карабкались по чертовой стене, да еще и прыгали с нее.
Он тихонько выругался и отпил большой глоток портвейна, зная по опыту, что тупая боль в бедре скоро отпустит.
На этот раз болела не только нога. Там, внизу, все еще билось и пульсировало желание, возбужденное ночной сценой в саду. Когда он прижал Викторию к стене сада, он ощутил податливость ее тела. Он еще помнил ее сладостный, воздушный аромат, который смешивался сейчас с ароматом старого доброго вина.
Взгляд Лукаса задержался на портрете, висевшем над камином. Лукас медленно поднялся, прошел по старому ковру и остановился, всматриваясь в хмурое лицо своего дяди.
Мейтлэнд Колбрук, предыдущий граф Стоунвейл, имел мало причин для веселья в последние годы жизни. Его преследовали болезни и меланхолия, он ненавидел всех и вся. Капризный характер Мейтлэнда прорывался порой вспышками безудержной ярости, и тогда он обрушивался на любого, кто только попадался ему под руку, – слуги уходили от него один за другим.