Коленькин институт преобразовали, но на работе его, уже доктора наук новой, неизвестно-какой академии – оставили. Зарплаты с грехом пополам хватало, и он начал давать частные консультации новым русским бизнесменам, болевшими всё теми же болезнями, но теперь только за большие деньги.
Его папа с мамой к тому времени уже умерли, оставив Коленьке огромную квартиру в старом районе Москвы и чудесную старинную дачу в сосновом бору, на берегу Москвы-реки. Он продолжал свою жизнь отшельника-одиночки, подражая пути своих канонизированных православных монахов-родственников, только не в Загорске, отгороженном от мирян кельями, постами, колоколами, иконами и правилами, а среди самих этих мирян.
Он был монахом в миру – без искушавших его плоть и свободу женщин, без дискотек и игральных домов, без шумных попоек и гусарских лихачеств. Один день его жизни мало отличался от другого, сменялись только времена года, и, согласно погоде, его одежда – всегда немного немодная, но отличающая истинного интеллигента от толпы, следующей чему-то и кому-то. Оставались верными ему и его вечно простуженные больные.
И тут, как всегда внезапно, эта налаженная и отработанная цепочка надёжной в новых Путинских условиях, Коленькиной жизни, была прервана самым неожиданным образом. А произошло вот что.
В пятницу вечером Коленьке неожиданно позвонила его старая знакомая из студенческой группы, Ольга, с которой он поддерживал формально-дружественные отношения, прекрасно зная, что Ольге нравятся его большая московская квартира, и подмосковная дача, а не он сам.
Ольга работала врачом-анастезиологом в большой районной московской больнице и увлекалась, как всякая женщина, всеми новыми веяниями времени, такими как йога, танцы и многочисленными современными религиозными направлениями с их непонятно откуда взявшимися «гуру», провозглашающими освобождение, счастье и просветление за определённую сумму денег, часто в иностранной валюте.
Он на это смотрел, как на очередной модный феномен, будучи сам приверженником ортодоксального христианского учения, но не отрицая положительного эффекта упражнений йоги на здоровье человеческого организма и психики. Сам он делал зарядку каждый день и купался, когда был на даче, в мутных водах Москва-реки, а зимой стоял на горных лыжах.
Ольга трещала по телефону что-то о своей простуде и оплаченных курсах на ближайшую субботу. Коленька перебил её профессионально и без эмоций спросил: «Нужна помощь?», на что Ольга, закашлявшись, ответила:
– Нет! Помощь не нужна, но я оплатила курсы по йоге, а все мои подруги разъехались на лето.
– Так в чём же дело? – спросил Коленька.
– Помнишь, я тебе обещала подарок к юбилею и забыла? – сказала Ольга осипшим голосом.
– Так вот – это – мой подарок! Я дарю тебе однодневные курсы по сибирской йоге. Ты пойдёшь вместо меня, а мне потом расскажешь, что там было.
В Москве вторую неделю лил дождь, лето обещало быть гнилым, и Коленька хотел в выходные просто почитать книжки дома и побездельничать.
– Я уже послала тебе всю информацию по е-мейлу, – трещала в трубке Ольга.
– Соглашайся!
– Ну, не знаю, посмотрю, – вежливо отшил её Коленька.
– Выздоравливай! Попробуй тетрациклин! – добавил он профессионально.
Ольга наконец повесила трубку. Коленька пошёл на кухню – он только вернулся после полного простудами и вспухшими гландами рабочего дня, и ему хотелось только одного: попить чаю и завалиться перед телевизором с каким-нибудь старым беспроблемным фильмом без убийств и крахов. Он сделал себе чай с сушёным малиновым листом, как любила делать его мама, отрезал кусок копчёной макрели и достал чёрного хлеба с тмином. Всё это сложив на поднос, он понёс в свой кабинет, бывший папин, и сел перед компьютером.
В его почте лежало письмо от Ольги. Он читал и ел макрель с чёрным хлебом, запивая душистым чаем. Там стоял адрес курса, который начинался на следующий день в десять утра. Место было ему знакомо – рядом с его институтом, в фитнес центре. Описание было расплывчатым и составленным таким образом, чтобы давить на психику и кошелёк. Курсы вёл какой-то молодой гуру из Сибири, обещающий чудеса и золотые горы. Коленька поел и лёг спать рано, так и не решив – пойдёт ли он на курсы.
Коленька проснулся в семь утра. Был опять дождь, и температура за окном приближалась к октябрьской, хотя на дворе стоял июнь. На дачу ехать не хотелось. Он сходил в туалет, побрился и ещё раз посмотрел на листок с Ольгиным письмом, которое он зачем-то вчера распечатал. В листке стоял контактный телефон. Он набрал номер и услышал ласковый женский голос на другой стороне:
– Здравствуйте! Пожалуйста, говорите!
Голос был звонкий, положительный и искренний.
– Скажите, а сегодня курсы будут? – вежливо спросил Коленька.
– Конечно! – радостно пропел голос в трубке. Приходите обязательно!
В голосе была слышна улыбка. Коленька улыбнулся сам себе. Давно он не слышал такого мелодичного женского голоса.
– Наверное, миндалины удалены, – подумал он. Совсем гнусавости нет!
Он оделся почти машинально, выпил чашку оставшегося вчерашнего чая и, захватив зонтик, пошёл к станции метро. Через двадцать минут он уже входил в дверь фитнес – клуба, расположенного на противоположной стороне от здания его института. В фойе стояло около десяти особ женского пола различных возрастов. С ними рядом была девушка, довольно сильно, но профессионально-приятно накрашенная, с высокой причёской, и в ярком, но ловко сидящем на ней спортивном костюме. Она что-то объясняла другим, и Коленька услышал знакомые вибрации её мелодичного голоса, которые он уже слышал по телефону утром.
Девушка в спортивном костюме отделилась от группы и подошла к Коленьке:
– Хорошо, что вы пришли, – вежливо сказала она с улыбкой.
– Вы – вместо Ольги? Она написала нам вчера, что вы придёте. Вас зовут Николай? Верно?
Она засыпала Коленьку вопросами, и не дожидаясь его реакции сказала, повернувшись ко всей группе:
– Давайте пройдём в зал! Пора начинать занятия!
Все прошли в спортивный зал, где были постелены йоговские коврики на полу.
Коленька подумал, что хорошо, что он с утра надел спортивный костюм для бега – времени для переодевания у него не было. Все уселись на коврики и стали ждать. Коленька последовал групповому прессу и тоже сел на свой коврик.
Заиграла восточная музыка, и девушка с приятным голосом стала показывать комплекс физических упражнений для спины и гибкости, похожий на обычные йоговские программы, которые Коленька немного знал. Некоторые позы давались Коленьке с трудом, но он старался, как мог, и ведущая с нежным голосом помогала каждому, подходя и мягко, но со знанием анатомии, как подумал Коленька, исправляла позы. Йога закончилась пропеванием мантр, или, как решил Коленька, звуков, прочищающих горло и сознание. Его мужской голос был единственным в этом женском хоре, и он немного стеснялся звуков своего дисканта.
После йоги девушка без перерыва перешла сразу к следующему заданию, которым стал танец. Музыка сменилась на более энергичную, зазвучали сибирский хомуз и горловое пение. Все встали в круг, и она начала показывать простые движения для танцующего хоровода. Все принялись подпрыгивать, бить в ладоши и петь, или скорее, кричать звук «Ха» – как в карате и восточной борьбе.
Коленьке после тихой йоги даже понравились эти коллективные дикие танцы. Он видел, как щёчки девушек в движущемся круге заалели и послышался смех. Кто-то наступил кому-то на пятку – танцевали все босыми. Все окунулись в атмосферу далёкого детства, игру в паровозики, толкаясь и радуясь возможности подурачиться и забыть свою повседневную жизнь.