– Очень.
– Какой любимый?
– Дождь. Есть в дожде откровенье – потаенная нежность.
И старинная сладость примиренной дремоты,
пробуждается с ним безыскусная песня,
и трепещет душа усыпленной природы.
Это землю лобзают поцелуем лазурным,
первобытное снова оживает поверье.
Сочетаются Небо и Земля, как впервые,
и великая кротость разлита в предвечерье.
Дождь – заря для плодов. Он приносит цветы нам,
овевает священным дуновением моря,
вызывает внезапно бытие на погостах,
а в душе сожаленье о немыслимых зорях,
роковое томленье по загубленной жизни,
неотступную думу: «Все напрасно, все поздно!»
Или призрак тревожный невозможного утра
и страдание плоти, где таится угроза.
К своему стыду, до дневника Вероники про Гарсиа Лорка я даже не слышала, но раз уж решила играть этот спектакль, пришлось выучить ее любимое стихотворение. Я поставила книгу на полку и поспешила удалиться.
Следующим вечером он снова появился в особняке. Похоже, решил взяться за меня всерьез. Ну что ж буду продолжать спектакль. Майлз периодически проводил проверку на прослушку, так что «жучки» пришлось на время убрать.
Я сидела в беседке и читала книгу, когда подошел Дэвид.
– Добрый вечер, Мистер Джонсон, – я встала, чтобы уйти, но он преградил дорогу.
– Что читаешь?
– Шарлотта Броне «Джейн Эйр». Это не из вашей библиотеки. Купила.
– Нравится?
– Да, – сухо ответила я. – А вот Хелен вряд ли понравится видеть нас вместе.
– Хелен здесь нет.
– Ей могут доложить. Ваша невеста …
– Она мне не невеста, – Дэвид резко прервал меня.
– Я думала, раз вы столько встречаетесь…
– Это не значит, что я люблю ее и собираюсь жениться, – тон был довольно грубым.
– Тогда почему вы с ней?
– Она удобная.
– Говорите как о кровати или подушке.
– В твоем сравнении что-то есть, – Дэвид улыбнулся. – Она действительно подходит для постели, но не для жизни.
– А вы не думали, что таким отношением причиняете боль женщине, которая вас любит?
– Хелен? – Дэвид рассмеялся. – Она любит мои деньги.
– Тогда я совсем ничего не понимаю.
– У тебя мало жизненного опыта, со временем поймешь. Карен, я хотел извиниться за ее поведение. Обещаю, подобное больше не повторится.
– Чтобы подобное не повторилось, мне нужно держаться от вас подальше, – после этих слов я направилась в дом.
Дэвид не привык, чтобы его отшивали. Тем более кто? Служанка. Еще со школы он понял, что девушки готовы на все, лишь бы заслужить его внимание. Пока не появилась Вероника. Милая, добрая, недоступная. Она разожгла в нем инстинкт охотника. Пусть вспоминает молодость. Как это снова добиваться девушку.
На следующий день в особняк прислали огромный букет цветов на мое имя. Отправитель в карточке не значился. Дэвид знал, что я не люблю привлекать к себе внимание. Весь день Меган и другая прислуга расспрашивали о таинственном поклоннике.
– Зачем вы это сделали? Обо мне весь день говорят, – я позвонила ему вечером.
– Это в качестве извинений.
– Вы не виноваты, что Хелен немного того, – сказать Дэвиду, что его подружка истеричка было слишком.
– Предлагаю забыть о Хелен и прогуляться по пляжу.
– Вы ведь все равно не отстанете. Завтра у меня выходной, встретимся в семь на пирсе, – я отключилась.
Необходимо еще раз перечитать дневник Вероники.
Как бывает обманчиво первое впечатление о человеке. После подслушанного разговора, общение с Дэвидом вызывало шквал негативных эмоций: ненависть, раздражение, внутри все кипело, но нужно было держать себя в руках. Думаю, со стороны мы были похожи на влюбленную пару, мило болтали, ели мороженое.
– Расскажи о себе. Я обратила внимание, что ты часто заходишь на кухню к Меган, – когда не хочется отвечать на вопросы нужно задавать их самой.
– Мама заболела сразу после рождения Брайана, когда она умерла, мне было десять, а ему два. Меган фактически заменила нам мать.
– Я заметила, что у тебя с ней теплые отношения, чего не скажешь о Брайане.
– Он был совсем маленький, и большую часть времени проводил с бабушкой и дедушкой, мамиными родителями, в то время как я жил с отцом. Папа был постоянно занят, создавал компанию. У меня были няньки, но по-настоящему обо мне заботилась только Меган. Через несколько лет в жизни отца появилась Элен. Никто не верил, что двадцатилетняя модель может всерьез увлечься мужчиной на семнадцать лет старше, но как оказалось ее чувства были искренними. Мы долго не хотели ее принимать, Брайан закатывал истерики, я строил козни. Отец пытался объяснить нам, что хочет быть счастливым, но мы были слишком маленькими, чтобы это понять. Тогда он пригрозил, что если мы не успокоимся, отправит нас в закрытую частную школу.
– Жестоко, – сочувственно произнесла я.
– Сейчас понимаю, что он никогда бы этого не сделал, но в тот момент угроза подействовала. Первое время мы просто терпели Элен, а потом стали к ней привыкать. У меня с Элен разница всего шесть лет, так что она никогда не пыталась заменить мне мать, зато стала хорошей подругой. Прикрывала перед отцом, когда я устраивал хулиганские выходки: доводил учителей, дрался, участвовал в гонках на мотоциклах. Учила общаться с девушками.
– Поэтому ты так хорошо разбираешься в женщинах?
Дэвид улыбнулся.
– Через несколько лет Элен ушла из модельного бизнеса и родила Дженнифер. Дженни одиннадцать и она проводит каникулы у родителей Элен. Год назад отец передал мне управление компанией. Он хочет больше времени уделять семье, жалеет, что не смог дать нам с Брайаном достаточно заботы и внимания и компенсирует это с Дженнифер.
– Я так поняла Хелен подруга Элен?
– Да. Они познакомились на каком-то показе, Хелен только начинала делать карьеру, а Элен собиралась уходить из модельного бизнеса. С тех пор они дружат.
– Ты давно с ней встречаешься?
– Пару лет назад все как-то само закрутилось.
Пока мы гуляли по пляжу, я делилась с Дэвидом мыслями, чувствами, переживаниями Вероники, говорила ее словами, рассуждая о книгах и фильмах, и постепенно возвращала его в прошлое, к женщине, которую он любил. План заработал. Следующим вечером Дэвид неслышно подкрался сзади: