– Чур, я банкир.
– Тогда я буду отвечать за правила, знаю я тебя, – Сережа посмотрел на свою сестру.
– А что я?
– Вечно все упрощаешь.
– Да если играть, как написано, я сразу банкрот.
– Ладно, мы с тобой в паре.
– Кто монополист, а кто конкурент?
Роли были разбиты, и минут через десять понеслось. Сперва играли серьезно, считали каждый фантик, что выступал в виде денег или облигаций. После ругались, смеялись. Первой, как и ожидалось, выбыла Ира, она расстроилась, но подсев к Насте, стала ей помогать. В конечном счете и она разорилась.
– Из тебя никудышный экономист, – расстроенно сказала Настя. – Пойдем лучше кофейку сделаем, а мальчики пусть и дальше воюют.
– Пойдем, – Ира подхватила ее за ручку и потянула на кухню. – Он у тебя такой лапочка, ну просто пупсик.
– У тебя свой есть. Кстати, он тоже ничего.
– Что значит ничего? Он что надо, а если его разогреть, то…
– Стоп, не надо мне ваших подробностей, вон, – Настя посмотрела на Сережку. – Все про вас рассказал. И каково это?
– Ты имеешь в виду это?.. – и Ирина дернула бровями вверх, как бы показывая на второй этаж, где была ее комната.
– Ну да.
– Здорово, только, чур, никому.
– Хорошо, так что же?
– Ах, это обалденно, ты взлетаешь, а после паришь, словно тело растворилось. Слушай, у тебя же было?
– Ну да.
– Значит, уже летала?
Настя боялась признаться, что два первых раза она вообще тряслась от страха и гнева, а с Юрой никакого полета не было. Может, это Ирка врет, просто фантазирует. Хотя Настя проштудировала много литературы, знала и про оргазм и про фригидность. Что есть неудержимое желание заниматься сексом, страх перед ним, брезгливость и даже отвращение. Но что у нее было, она пока не могла сказать, не с чем было сравнивать. Но ей понравился секс, уж это она знала точно.
Парни просидели еще не один час, девочки стали зевать, и тогда было решено подвести итоги по стоимости компаний и наличия фантиков. Сережка выиграл, он был доволен собой, словно выиграл приз.
– Идем, – Настя взяла Юру за руку и, пожелав всем спокойной ночи, закрыла за собой дверь. – Ты мой до утра и не сопротивляйся, если я…
– Будешь насиловать.
– Ага, буду-буду, – хихикнула она и первый раз за весь вечер поцеловала его.
Но и в этот раз Настя никакого полета не испытала. Может, боялась, что их услышат, может, потому, что в доме был Сережка, а может, она не способна на эти чувства. «Нет», – тут же ответила она себе, прижимаясь к груди Юры, который уже стал засыпать. «Я ведь могу», – она вспомнила, как ласкала себя и доводила до состояния полета, после которого ее тело таяло.
– Я научусь, мой милый, обязательно научусь, – прошептала она ему на ушко, в ответ он что-то пробубнил и окончательно погрузился в сон.
11. Зачем мне это?
В воскресенье после обеда Юрик уехал. Сразу выглянуло солнце, стало даже обидно, словно оно ждало, пока тронется автобус. На душе стало грустно, но Ирка прижала Настю к себе и спросила:
– Ну, как ночи пролетели?
– Отстань.
– А что, я ничего не слышала. Вы там что, сказки друг другу рассказывали?
– Ушастая. Пойдем завтра в лес?
– Нет, завтра лучше не ходить, мокро и мошкара. Пошли во вторник, покажу одно местечко. Может, еще ягода не прошла.
Солнце стало припекать, затрещали птицы, появились ласточки и взлетели высоко над головой.
– Ура! Завтра будет жарко, – радостно заявила Ирка и побежала по лужам.
– Почему так решила?
– Видишь? – она показала рукой на ласточек. – Летают высоко, значит, будет жарко. Может, после обеда пойдем купаться.
К ночи стало душно, и Настя открыла окно, не забыв при этом как следует натянуть марлю, чтобы не летели комары. Она лежала в постели и слушала сверчков, что пели где-то на улице. Кто-то говорит, что если сверчок в доме, то это к счастью, а другие, что к деньгам. Настя верила в первое, пусть лучше счастье.
Проснулась от того, что рядом кто-то сидит. От неожиданности она вздрогнула.
– Не бойся, это я, – сказал Сережка.
– Ты откуда взялся? – спросила она.
– Зашел. Ты дрыхла, постучал, а ты не ответила.
– А щеколда? – она имела в виду, что щеколда была закрыта.
– Не знаю, – он подошел к двери, открыл ее и снова закрыл. – Вроде на месте, а что?
– Значит, не закрыла? – удивилась Настя и с опаской потянула одеяло на себя. – Что надо?
– Ирка сказала тебя будить.
– Почему ты все время приходишь? А она сама где?
– Ушла к Верке.
– К Верке?
– Ну да. Вчера приехала, они дружили, вот пошла к ней пошептаться, к обеду будет. Ты не переживай, все успеем.
– Успеем? На речку?
– И на речку тоже.
Тут Сережка потянул одеяло.
– Козел, – выругалась Настя и, быстро вскочив, открыла комод. Через секунду она стояла перед ним, держа газовый баллончик. – Еще шаг и я нажму. Уходи!
– Нажмешь, сама задохнешься.
– Уходи, прошу тебя, уйди, я не хочу больше, не хочу, – Настя опустила руку, села на кровать и, посмотрев на баллончик, поставила его на комод. – Тебе что, больше не к кому приставать?
Он подошел к ней поближе и, бесцеремонно взяв ее за руку, развернул к себе спиной. Настя задрожала, словно замерзла. Она не хотела кричать, ругаться, дрыгать ногами и отбиваться. Настя много раз думала над тем, что произошло там в его комнате, а после в классе. Это был не он, не Сережка, которого она знала, это был другой человек.
Он толкнул ее на кровать, и Настя упала, через мгновение он стянул с нее ночные шортики. Она удивилась себе, что не было страха, даже гнев, и тот пропал. Настя услышала, как он снял брюки. Она просто лежала и ждала. «Что со мной?», – удивленно спросила она себя.
– Постой, постой, – быстро произнесла Настя. – Я хочу видеть твое лицо.
– Зачем?
– Хочу и все. Можно я перевернусь на спину?
Сердце трепыхалось как у пойманной птички: чуть сжать кулачок, и она погибнет, а если расслабить пальцы, то улетит.
– Ладно.
Настя тут же перевернулась и легла на спину. Сергей замер, он внимательно смотрел на ее оголенный лобок. Мысли запрыгали, словно искали выход. «Зачем мне это? – спросила она себя, но тут же нашла оправдание. – Все равно мне не убежать».
Он подошел поближе. Настя уставилась на его толстый агрегат, что качался из стороны в сторону, словно это хобот.
– Сними рубашку, – попросила она. Сергей не спрашивая снял ее и бросил на стул.
«А он…», – только и успела подумать она, как Сергей переступил через нее, и его хобот шлепнулся ей на живот.
– Постой, – сказала Настя. – Поцелуй меня.
– Зачем?
– Просто хочу почувствовать твои губы. Поцелуй.
Он неуклюже нагнулся над ней. Прикосновение было холодным, совершенно безжизненным. Настя вытянула руки и, взяв его лицо в ладони, сама потянулась к его губам. Она поцеловала его осторожно, словно делала это впервые. Сергей захлопал глазами, они были пустыми, мертвыми. Настя еще раз поцеловала, а после сказала:
– Они у тебя сладкие.
– Сладкие?
– Да, сладкие.
Она целовала чужие губы. Они то вздрагивали, то напрягались, словно он хотел улыбнуться.
– Не спеши. Ты ведь сказал, что все успеем.
– Верно, – подтвердил Сергей.
– Тогда поцелуй меня сам.
Он неловко поцеловал, а потом еще и еще.
– У тебя получается, молодец, – похвалила она его, словно Сергей был ее учеником.
«Зачем мне это? – еще раз спросила она себя. – А он целуется нежно, мягко, словно…», – тут Настя прервала свои мысли, поскольку подумала о Юре.
12. Поцелуй меня
Стало стыдно за себя, почувствовала себя предательницей.
– Уйди, – сказала она ему, от этого слова Сергей вздрогнул и, схватив ее за плечи, вжал в матрац.
– Нет! – жестко сказал он и, быстро раздвинув ее ноги, воткнул свой стальной хобот ей между ног.
– Прошу тебя…
Но Сергей не остановился. Он дернулся, стало больно, словно рвется кожа на бедре. Настя отвела ногу в сторону и чуть согнула ее. Хобот, извиваясь, словно он отдельный орган, искал вход в норку.
– Прошу, не спеши, – понимая, что ей не избежать проникновения, попросила она. – Я ведь не убегаю, – она погладила его щеку, коснулась подбородка, губ. Сергей замер. – Поцелуй меня еще раз.
Его поцелуи стали ровнее, в какой-то момент Насте понравилось, как Сергей это делает. Опять в паху все заныло, и этот хобот, что так и не нашел вход, вдруг задергался. Она вильнула бедрами, чуть приподнялась и вдруг ощутила, как хобот, обнаружив вход, стал в него проваливаться.