– Какого Саха?! – яростно кричит Кэлон, вздрагивая всем телом. Он отпускает Нуриэля, и тот опадает на каменный пол, пытаясь отдышаться. Но я смотрю только на Кэлона, на мужчину, к которому прикоснулась Мандиса… или я, или мы обе. Ему действительно больно от моего прикосновения. Я снова сливаюсь с Мандисой, ощущая себя в ее теле. Завороженно смотрю на то, как его смуглая кожа краснеет под моей ладонью. Обугливается…словно я сжигаю его заживо. И мне больше не жаль его. Не спешу убирать руку, получая какое-то незнакомое прежде удовольствие, доставляя боль этому мужчине. Словно мщу…сама не знаю, за что.
– Obsena! (*прим. минтакийский язык – c*ка, дрянь) – рычит Кэлон, резко взмахивая левой рукой. К черту закон притяжения, потому что, не прикасаясь ко мне, мощью своей энергии Кэлон заставляет меня оторваться от земли. Словно невесомая пушинка я отлетаю за считанные секунды и врезаюсь в стену, преодолев в воздухе десяток метров. Его взгляд ударяет мне прямо в сердце, словно проворачивая в груди рукоятку невидимого ножа. Я смотрю в неистовые магические глаза, растворяясь в них, задыхаясь от боли. Мандиса стонет, скорчившись на холодном полу, а я продолжаю падать темный бездонный омут таинственных глаз Кэлона. В адскую непроглядную тьму заколдованных лабиринтов. И если это тот самый тоннель, то я должна найти свет. Я обязана… Я кому-то еще нужна там. Нужно вспомнить кому… Имя.
Крис.
Крис.
– Давай же, девочка, дыши!
Резко распахиваю глаза и вдыхаю полной грудью. Слишком много света…
Если бы не кучка врачей в белых халатах и масках, склонившихся надо мной, я бы решила, что все-таки умерла. Но то, что я сейчас чувствую, точно указывает на то, что я жива. Голова взрывается от боли, а все тело ломит и ноет. Я вернулась с того света, черт возьми. Только то, что я видела, сложно назвать раем, или адом, или чистилищем. Я ощущаю себя совершенно иначе, неуловимые изменения пульсируют в каждой клетке организма. И дело даже не во сне: он забывается, ускользает из моей памяти, но остаются чувства, что я пережила, обжигающая боль в груди, и я не понимаю, что мне теперь с этим сделать. Чувств слишком много, и они какие-то другие, необъятные, непостижимые, словно непредназначенные для моего опустевшего и давно ледяного сердца. Не предназначены для этого мира.
Это все равно что родиться заново.
— Два пятнадцать. Зафиксируйте. С возвращением, мисс Мартин. Еще бы две минуты, и смерть не была бы клинической, — произносит доктор, убирая от меня аппарат, который вновь завел мое сердце.
Зачем они меня вернули, зачем?
Не понимаю, откуда эти мысли.
Я же хотела вернуться, хотела жить ради Криса. Ради себя. Или просто всем назло.
По моим щекам беспрерывно текут слезы, и я не смогу объяснить их причину, даже если очень захочу. Меня не покидает единственная мысль: я хочу домой.
Дом…у меня никогда его не было. Даже рядом с Крисом я не чувствую себя так, словно я на своем месте.
– Я убью тебя, Мандиса, — вздрагиваю, снова заслышав знакомый голос. Кэлон. Кто такой Кэлон? Горячее дыхание обдает мочку уха, но, когда я медленно поворачиваю голову, рядом никого нет.
Я просто сошла с ума. Наверное, с таким образом жизни – это рано или поздно должно было произойти.
Глава 2
«Да придет в теплые земли разрушенного храма Великий Царь, сокрушив всех наследников Правителей Минтаки, и овладеет он зеркалом Креона и поднимет Аспис Элиоса и скажет всем живущим на земле и небесах – Я один буду править вами. И никто, ни Боги, ни твари земные не смогут сокрушить моей власти. Да будет так».
Пророчество, высеченное на руинах храма Арьяна.
Кэлон
Элиос, дворец Нуриэля Эриданского.
3218 год после крушения Минтаки.
Я рассеяно наблюдаю за игрой света, проникающего в огромный зал через отверстия в высоких сводах. Аметистовые блики отражаются, играя на гладкой поверхности Семи Зеркал Креона (см. Глоссарий.). Я бесстрастно слежу за причудливыми тенями по ту сторону Порталов. Они всегда спокойны, и в отражении каждого перемещаются скручивающиеся в звёздные воронки галактики и вращающиеся сферы эфира. Я могу войти в любое из них, но позволяю себе подобное только в исключительных случаях. Праздное любопытство недопустимо. Проклятие Богов уже однажды настигло землю минтов. Нельзя нарушать и без того хрупкое равновесие Элиоса, небольшого государства, образовавшего на руинах некогда процветающего острова Минтака. Исчезнувшие в Зеркалах Креона не возвращаются. И это закон, который не нарушался тысячелетиями для сохранения мира во Вселенной.
Я темный жрец и последний из хранителей Врат (см. Глоссарий), верный подданный и командующий армией и флотом Нуриэля Эриданского, его правая рука во всех вопросах.
Сегодня я приближу нас еще на один шаг к свершению Пророчества. Я чувствую вибрирующие отголоски Божественного Ори совсем близко. Их излучает девушка, которую три месяца назад мои слуги выкрали из храма Аминак, последняя из дочерей одного из семи Правителей, посвятившая свою жизнь служению Ори. Рию (см. Глоссарий) похитили прямо из храма и насильно привезли во владения Нуриэля. Все это время девушка готовилась к ритуалу жертвоприношения в тщательно охраняемых покоях, где о ней заботились, как о самой дорогой гостье Правителя. Однако нашего гостеприимства оказалось недостаточно, чтобы она смирилась со своей участью.
Чувствую ее страх сквозь несколько этажей каменных залов и спален, соединяемых длинными коридорами и лестницами. Мои ноздри трепещут в предвкушении. Концентрированная смесь ужаса и отчаяния, испытываемая девушкой, так сладостна, так желанна. Они редко приходят сюда смиренными и до последнего вздоха в этом мире ждут, что светлоликий Ори обратит на них свой взор и спасет своих жриц от участи быть принесенными в жертву на алтаре темного Бога. Но ни мольбы, ни просьбы не отменят предначертанного.
Пророчество скоро свершится. С каждой жертвой на землях Элиоса и Креона остаётся все меньше наследников, свергнутых Семи Правителей Минтаки.
Несколько сотен лет мы с Нуриэлем вели кровопролитные жестокие войны с другими претендентами на престол Великого царя, убивая их одного за другим, прочищая себе путь к абсолютной власти. Все сильные противники погибли, поверженные нашей несокрушимой силой и мощью, но остались прекрасные и хрупкие жрицы Ори, умеющие скрываться, а не вести открытое противостояние.
Время кровавых войн окончено. Днем и ночью мои стражи рыщут по землям Креона и Элиоса в поисках оставшихся в живых наследниц павших Правителей.
Одна из них совсем рядом…
Серебряный луч скользит с высокого свода по каменным стенам и теряется в Третьем Зеркале Креона. Вращающаяся звездная туманность рассеивается, словно пронзённая светом, и мерцает, искрит, принимая причудливые формы, заставляя меня вскинуть голову и пристальнее всмотреться с мятежную поверхность портала. Расширяющаяся воронка сжимается, словно исчезая, и снова возникает в абсолютной тьме и разрастается, стреляя в разные стороны серебряными молниями. Это впервые, когда врата начинают реагировать еще до того, как я перемещаю в них лишенную силы жертву.
– Ты это видишь? – спрашиваю я у бесшумно приблизившегося ко мне Нуриэля. Он встает рядом со мной, плечом к плечу в центре круглого зала, поочередно переводя взгляд с одного Зеркала Креона на другое. Я ощущаю его смятение, когда взор Нуриэля достигает необычайно активно проявляющего себя третьего портала.
– Да, Кэл. Я вижу, – мрачно кивает он. Закутанный с головы до ног в отороченный белым мехом длинный красный плащ с вышитыми на нем символами его власти Нуриэль выглядит встревоженным, когда я перевожу на него взгляд. – Ты думаешь, это Плейона? Из-за нее Зеркало искрит? Неужели мы нашли ее? И это Ори подает нам знак, что мы близко?