Падая, Рауф задел одну из машин. Сработала сигнализация, еще минуту назад тихий двор огласил рев сирены, настолько мощный, что от ее вибрации сработала сигнализация еще пары машин. Из окон начали высовываться головы автовладельцев.
– Какого хрена вы там творите? – грубо пробасил мужчина со второго этажа. – Сейчас спущусь, задницы вам надеру!
– Лухов, опять твоя оглашенная орет, – заверещал женский голос с шестого этажа. – Дождешься, накатаю жалобу в прокуратуру, они заставят тебя чужой сон уважать.
– Тебе-то что за дело, Катерина? Ты все равно ночи напролет своего сопляка ублажаешь, – весело парировал женский голос откуда-то сбоку. – Или с ритма сбиваешься?
Высказывание второй женщины развеселило публику. Громкий смех перекрыл затихающие звуки сигнализации.
– А ты не завидуй, Наталья, будет и на твоей улице праздник, – не растерялась Катерина. – Вот надоест мне мой сопляк, я его тебе по сходной цене сплавлю.
– Ох, охальники, – ворчливо произнес старческий голос с первого этажа. – Языки бы вам горчицей намазать.
– Лучше хреном, дед Василь, – рассмеялась Наталья. – Катьке точно больше понравится.
– Да погодите вы ржать-то, – остановил Наталью дед Василь. – Чегой-то там не того. Вроде у луховской колымаги лежит кто-то. Может, дурно человеку. Лухов, спустись, глянь.
– Делать мне больше нечего, – огрызнулся Лухов. – Небось Демид опять нажрался, вот и валяется. Ничего, до утра проспится, сам уйдет.
– Да не похож на Демида. Чернявый он, а Демид к соломе ближе, – возразил дед Василь. – Сходи, Лухов, не мне же, старому, тащиться.
– Ладно, черт с тобой, спущусь, – пообещал Лухов. – Но если это Демид, я его к тебе притащу. В качестве компенсации.
Слова деда заинтересовали жильцов. Пока Лухов спускался вниз, любопытные взгляды скользили по двору, ожидая продолжения веселья. Дед Василь наблюдал, как Лухов выходит из подъезда, как неохотно плетется к своей машине. Наблюдали и остальные жильцы, разбуженные резкими звуками луховской сигнализации. Все они видели, как Лухов вдруг застыл на месте, точно на невидимую преграду напоролся.
– Ну, чавой там? – окликнул Лухова дед Василь. – Демид?
– Твою-то Дерибасовскую, – в сердцах выпалил Лухов. – Ну, дед, спасибо тебе.
– За что благодарность? – переспросил дед Василь.
– «Скорую» вызывай! – взревел Лухов. – А лучше полицию. Тут человека убили.
Из окон зазвучали охи и ахи, а спустя две минуты двор заполнился любопытными жильцами. Сколько Лухов ни орал, чтобы не толпились возле тела, сколько дед Василь ни стращал всевозможными последствиями, кольцо зевак сжималось вокруг тела. К моменту приезда полиции автостоянка во дворе была забита до отказа, следы потенциального преступника затоптаны, а предшествовавшие трагедии реальные события в головах свидетелей густо перемешались с красивыми, но выдуманными подробностями.
* * *
Вот уже час полковник Гуров мерил шагами кабинет на Петровке. От одной стены до другой, вдоль окна до угла, по диагонали и обратно. Он пребывал в бешенстве, а в таком состоянии на одном месте не усидишь. В бешенство же его привел не какой-то зарвавшийся бандюган, не вездесущие журналисты и даже не желторотые стажеры, которыми вторую неделю кишело Главное управление Московского угрозыска, а лучший, как всегда считал Гуров, проверенный годами друг. И сейчас не имело значения, что этот самый друг по совместительству был еще и непосредственным начальником полковника, к тому же выше его чином и званием. Плевать Гуров на это хотел! То, как поступил с ним генерал Орлов, не оправдать ни званием, ни чином, ни полномочиями.
«Мальчик на побегушках, вот кто я теперь, – Гуров завершил очередной круг, но облегчения не почувствовал. – Такими темпами я скоро сбежавших котов с деревьев снимать начну. А почему нет? Все остальное меня делать уже обязали. Да что вообще нашло на Орлова?»
Дня не прошло после завершения дела «Девушки в чемодане», его напарник, полковник Крячко, все еще находился на излечении в госпитале, сам Гуров едва-едва бумаги заполнить успел.
По мнению Гурова, генерал должен был проявить больше такта и понимания. Все-таки полковник – не последний человек, а по словам того же генерала Орлова, надежда и опора уголовного розыска. Ему поручают самые запутанные и безнадежные расследования, и он справляется. Так почему же вдруг он стал тем, на кого сваливают уголовный хлам, которым даже районные опера пренебрегли, посчитав недостойным внимания?
– Товарищ полковник, машина ждет, – приоткрыв дверь ровно настолько, чтобы пролезла голова, бодро объявил дежурный.
– Да иду я, иду, – Гуров махнул рукой, отпуская дежурного.
«Теперь еще и с соглядатаем на шее весь день таскаться, – недовольно подумал он. – Ладно бы Шестакова дали, так нет, новенького подсунули. Человек он не проверенный, ни по телефону при нем разговор откровенный не заведешь, ни передвижения от начальства не скроешь. И что за день такой! Ну почему, почему моя машина сломалась именно сегодня? И почему Шестаков взял отгул как раз тогда, когда он мне необходим? Сплошное разочарование».
Перебирая в мыслях все перипетии минувшего утра, Гуров спустился вниз. У крыльца служебной машины видно не было.
«Странно, дежурный сказал, что все готово, – Гуров нахмурился. – Не хватало еще по всему двору бегать в поисках машины».
Бегать Гуров не стал, вместо этого вернулся к дежурному. Тот заверил Гурова, что автомобиль был на месте, и поспешил связаться с водителем. Выслушав объяснение водителя, дежурный положил трубку и чуть смущенно объявил, что авто ждет у ворот. Гуров даже комментировать не стал. У ворот так у ворот. Пройти двадцать метров пешком – не проблема. Возможно, новому водителю не объяснили, как здесь, в Главном управлении, принято работать. Озабоченный взгляд дежурного Гуров проигнорировал. Развернулся на сто восемьдесят градусов и зашагал к выходу.
У ворот стояла отечественная «Приора» без традиционной раскраски оперативных ведомств. За рулем сидел сухощавый мужчина лет сорока в строгого покроя костюме и с вычурной формы усами. В совокупности с бритой наголо головой впечатление мужчина производил весьма противоречивое. Гуров уселся на переднее сиденье, коротко кивнул водителю в знак приветствия и, откинувшись на спинку, закрыл глаза. Он ожидал, что машина тронется, но этого не произошло. Гуров открыл глаза и бросил вопросительный взгляд в сторону водителя. Тот смотрел в глаза полковника и улыбался. Гуров решил, что тому не назвали пункт назначения и он попросту не знает, куда ехать. «Все приходится делать самому», – мысленно проворчал Гуров, вслух же произнес:
– Улица Электродная, дом пятнадцать. Это по шоссе Энтузиастов, район Перово.
– Да, да, я знаю, – радостно заявил водитель. Улыбка прорезала худое лицо от уха до уха, отчего он стал похож на Буратино. Лысый череп поймал солнечный луч и отбросил его на лобовое стекло.
– Тогда почему мы до сих пор стоим? – несколько обескураженный ответом, спросил Гуров.
– Процедура знакомства, – все так же радостно произнес водитель. – Предшествует любой совместной деятельности.
Гуров ждал, что тот продолжит. Представится или потребует полковника назвать себя, раз уж тот сам завел разговор, пусть и своеобразным способом. Но водитель продолжал таращиться на Гурова блаженным взглядом, не предпринимая попыток начать «процедуру знакомства».
«Что ж, пойдем навстречу новичку», – поняв, что без выполнения формальностей машина с места не тронется, решил Гуров.
– Полковник Гуров Лев Иванович, старший оперуполномоченный по особо важным делам, – Гуров протянул руку для рукопожатия.
– Я знаю, – пожимая руку, объявил водитель. – Ваше имя – не проблема.