– Пожалуйста, передайте это небольшое письмо девочке, когда ей исполнится 16 лет. Ручаюсь, в нем нет ничего незаконного.
– Разумеется. Не вижу препятствий для столь несложного поручения, – Разем поклонился, давая понять, что разговор окончен. Беседка начала растворяться в воздухе, место, где они стояли, вновь наполнилось светом и детским шумом.
– Благодарю вас за прием, мне пора идти, – Ингвэ повернулся к радужным воротам, но внезапно остановился, словно вспомнив что-то важное. – Ах да, еще кое-что.
Директор выжидающе поднял брови.
– Прошу вас, назовите девочку Эмили.
Мистер Разем кивнул и улыбнулся.
– Эмили. Отлично.
Ингвэ поклонился и быстро вышел. Филипп Разем проводил его взглядом и отогнул уголок покрывала. Девочка улыбалась во сне. Каштановые кудряшки выбились из под чепчика. Разем осторожно поправил их и увидел, что на шее у девочки поблескивает маленькая цепочка с кулоном в виде золотой розы.
– Добро пожаловать, удивительная Эмили, – тихо сказал он и направился к корпусу для малышей.
До большого бунта оставалось двенадцать лет.
Глава 1. Вирус атакует
12 лет спустя
Эмили сидела у окна, задумчиво глядя на фей, сбившихся у пруда в тесную стайку. Искры то и дело слетали с крошечных волшебных палочек и гасли в темной воде, а воздух был словно заряжен электричеством от бесконечного трепыхания маленьких крыльев. И чего им тут нужно? Эмили отвернулась. Уже несколько дней ее беспокоила какая-то неясная тревога, причины которой она никак не могла понять. Занятия сегодня снова отменили. Двери заперли и строго-настрого запретили выходить на улицу. На обычные профилактические работы такие внеплановые каникулы совсем не были похожи. Никакой суматохи, как это бывает при мелких технических неполадках. Напротив, вчера кураторы были чересчур спокойны и скорее ползали, как сонные мухи, а сегодня и вовсе будто все вымерли.
Она встала со стула и потянулась. Сердито расчесала непослушные каштановые волосы и заплела их в короткую толстую косичку. Полила цветы. В сотый раз поглядела на запястье – связи по-прежнему не было. Можно, конечно, опять почитать или развернуть старый голографический пазл, но спокойнее от этого не станет. Если бы у нее только были настоящие друзья! Вот бы тайным знаком подозвать любимую феечку и передать с ней записку лучшей подруге или другу… Но приходилось признать очевидное – дети сторонились Эмили. Нет-нет, совсем не обижали, или, по-крайней мере не хотели обидеть нарочно.
Артур, мальчик, дольше всех детей проживший в реальном мире, не раз пытался поддержать ее по-своему:
– Ты не бойся, наверное, ученые найдут способ как-нибудь правильно оцифровать твой мозг прямо здесь до того, как ты начнешь стариться и, ну, как бы это сказать… умрешь.
Частенько при падениях с дерева или резво скачущего пони, Эмили ловила на себе взгляд его испуганных глаз. В Отиуме он оказался после автомобильной аварии, так что очень хорошо помнил все ужасы физической боли и отчаянье от невозможности вернуть подвижность своему телу. Перенос мозга в Отиум и новая жизнь были для него чудом, к которому он за несколько лет так и не смог до конца привыкнуть.
– А вот возьму и напишу Артуру, – решительно произнесла Эмили вслух, усаживаясь за стол и открывая кастомайзер. – Да, может быть, я пока не могу назвать его настоящим другом, но, почему бы просто не поговорить с ним. С ума ведь можно сойти, если долго сидеть взаперти и ни с кем не общаться – Эмили представила круглые глаза Артура и решительно нажала на кастомайзере на кнопку с блокнотом. Лист бумаги и карандаш появились перед ней на столе.
Она придвинула стул поближе, немного подумала и написала:
Привет, Артур!
У меня все еще сломана связь, со вчерашнего дня закрыты двери, и никто не приходит, тишина и мрак. Начинаю думать, что придется сидеть здесь до скончания века. Нет ли новостей?
Эмили.
PS. Хотя нет, не тишина, феи жужжат без остановки.
Она отложила карандаш и подбежала к окну. Да, да, вот что тревожило ее не меньше, чем внезапная отмена уроков – феи, которые обычно друг друга замечать не желают, группами кружили над водой и гудели, как злые пчелы. Эмили даже не подозревала, что на поляне их живет такое количество.
– Так, сейчас узнаем. Двери отпирать запретили, а про окна я, кажется, ничего не слышала.
Эмили сложила записку крошечным треугольником, отодвинула цветочные горшки, взобралась на подоконник и слегка приоткрыла окошко:
– Аниэлка! Лети ко мне! – она сама удивилась своему приглушенному голосу. Не боялась же она этих глупых фей, в самом деле. Или боялась? Ну в самом деле, более безобидных существ и вообразить невозможно. Простейшие программки с довольно ограниченными функциями.
Одна из крошечных фей оторвалась от общей массы, и с почти беззвучным легким жужжанием подлетела к девочке. Обычно улыбчивое лицо ее было столь серьезным и даже озлобленным, что Эмили слегка отшатнулась.
–Аниэлка, что случилось?
Аниэлка встала на подоконник и сложила крылышки. Поманила Эмили пальцем и та нагнулась над ней.
– Ты часть этого мира, Эмили. Ты – рожденная здесь. Но мы не можем принять тебя. В тебе так много человеческого, и оттого мы не можем разгадать тебя до конца, – Аниэлка обернулась на фей, будто опасаясь, что подруги услышат ее. – У тебя есть 24 часа. Скройся, где можешь. Хотя вряд ли ты спасешься.
– Аниэлка, да что с тобой? Какие 24 часа? От кого я должна спасаться? – Эмили отбросила записку и протянула ладони фее. В любой другой день Аниелка уселась бы на ладошку и расправила пышную юбочку. Но сейчас она оставалась на месте, лишь слегка качнулась в ее сторону. Глаза ее сверкали. С маленькой палочки cлетали синие искры. Эмили вдруг стало страшно.
– Время людей заканчивается. Может быть, тебе удастся вписаться в новый мир, этого я не знаю. Ну а если нет, то прощай. – Аниэлка подлетела к руке Эмили и вдруг так больно укусила ее за палец, словно острым шипом проткнула.
– Ай, что ты делаешь! – вскрикнула Эмили и отдернула руку. На пальце выступила кровь.
– Это для того, чтобы ты поняла – я не шучу. Я представляю для тебя опасность, как и все существа-инженики всех территорий Отиума. С сегодняшнего дня мы в войне с людьми. – Аниэлка оскалила острые зубки и свечой взмыла в небо: – Беги!
Эмили захлопнула окно и в оцепенении уставилась на свой палец. Да что же это такое!
Порывшись в столе, она нашла специально изготовленные для нее пластыри и залепила укушенное место. Хорошо, что эти глупые феи не смогут причинить вреда обычным людям. Или смогут?
Эмили вдруг заволновалась. А что, если дело не только в феях? Что, если все птицы, пони, единороги, и даже драконы дружно сошли с ума? Эмили замерла от этой мысли. А если и няни? Ведь они тоже инженики, и очень сложные, и, если глупая простушка Аниэлка начала угрожать, то чего тогда ждать от нянь?
Нужно срочно выяснить, что же все-таки происходит.
Код, запирающий дверь в комнату, мог остановить кого угодно, но только не Эмили. При желании она могла отпереть почти любую дверь в детском центре, и считала кодовые замки лишь необходимой мерой предосторожности для малышей.
Эмили слезла с подоконника и побежала к двери. Затем, поразмыслив, открыла деревянный сундучок, стоящий у постели и забрала все, что показалось ей полезным – пластыри, мазь от ссадин и порезов, сироп от температуры и прочие мелочи, имевшиеся только в ее арсенале и не нужные обычным жителям Отиума. Отчего-то ей нравилось хранить уникальные для Отиума вещи в виде настоящих предметов.
Сгребла все в маленький рюкзачок и посмотрела на себя в зеркало.
На ней было синее летнее платье с белыми кружевами, едва доходившее ей до колен. Вообще-то, платья она не любила, но чего только не перемеряешь от безделья.