– Ой, лучше сдохнуть, – жалобно произнёс Данила. Он был самым крупным членом команды, и ему эти тренировки давались тяжелее всех. Но именно его Иван – корабельный врач – третировал больше всего.
– Тебе, Данила, нужно быть в числе первых на тренировке, нечего расслабляться.
– Вот что ты ко мне пристал? Гоняет меня и гоняет. Что я тебе лошадь, что ли?
– Потом спасибо скажешь, когда на Землю здоровым вернёшься.
– Оставить перепалку, осмотр и тренировка, Данила, ты первый, потом я, потом Саша. Тренируемся до ужина, завтра с утра надеемся на хорошую погоду.
* * *
– Иван, так что там твой АИР, не готов сотрудничать?
– Почему не готов, Пётр Сергеевич, он нам выдал план работ на несколько лет вперёд. Так что он готов, можно сказать, по полной.
– Ты знаешь, о чём я спрашиваю, почему он отказывается считать дальше?
– Я уже много раз говорил, он считает это опасным для человечества и поэтому, что мы сами должны произвести расчёты и натурные испытания.
– Что значит считает? Он кто такой? Это же программа!
– Я объяснял, это не совсем программа. Это именно автономный разум, он сам принимает решения и сам выполняет действия, которые считает нужными.
– Но ты ведь его разработчик?
– Нууу, в общем-то, да, – Ивану всё тяжелей и тяжелей становилось врать Петру Сергеевичу, но сказать ему правду он был не в состоянии.
– И что, ты не можешь изменить его структуру?
– Нет, теперь уже нет. Как только я запустил его, он практически вышел из-под моего прямого управления.
– Что-то ты темнишь, Иван, что-то темнишь. Чтобы такой гений, как ты, создал программный продукт, который сам не в состоянии контролировать? Ты, видимо, просто согласен с его выводами и не хочешь пойти мне навстречу?
– Это не так, хоть я и согласен с его выводами.
– Вот! Ты считаешь, что затраченное время, которое мы тут потеряли, и риск жизнями четырёх космонавтов – это стоит того??
Иван знал историю АИРа про аварию на Марсе и практический провал миссии по спасению Марса, которая произошла именно из-за уверенности АИРа в непогрешимости собственных расчётов. Теперь АИР не хотел давать готовых результатов человечеству, он давал направления и основной базис, оставляя всё на совести человечества, давая ему возможность совершить ошибки малой кровью. Это был уже не первый спор Ивана с Петром Сергеевичем, поэтому он уже без эмоций, спокойно ему ответил:
– Да, мы рискуем жизнью четырёх астронавтов, но так бы мы могли отправить туда сто человек, не проверив нормально и половины агрегатов. И как бы это всё нам вышло? АИР прав, мы должны двигаться с той скоростью, с которой умеем. И лучше всё десять раз перепроверить, чем допустить фатальную ошибку.
– Я не понимаю, ты не веришь в собственную программу?
– Скорее наоборот, я ей верю.
– Тогда знаешь что? Разработай мне тексты диалога, который я смогу сказать военным. Потому что я не смогу им повторить твои слова.
– Тут я пас, Пётр Сергеевич, вы тут много лучше меня понимаете, как всё сделать.
* * *
– Маленький шаг для человека, огромный шаг для человечества.
– Не нужно плагиата, Иван. Так что у нас по плану?
– Необходимо выгрузить ящики и начать строительство. Но я тут справлюсь с Данилой, а вы двигайтесь вон к тому холму, там точка, помеченная как обязательная к исследованию. Сейчас вам машинку подготовим. Благо её сильно не разбирали.
Следующее утро на Марсе выдалось спокойным, и уставшие от нахождения в консервной банке, надев скафандры, выскочили на поверхность красной планеты, как только это стало возможным. Теперь, оказавшись на её поверхности, нужно было выполнять программу полёта. Программа была обширной, необходимо было построить жилой модуль, развернуть серьёзную оранжерею, наладить систему рециркуляции воды, а также провести исследование специальных точек на карте Марса, которые были особенно выделены в полётном задании. Что было в этих точках, было полностью неизвестно. Но важность и срочность их исследования были максимально высоки. И потому первую точку нужно было посетить сразу после подготовки марсмобиля. Устройство для перемещения двоих человек по Марсу было закреплено на поверхности шаттла. Сейчас нужно было спустить его и подключить питание. И если в полёте длиной в год ничего не нанесло ему повреждений, двигаться дальше. К счастью, всё было в порядке. Марсмобиль спокойно отделился от поверхности и после подключения питания замигал зелёными лампочками.
– Ну вот и отлично, топливные ячейке в норме, заряда хватит более чем на семьсот часов работы, так что спокойно двигайте, капитан. Мы с Данилой тут будем вам тёплую ванну готовить.
– Ванна – это мечта, но вот горячий душ без ограничения в воде был бы изумителен.
– К сожалению, нужно потерпеть, ту воду, которую мы привезли с собой, придётся экономить.
– Да знаю я, Саш, знаю. Но весь год полёта мне не хватало именно этого, чтобы открыть такой горячий душ и стоять под ним, не думая о том, что вода может кончиться.
– Если найдём тут воду, то мечта станет реальностью.
– Воду тут найти сложнее, чем золото на Земле. И не мечтайте пока что о душе, я вам ни одной капли воды не дам, – вступил в разговор Данила.
– Ты ради своих цветочков нас вообще без воды оставить готов, – ответил ему Сергей.
– Капитан, ты понимаешь, что если я не запущу оранжерею, то мы останемся без кислорода и питания?
– Да шутим мы, Данила, все всё понимают, ладно, Саш, что там?
– Всё в порядке, капитан, все системы в норме, пока что нам везёт. Вы двигайте, а мы с Данилой постараемся, чтобы уже ночевать сегодня в новом помещении со свежим воздухом.
– О да.
Недостаток долгого пребывания на корабле – это запах, который, несмотря на новейшие системы вентиляции, имеет свойство накапливаться. В космосе нет возможности проветрить, хоть рецепторы носа в острой форме, но тем не менее это тяжелейшее условие, которое создаёт дискомфорт. Поэтому новое помещение с новым воздухом – это действительно было здорово.
Марсмобиль представлял из себя шестиконечный трактор с двумя пластиковыми отвалами спереди. Шесть огромных колёс с огромным протектором приводили его в движение. Отвалы предназначались, чтобы разгребать дорогу. По мнению инженеров, это был абсолютный вездеход. В кабине была создана система жизнеобеспечения, и там можно было снимать шлемофон. Всё это приводилось в движение шестью мощными независимыми электромоторами, установленными прямо в колёсах. Источником электричества служило ещё одно изобретение, которое было изготовлено прямо перед их полётом, – кристаллический аккумулятор. Данные аккумуляторы ещё не испытывались, но по расчётным данным они были крайне перспективны.
– Ну что, Саш, поедем?
– Надеюсь, всё будет хорошо, в этом марсмобиле столько нового и малоиспытанного, что как он себя поведёт, ещё неизвестно, но, надеюсь, всё пройдёт хорошо. Всё-таки вторичный контур у нас есть из сухозаряженных серебряно-щелочных аккумуляторов и солнечные батареи.
– Да я не про это, Вань, за инженерию я спокоен, меня больше волнует моральное состояние экипажа. Всё-таки утомительно всё это.
– Лучше ехать, чем сидеть, Сергей! Лучше двигаться, чем стоять. Данила и Александр до вечера провозятся с монтажом модуля. И если реально сможем заночевать уже в свежем воздухе, морально это сильно нас взбодрит. Я как корабельный врач даже рекомендовал бы вечером открыть пару бутылок красного из неприкосновенного запаса.
Сергей с удивлением посмотрел на Ивана, за всё время полета выпросить у него спиртное было делом практически нереальным. А тут вдруг он сам предлагает.
– Ты в этом уверен?
– Да, это будет как точка по достижению маршрута, в голове зафиксируется позитивное воспоминание о нашей экспедиции.