Где-то ярдах в ста мяч упал в траву — а может, послышалось.
— Вперед, — скомандовал старик.
— Нет, — сказал молодой гольфист, — если не возражаете, я пойду с вами.
Старик кивнул, изготовился и запустил свой мяч в темноту. Дальше они двинулись в полном молчании.
Наконец парень, который вглядывался в подступившую ночь, признался:
— Впервые вижу, чтобы так играли. А кто эти люди, что их сюда привело? Кстати, вы-то сами кто? И последний вопрос: за каким чертом меня сюда принесло? Я тут ни пришей, ни пристегни.
— Пожалуй, — согласился старик. — Но со временем возможны перемены.
— Со временем? — переспросил парень. — Если я здесь лишний, какие могут быть перемены?
Шагая вперед, старик смотрел перед собой и больше не косился на своего молодого спутника.
— Зелен ты еще, — проговорил он. — Сколько тебе?
— Тридцатник, — ответил парень.
— Мальчишка совсем. Погоди, разменяешь десяток шестой-седьмой, тогда, может статься, и ты созреешь для партии в ночной гольф.
— У вас это так называется — «ночной гольф»?
— Именно так, — подтвердил старик. — Бывает, игроки тут появляются совсем поздно, часов в семь, а то и в восемь: просто возникает потребность сделать удар, пройтись, еще раз ударить — и так, пока сил хватит.
— А как вы узнаете, что созрели для ночного гольфа?
— Видишь ли, — пустился в объяснения старик, неторопливо шагая вперед, — мы, все как один, вдовцы. Нет, конечно, не в прямом смысле. Есть такое выражение: «вдова гольфиста» — так называют женщину, которая сидит дома, пока ее муж все воскресные дни, с утра до вечера, пропадает в гольф-клубе, а порой еще и субботу прихватывает, и среди недели норовит урвать вечерок: это дело так затягивает, что удержаться невозможно. Человек превращается в гольф-робота, а жена не может взять в толк, куда подевался ее муж. Ну а в нашем случае речь идет о вдовцах: жены сидят по домам, но дома эти холодны, никто не разжигает камин, обед готовится через пень-колоду, половина кровати пуста. Вдовцы.
Молодой человек переспросил:
— Вдовцы? Ничего не понимаю. Разве кто-то умер?
— Никто, — ответил старик. — Когда про женщину говорят «вдова гольфиста», это означает, что она сидит дома, пока муж играет в гольф. А я тебе толкую о «вдовцах-гольфистах», то бишь о тех, кто сбегает из дому, чтобы побыть вдовцами.
Немного поразмыслив, парень уточнил:
— Но ведь дома их кто-то ждет? В каждом доме есть женщина, верно?
— А как же, — подтвердил старик. — В каждом доме. В каждом доме. Да вот только…
— Что «только»? — поторопил молодой.
— Ты посмотри на это с другой точки зрения, — на ходу продолжал старик, вглядываясь в поле ночного гольфа. — Есть же какая-то причина, которая в сумерках гонит нас сюда, на фервей. Может, дома не с кем словом перемолвиться, а может, слова сыплются градом. Постельные разговоры затягиваются до бесконечности — а может, пресекаются на корню. В доме целый выводок детей, или всего один ребенок, или вовсе пусто. Повод всегда найдется. У кого денег куры не клюют, у кого хоть шаром покати. Как бы там ни было, этим одиночкам, которых ты здесь видишь, вдруг пришло в голову, что есть неплохое место, куда можно податься на закате дня, и место это — поле для гольфа: играй себе, сколько душе угодно, бей по мячу и отправляйся его искать, пока совсем не стемнело.
— Все ясно, — сказал парень.