Тогоева Ирина Алексеевна - Завет Локи стр 3.

Шрифт
Фон

Я знаю, о чем вы подумали. Ну да, это был мой родной сын. Вот ведь что получается, когда у демона вскипает кровь и он совершает безответственные поступки! Да, я не отрицаю, в Асгарде у меня действительно была жена, и, да, она действительно была лучше, чем я того заслуживал, но Ангрбода из Железного Леса была не просто соблазнительной. Она родила мне троих детей: волка Фенрира, Хель и змея Йормунганда. Йормунганд был самым толстым из них и, честно говоря, самым непривлекательным. В Нифльхейме в ответ на все мои попытки завести с ним разговор он лишь злобно шипел, затем еще более распалялся, затем его шипение становилось яростным, и он обрушивал на мое связанное и беспомощное тело целый дождь ядовитой слюны, от которой к тому же исходила ужасающая вонь. И так каждый раз. Короче говоря, вряд ли наши отношения – отношения отца и сына, между прочим! – можно было назвать теплыми. Вот почему я, пребывая в полном отчаянии, и решил прибегнуть к помощи сновидений, прекрасно сознавая, что порой надежда, мельком блеснувшая во сне, способна причинить куда большую боль, чем безнадежная покорность.

Видите ли, ни одна вера не может окончательно умереть, пока жив хотя бы один, самый последний из верующих, а верующие, как известно, способны иной раз проявить невероятное постоянство, упрямство, граничащее с жестокостью. Даже если павшие боги умоляют о забвении и мечтают о безмолвии смерти и покое полного исчезновения, всегда найдется некий фанатический приверженец старой веры, который ни за что не желает с этой верой расстаться; или же сохранится древний, некогда принадлежавший этим богам храм, на который теперь пялятся туристы; или археологи отыщут каменную плиту со священной надписью; или из-под тонн песка выкопают старинную статую божества – тут годится все, что угодно, лишь бы оно способно было заставить человека вновь мечтать и видеть сны…

Можно, конечно, воспользоваться и какой-нибудь легендой.

Легенды, предания и вообще всевозможные истории как раз хуже всего – именно они-то в первую очередь и заставляют гореть эти факелы веры. Истории, рассказанные у очага или у костра; нашептанные в темноте; сохранившиеся на страницах старинных рукописных книг; передаваемые из уст в уста, из поколения в поколение; запечатленные с помощью секретного шифра на куске пергамента; нацарапанные на кусочках коры или осколках камней. Истории о том, как рождаются боги, вечны. Это уже некая форма поклонения. Однако и мы, боги, живы именно благодаря этим историям – даже если мы и пребываем в сумеречном состоянии, даже если лишены всего своего былого могущества, даже если нас терзают мучительные воспоминания и мы чувствуем, что постепенно ускользаем из жизни, – в этих историях, рассказываемых людьми, в мечтах людей и в их снах мы по-прежнему здравствуем.

Люди, разумеется, мечтатели, притом алчные мечтатели. Их аппетит в отношении всевозможных историй и легенд поистине безграничен; каждую ночь они создают новые сны и мечты, новые эфемерные миры, которые стремятся исследовать. Некоторые из этих миров совсем крошечные, не больше мыльного пузыря. Другие же громадны, как горы, вершины которых покрыты вечными льдами, и неумолимы, как сама Судьба. Одни миры существуют не более нескольких мгновений; другие же способны продержаться целую минуту – а этого более чем достаточно, чисто теоретически, для того (ну, например, для бога-ренегата), кто хочет в этот мир проникнуть, а оттуда, следуя серебристой линии жизни сновидца, попасть прямиком в его мысли…

Да, чисто теоретически такое возможно. Но сделать это очень и очень непросто. Нужно полностью завладеть сознанием спящего, буквально поселиться в нем, для чего необходимо известное умение. Да и, честно говоря, далеко не каждому человеку хочется быть одержимым; пусть даже одержимым неким божеством. И потом, человеческий сон сам по себе – вещь чаще всего весьма непостоянная, почти неуловимая и слишком расплывчатая, чтобы было за что ухватиться. Наверное, нужны тысячи – нет, миллионы! – людей, которым снится одно и то же, чтобы их общий сон смог обрести достаточную силу и прочность, дав тому, кто в него проник, хоть какой-то шанс на спасение.

Но надежда – мучитель жестокий, хуже любого демона. Пока у нас еще оставалась надежда, мы просто не в силах были отвернуться от того, что происходило вокруг. Благодаря отражениям в реке Сновидений мы видели, как исчезает все то, что мы знали и любили. Как постепенно предают забвению наши руны, заменив их новым римским алфавитом. Как взошел на престол новый Бог, как он подчеркнул свое учение о мире и любви, благословив людей на бесконечные войны и кровавые истребления неугодных. Мы видели, как человечество переживает и самый темный период своего существования, когда оказались под запретом любые истории (и даже сны!), когда даже произносить наши имена вслух считалось преступлением. Мы окончательно уходили во тьму веков, мы терялись в этой тьме, испытывая при этом невыносимые душевные страдания.

Однако даже в самые темные времена истории все же повсюду продолжали существовать легенды и мифы о старых богах. И тяжкий занавес тьмы был постоянно как бы чуточку приподнят. Так что мы по-прежнему имели возможность наблюдать за происходящим, а порой даже могли видеть собственные отражения в реке Сновидений. Иногда в виде посвященной кому-то из нас картины, а иногда – музыкального произведения; это было проявление некоего коллективного опыта человечества, благодаря чему мы вновь обретали надежду. А еще в этом новом мире были книги; там было чтение – в былые времена подобные вещи крайне мало нас интересовали, ведь тогда практически все истории существовали исключительно в устной форме и действительно передавались из уст в уста, а рунические символы в лучшем случае высекали на каменных плитах. Ну и, конечно, никак нельзя было забывать и о финальной строфе Пророчества, в которой, по-моему, надежда на будущее звучала наиболее отчетливо:

Но вижу: вновь поднимется земля из океана,Зазеленеет, расцветет, как прежде.И встанут горы.И в ручьях, сверкающих на солнце,Орлы опять начнут на лососей охоту.

Это, разумеется, вполне могло оказаться очередным обманом: Оракул очень любил такие штучки; любил указать неправильное направление, дать некую надежду и тем самым продлить наши мучения. Ведь с течением времени предсказанный им мир представлялся нам все менее достижимым. И все острее становилась боль, которую мы испытывали, наблюдая за реальной жизнью лишь благодаря отражениям в реке Сновидений. И все отчетливей, все нестерпимей была мысль о том, что этот дивный новый мир не для нас, что другие боги поселятся среди его прекрасных гор и рек и будут с наслаждением править этим новым миром. А мы, старые боги, один за другим начинали сдаваться, все сильнее предаваясь отчаянию и закрывая глаза, чтобы не видеть, как этот мир вокруг живет и зеленеет.

Однако демоны в определенном смысле куда более выносливы, чем боги. К тому же, хоть я и тосковал по своему телесному обличью и по тем удовольствиям, которые это обличье мне дарило (особенно по еде, сну и сексу), но все же мою, так сказать, исходную форму телесной назвать было бы никак нельзя. Скуку я считал не меньшим врагом, чем пытку тьмой; однако надеяться мне было особенно не на что и оставалось только наблюдать за тем, что происходило вокруг.

И я наблюдал, а вокруг строился новый мир. Я видел, как люди впервые ступили на поверхность Луны. Видел, как быстро распространяются книги в мягких обложках, как развиваются кино, компьютеры, видеоигры. В этом новом мире, безусловно, правил Порядок, причем такой, который практически ничем не был обязан нашему влиянию. Казалось, старых богов отставили в сторону и навсегда о них забыли. Как говорится, с глаз долой…

Ваша оценка очень важна

0
Шрифт
Фон

Помогите Вашим друзьям узнать о библиотеке

Скачать книгу

Если нет возможности читать онлайн, скачайте книгу файлом для электронной книжки и читайте офлайн.

fb2.zip txt txt.zip rtf.zip a4.pdf a6.pdf mobi.prc epub ios.epub fb3

Популярные книги автора