Большая часть всего, чего добился Древний мир, казалось, утрачена. Но это была лишь видимость. Почти все, если не все до единого, достижения греков и римлян в мысли, науке, области права, практических искусствах ныне являются частью нашей цивилизации, будь то орудия повседневной жизни или давно забытые, или, может, отвергнутые краеугольные камни истории, которые исчезли из нашего поля зрения, потому что мы построили на них более совершенное здание – здание, которое, однако, никогда не могло бы быть построено, если кто-то сначала не заложил бы эти камни в фундамент. Всему по-настоящему ценному, приобретенному в прошлом, суждено было сохраниться в непрерывной цивилизации мира. Одно время оно показалось потерянным, но в конечном счете восстановление не могло не свершиться. Благодаря длительному процессу образования и своему естественному росту под влиянием остатков древней цивилизации, отнюдь не малым и не существенным, которые с самого начала действовали эффективно, благодаря расширению опыта и внешним стимулам варварское общество, сложившееся в результате завоевания, наконец дошло до того уровня, на котором смогло постигнуть классическую цивилизацию, по крайней мере в такой степени, чтобы понять, что ему еще очень многому нужно научиться у древних. Затем с энтузиазмом, который редко испытывал этот народ, он за одно-два поколения овладел всем, чего не знал, в трудах классического мира – в сфере мысли, искусства и науки, и, усиленный подобным образом, с самого начала встал на путь к еще большим достижениям современности.
Эта эпоха окончательного восстановления – эпоха Возрождения – отмечает, таким образом, завершение этого процесса образования – поглощения германцев завоеванной ими цивилизацией, поглощения столь полного, что они смогли подхватить ее в тот миг, когда грекам и римлянам пришлось ее бросить, подхватить и продолжить, доведя до еще более высоких результатов. Так, эпоха Возрождения – это последняя веха средневековой истории, а средневековая история есть история этого образования и усвоения, процесса, посредством которого германцы встроились в классический мир и благодаря которому из двух элементов – римской цивилизации и германской энергии, решительности и производительной силы с новыми идеями и институтами – возникло новое органическое единство – современное общество. В этом и состояла задача: вывести из одичавшего VI века, застойного и фрагментарного, с отсутствием единства в общей жизни, без идеалов и энтузиазма, XV век, вновь в полной мере овладевший единой мировой цивилизацией, напряженный, упорный и воодушевленный. Это то, что должно было совершить Средневековье, и именно это оно и сделало.
Это был медленный процесс. Он занял почти тысячу лет. И не мог не быть медленным. Рим цивилизовал кельтов Галлии и сделал из них подлинных римлян через сто лет; но в случае с германцами существовали по крайней мере две очень веские причины, в силу которых эта задача не могла быть решена так быстро. Во-первых, они были народом-победителем, а не побежденным, что имело огромное значение. Именно их власть, их законы и институты, их идеи, даже их наречия были навязаны римлянам, а не римские – им; и, хотя высшая цивилизация подданного народа сразу начала воздействовать на них, это были лишь те ее части, которые особенно впечатлили их, а не вся ее совокупность, с большей ее частью они фактически даже не соприкасались. Во-вторых, Рим V века не был уже Римом I века. Он утратил свою способность к перевариванию и усвоению; более того, в этот интервал процесс даже пошел вспять, и Рим сам уже стал варварским и тоже германизировался, не в силах долее сопротивляться влиянию постоянно растущего числа варваров, приходивших в империю через армии и рабские бараки. Если бы Рим в V веке со всеми своими тогдашними чертами завоевал Германию, он вряд ли смог бы романизировать ее за гораздо меньшее время, чем потребовалось на самом деле.
Но эта работа, хотя и медленная, началась с того момента, как германцы вступили в тесный контакт с римлянами: будь то в качестве подданных или господ, они признали тот факт, что в римской цивилизации есть нечто превосходящее их собственную цивилизацию, и не считали ниже своего достоинства заимствовать ее у Рима и учиться у него, в большинстве случаев, конечно, без какого-либо сознательного умысла, но иногда, разумеется, вполне намеренно[7]. Если сравнить с современностью прогресс, достигнутый за пятьсот лет, последовавших за V столетием, он, разумеется, выглядит «китайским веком» [8]; но если судить о нем в соответствии с условиями того времени, то успех был поистине велик и объем сохраненной римской цивилизации оказался больше, чем можно было бы ожидать теоретически. Фактически еще до того, как политическая система приобретает какую-либо устоявшуюся форму, мы видим решительное улучшение в сфере знаний и интереса к науке и начало неуклонного прогресса, который уже никогда не прекращался.
Такова была задача Средневековья. К плодам древней истории оно должно было прибавить идеи и институты германцев, то есть в ослабленный римский народ влить юношескую энергию и решительность германского. В сложившихся условиях этот союз мог возникнуть именно как гармоничный и однородный христианский, пройдя за долгие века через анархию, невежество и суеверие. Иными словами, задача Средневековья заключалась в первую очередь не в прогрессе, а в том, чтобы сформировать органически единый и однородный современный мир из разнородных и зачастую враждебных элементов, оставшихся от Древнего мира, и таким образом обеспечить необходимые условия развития, немыслимые для древних.
О том, что эта задача полностью выполнена, наглядно свидетельствует XX век. Нашей задачей будет шаг за шагом, с того дня, когда воин-варвар вытеснил греческого философа и римского деятеля, следовать за его свершениями, пока мы не достигнем наивысшей точки современного прогресса.
Глава 1
С чего начались Средние века
Из всего сказанного во введении следует, что наша цивилизация XIX века отличается не только сложностью характера, которую мы так хорошо осознаем, но и тем, что она сложна по своему происхождению. Ее отдельные элементы – это работа поколений, далеко отстоящих друг от друга во времени и пространстве. Она собрана в единое целое из тысячи разнообразных источников. Это обстоятельство нам очень хорошо знакомо по историческим фактам. Нам сразу же приходит на ум, из каких разных эпох и народов попали в нашу цивилизацию, например, печать, теория эволюции, представительная система, «Божественная комедия»… и как они ее обогатили. Не так легко осознать присутствие в них почти в неизмененном виде трудов первобытных поколений, которые жили еще до существования письменной истории. И все-таки разжигать огонь и выращивать пшеницу мы стали по методам, практически идентичным методам первобытного человека – изменения до сих пор несущественны, – и оба этих шага, без сомнения, были не менее огромными вперед, чем любой другой с той поры. То же самое можно сказать, хотя и немного в другом смысле, о том, что сейчас в некоторых американских штатах единицей нашей политической системы является Законодательное собрание.
Среди источников, из которых разные части нашей цивилизации слились воедино в исторические времена, четыре значительно превышают по важности остальные – это Греция, Рим, христианство и германцы. Многие отдельные элементы проистекли из других источников, некоторые из них существенно изменили наши идеи и институты: алфавит – из Восточного Средиземноморья, философские представления – из долины Тигра, математические методы – из Индостана. Однако, насколько нам известно на сегодня, если оставить в стороне то, чему дальнейшее изучение памятников древних народов еще может научить нас, за исключением четырех упомянутых, ни один сводный труд какой-либо цивилизации, ни одно общее творение какого-либо народа не вошли в нашу цивилизацию в качестве одной из ее важнейших составных частей. Если мы попытаемся сообразовать пятый источник с упомянутыми четырьмя, нам придется объединить отдельные вклады различных восточных народов, сделанные в разное время в течение всего хода истории и не имеющие никакой связи друг с другом. Однако достижения греков как органическое целое лежат в основе всего последующего прогресса.