А вот здесь, на борту
парохода, битком набитого пассажирами,я,кажется,понял,чтожетакое
пустыня.
Да, конечно, в Сахаре, сколько хватает глаз, видишь все тотжепесок,
вернее, обкатанную временем гальку (песчаныедюнытамредкость).Тамты
вечно погружен в неизменное однообразие скуки. И однако,незримыебожества
создают вокруг тебя сетьпритяжений,путейипримет-потаеннуюживую
мускулатуру. И уже нет однообразия. Явственно определяются знаки ивехи.И
даже тишина всякий раз иная.
Бывает тишина мирная, когда утихаетвраждаплеменивечерприносит
прохладу, и кажется - ты остановился в безмятежной гавани и спустилпаруса.
Бывает полуденная тишина, когда под давящим солнцем - ни мысли, ни движения.
Бывает тишина обманчивая, когда замирает северный ветер,когдамотылькии
стрекозы - цветочная пыльца, взметенная из глубинных оазисов,-предвещают
песчаную бурю с востока. И тишина недобрая,когдаузнаешь,чтовшатрах
дальнего племени зреет заговор. И тишиназагадочная,когдамеждуарабами
завязываются тайные переговоры. И напряженная тишина, когда ждешьгонца,а
онвсеневозвращается.Ипронзительнаяночнаятишина,вкоторую
вслушиваешься, затаив дыхание. И тишина, полнаягрусти,когдавспоминаешь
тех, кого любишь.
Все тяготеет к полюсам. Каждая звезда указывает верный путь. Все они-
звезды волхвов. Каждая служит своему богу. Вон та указывает путь к далекому,
почти недостижимому роднику. И даль, чтоотделяеттебяоттогородника,
гнетет, точно крепостной вал. Аэтауказываетнародник,которыйдавно
иссяк. И сама эта звезда кажется иссохшей. И в пространстве, отделяющем тебя
от пересохшего родника, дороги нет. А вон та звезда привела бы кневедомому
оазису,которыйвосхваляликочевники,нодорогатудазаказана:ее
преграждают непокорные племена. И пески между тобоюитемоазисом-как
заколдованная лужайка из сказки. Еще одна звезда ведет на юг, в белый город,
он точно сладостный плод, так и тянет его отведать. А та ведет к морю.
И наконец, магнитное поле пустынипорождаетбезмернодалекие,почти
неправдоподобные полюсы: дом твоегодетства,которыйисегодняживетв
памяти; друг, о котором только и знаешь, что он есть.
И ощущаешь себя в силовом поле: есть силы пронизывающие иживотворные,
они тебя притягивают или отталкивают, льнут ктебеилисопротивляются.И
стоишь на земле твердо, уверенно и надежно,всамомсредоточииважнейших
путей и направлений.
Пустыня не дарит осязаемых богатств, здесь ничего не видно и не слышно,
а меж тем внутренняя жизнь не слабеет, напротив, становится ещенасыщенней,
и волей-неволей убеждаешься, что человеком движут преждевсегопобуждения,
которых глазами не увидишь. Человека ведетдух.Впустынеястоюровно
столько, сколько стоят мои божества.
Так вот, если на борту того печального корабля я чувствовал, чтобогат
и еще не утратил живительных связей, и еще не вымерла моя планета, - то лишь
потому, что далеко позади, затерянные вночи,окутавшейФранцию,уменя
остались друзья, и я начал понимать: без них я не существую.