И море, и суша покорствуют нам!
О други! Как сердце у смелых кипело,
Когда мы, содвинув стеной корабли,
Как птицы неслися станицей веселой
Вкруг пажитей тучных Сиканской земли! – это ни что иное как песня, сочинённая Харальдом Сигурдсоном, более известным как Харальд Суровый или Харальд Хардрада – викингом, поклонником дочери русского князя Ярослава Елизаветы (и, впоследствии, ее мужем), будущим королем Норвегии (в молодости он был немного и скальд). А Сиканская земля – это Сицилия: Сикания – древнегреческое названия этого острова (песня цитирована по изданию «Эолова арфа», М., Высшая школа, 1989 г., с. 130, перевод К.Батюшкова).
Но тех, кто уцелел в боях с арабами, византийцы увольняли со службы. Как правило, весьма беспардонно – империя дряхлела, денег для расплаты по счетам становилось все меньше и меньше.
Что норманнам-варягам оставалось делать? Не возвращаться же обратно в холодную и голодную Скандинавию? Тем более что сразу за Босфором открывалось Чёрное море с окружающими его территориями – один из наиболее благодатных регионов планеты.
Тактика (или практика) норманнов на Черном море была типичной для их тактики (практики) по всей Европе: захват опорных пунктов в устьях крупных рек, организация лодейных набегов с этих плацдармов вглубь континента. Так они действовали во Франции, захватив островок вблизи устья Сены, совершая набеги на Париж и постепенно превращая свой плацдарм в Нормандское герцогство.
Где и как обосновались норманны на Черноморье? Об их приобретениях свидетельствуют византийские хроники. Так, князь Игорь после разгрома в 941 г. (когда византийцы пожгли его флот «греческим огнем») отступил в «Боспор Киммерийский» – так греки и вслед за ними византийцы называли пролив, отделяющий Черное море от Азовского, район современной Феодосии и Керчи. Этот киммерийский «Боспор» легко идентифицируется с историческим Тмутараканским княжеством – эксклавом раннефеодального Киевского государства. Этот захват позволял контролировать вход в Азовское море и служил опорной базой для набегов на Крымские владения ромеев и на берега Северного Кавказа.
Именно сюда (в Тмутаракань) после поражения сына Игоря Святослава под Доростолом отступила под водительством Свенельда (одного из воевод русского войска) большая часть дружины Святослава Игоревича. Сам Святослав предпочел укрыться в устье Днепра на острове Хортица – еще одном опорном пункте норманнов, контролирующем еще одну крупную водную магистраль.
Не исключено, что на острове находилось святилище скандинавов (подобно тем святилищам, которые были у готов на острове Готланд и у балтийских славян на Рюгене – Руяне русских былин). А само название – Хортица – имеет в основе скандинавский корень «hort» – «олень» (в современном датском hjorte, в английском – hart).
О сакральном значении Хортицы свидетельствует то обстоятельство, что сын Святослава Владимир, крестив Киев (тот самый, на Днепре), сплавил сюда (к Хортице) свергнутые им языческие идолы. Как бы, вернул по месту прописки.
Попросту говоря, после тяжелого поражения Святослав намеривался на священном острове Оленьем принести жертвы богам, умилостивить судьбу и договориться со скандинавской фортуной на будущее. Но был пойман и казнен печенегами.
Датский след
Были ли Святослав, его предки и потомки славянами?
На 100% нет. Нет ничего, что указывало бы на их славянство. У них типичные скандинавские имена, в Причерноморье они попали, по большей части, в обход славянских земель. Впрочем, разберемся по порядку.
Рюрик – искаженное произношение распространенного датского имени Рёрик, которое, в свою очередь, восходит к древнему Хрёрик (в переводе – «Славный правитель» или «Знатный», «Богатый». Корень «-рик» (в значении «власть», «богатство», «правитель») в раннее Средневековье присутствует (часто – в форме «-рих») в имени каждого второго германского вождя или короля – Аларих, Теодорих, Германрих и т.д. И в этом плане эквивалентен славянскому второму именному корню «-слав». Или «-жир». А в качестве определения «богатый» этот корень дошел до наших дней: английское rich, французское riche, итальянское ricco, датское rige и т.д.). В легендарной датской королевской династии Скьёльдунгов это имя было чередующимся. Наиболее известен конунг Хрёрик Метательное кольцо (или «Метатель колец») – дед воспетого Шекспиром принца Гамлета.
К черноморским подвигам норманнов этот Хрёрик никакого отношения иметь не может, так как жил в VII веке – задолго до трансконтинентальных походов варягов. Скорее всего, этого правителя черноморские норманны взяли себе в прародители для того, чтобы противопоставить себя, отделить и возвысить относительно живших здесь (в Причерноморье) славян – по преданию, именно Хрёрик Метательное кольцо изгнал из Дании славянское племя вендов, которые там до того жило (собственно, своим прозвищем Хрёрик и обязан одному из эпизодов битвы с вендами, когда он, чтобы воодушевить своего поединщика на бой со славянским бойцом, бросил датскому воину связку драгоценных колец).
Вещий Олег – личность, судя по всему, также мифическая, хотя и восславленная в пушкинских строках про щит, прибитый к вратам Царьграда. Но, с другой стороны, в византийских хрониках за период с 860 по 941 г. нет упоминаний об осадах варягами Царьграда, а тем более о захвате этого города, да еще при помощи кораблей, поставленных на колеса (с технической точки зрения передвижение таких кораблей нереально), да с прибитием щита к градским воротам.
Надо полагать, в русские летописи Вещий Олег, как и Рюрик, пришел из датских сказаний. По преданию, у Хрёрика Метательное кольцо был брат Хельги, который был влюблен в жену Хрёрика Ауду и домогался до нее.
Отец братьев Ивар узнал об этом и намекнул Хрёрику, что за такие вещи убивают. Что Хрёрик и сделал.
Разумеется, составители родословия царственной династии Рюриковичей не могли пропустить в официальные летописи такую чернуху-бытовуху, и в их изложении Вещий Олег претворяется в холостякующего брата Рюрика, опекуна его сына Игоря, славного воеводу, гибнущего нелепой смертью – от укуса змеи, притаившейся в черепе его коня.
Игорь – искаженное скандинавское Ингвар – «Посвященный Инги» (Инги – бог древнескандинавской мифологии). При нём норманны начинают показывать себя в Причерноморье как реальная сила: походы Игоря подробно описаны и отнюдь не мифологичны; его договоры с византийцами подробны и доносят имена множества «делегатов» от варяжской стороны. Среди которых, увы, нет ни одного славянского. Сплошь скандинавские, как бы ни хотелось современным патриотически-историческим авторам представить Рюриковичей как исконно славянскую династию или быстро ославянившуюся.
«Мы от рода русского, – представляются участники договора 912 г. – Карлы, Инегельд, Фарлаф, Веремуд, Рулав, Гуды, Руалд», – и так далее. Мало что меняется в русско-византийском договоре 945 г.: «Ивор, посол Игоря,.. Вуефаст – Святослава, сына Игоря, Искусеви – княгини Ольги… Каницар – Предиславы, Шихберн Сфандр – жены Улеба…», – цитировано по книге Е.Н. Поляковой «Из истории русских имен и фамилий», М., «Просвещение», 1975 г., с. 37).
Изменения заметны не в составе имен, а в смысле договора.
«Мы от рода русского», – заявляют карлы Инегельд, Фарлаф и пр. – автор этих строк не случайно записал слово «карлы» с маленькой буквы: в древней Скандинавии термин «карл» означал не имя, а социальный статус – свободный человек, фермер, человек, зарабатывающий на жизнь своим трудом – аналог русскому «кмет» или английскому «йомен»; в противоположность «трэллу» – рабу, или ярлу – знатному человеку, крупному землевладельцу, использующему рабский или наемный труд.