А теперь основательно отремонтировали, и Кестер как раз наводил последний
глянец. В этом был деловой расчет. Мы надеялись хорошенько на нем заработать. Правда, я сомневался, что это нам удастся. В трудные времена люди
предпочитают покупать маленькие машины, а не такой дилижанс.
- Нет, Отто, мы не сбудем его с рук, - сказал я. Но Кестер был уверен.
- Это средние машины нельзя сбыть с рук, - заявил он. - Покупают дешевые и самые дорогие. Всегда есть люди, у которых водятся деньги. Либо
такие, что хотят казаться богатыми.
- Где Готтфрид? - спросил я.
- На каком-то политическом собрании.
- С ума он сошел. Что ему там нужно?
Кестер засмеялся:
- Да этого он и сам не знает. Скорей всего, весна у него в крови бродит.
Тогда ему обычно нужно что-нибудь новенькое.
- Возможно, - сказал я. - Давай я тебе помогу.
Мы возились, пока не стемнело.
- Ну, хватит, - сказал Кестер.
Мы умылись.
- А знаешь, что у меня здесь? - спросил Отто, похлопывая по бумажнику.
- Ну?
- Два билета на бокс. Не пойдешь ли ты со мной?
Я колебался. Он удивленно посмотрел на меня:
- Стиллинг дерется с Уокером. Будет хороший бой.
- Возьми с собой Готтфрида, - предложил я, и сам себе показался смешным оттого, что отказываюсь. Но мне не хотелось идти, хотя я и не знал,
почему.
- У тебя на вечер что-нибудь намечено? - спросил он,
- Нет.
Он поглядел на меня.
- Пойду домой, - сказал я. - Буду писать письма и тому подобное. Нужно же когда-нибудь и этим заняться.
- Ты заболел? - спросил он озабоченно.
- Да что ты, ничуть. Вероятно, и у меня весна в крови бродит.
- Ну ладно, как хочешь.
Я побрел домой. Но, сидя в своей комнате, по-прежнему не знал, чем же заняться. Нерешительно походил взад и вперед. Теперь я уже не понимал,
почему меня, собственно, потянуло домой. Наконец вышел в коридор, чтобы навестить Георга, и столкнулся с фрау Залевски.
- Вот как, - изумленно спросила она, - вы здесь?
- Не решаюсь опровергать, - ответил я несколько раздраженно. Она покачала головой в седых буклях:
- Не гуляете? Воистину, чудеса.
У Георга я пробыл недолго. Через четверть часа вернулся к себе. Подумал - не выпить ли? Но не хотелось. Сел к окну и стал смотреть на улицу.
Сумерки раскинулись над кладбищем крыльями летучей мыши. Небо за домом профсоюзов было золеным, как неспелое яблоко. Зажглись фонари, но
темнота еще не наступила, и казалось, что они зябнут. Порылся в книгах, потом достал записку с номером телефона. В конце концов, почему бы не
позвонить? Ведь я почти обещал. Впрочем, может быть, ее сейчас и дома нет.
Я вышел в прихожую к телефону, снял трубку и назвал номер. Пока ждал ответа, почувствовал, как из черного отверстия трубки подымается мягкой
волной легкое нетерпение. Девушка была дома. И когда ее низкий, хрипловатый голос словно из другого мира донесся сюда, в прихожую фрау Залевски,
и зазвучал вдруг под головами диких кабанов, в запахе жира и звяканье посуды, - зазвучал тихо и медленно, так, будто она думала над каждым
словом, меня внезапно покинуло чувство неудовлетворенности. Вместо того чтобы только справиться о том, как она доехала, я договорился о встрече
на послезавтра и лишь тогда повесил трубку. И сразу ощутил, что всT вокруг уже не кажется мне таким бессмысленным.