Карточный домик - Чейз Джеймс Хэдли

Джеймс Хэдли Чейз

Карточный домик

© И. Ю. Куберский, перевод, 2019

© Е. А. Королева, перевод, 2019

© А. Е. Герасимов, перевод, 1991

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2019

Издательство Иностранка®

Глава первая

Часы на стене показывали три пятьдесят ночи, когда на рабочем столе сержанта Биглера резко зазвонил телефон. Биглер, почти сорока лет, веснушчатый и крепко скроенный, хмуро посмотрел на телефон, перевел взгляд на настенные часы, затем опустил большую волосатую руку на трубку, сгреб ее и рыкнул:

– Биглер слушает! Что там?

– У меня Гарри Браунинг на линии, – ответил дежурный сержант. – Хочет поговорить с тобой. Похоже, его колбасит…

Биглер еще больше нахмурился. Гарри Браунинг был владельцем ресторана «Ла Коквилль», одного из трех самых дорогих в Парадиз-Сити. Он был близким другом мэра города, а также начальника полиции – капитана Террелла. Для Биглера он был персоной из категории избранных.

– Давай его, Чарли, – сказал Биглер. Он потянулся за сигаретой, но с огорчением обнаружил, что пачка, лежащая на столе, пуста. Последнюю чашку кофе он выпил полчаса назад. У Биглера были две слабости: кофе и сигареты. – И пошли кого-нибудь за кофе, Чарли. У меня в глотке пересохло.

– О’кей, – ответил дежурный сержант Чарли Таннер, как будто ему было приятно поручение. Он всегда посылал кого-нибудь за кофе для Биглера. – Соединяю с Браунингом.

Послышался щелчок, затем низкий голос рявкнул:

– Это ты, Биглер?

– Так точно, мистер Браунинг. Чем могу служить?

– Тут черт знает что такое! У меня в ресторане мертвая женщина! Я хочу, чтобы ты поскорее сюда приехал и забрал ее. И послушай, Биглер, может, для тебя это дело обычное, но для меня, черт возьми, это серьезно. Я не хочу шумихи. Ты меня понял? Если об этом узнает пресса, я кое с кого шкуру спущу, а если я говорю, что спущу шкуру, то мне плевать, кто это, я все равно спущу. Я ясно выражаюсь?

Сидя в большой, тускло освещенной комнате, Биглер выпрямился, забыв о жажде.

– Нет проблем, мистер Браунинг. Вам не о чем беспокоиться. Я сейчас приеду.

– Единственное, о чем я беспокоюсь, чтобы все было сделано как следует. Ты делаешь это как следует, Биглер, и я больше не беспокоюсь… и ты не беспокоишься, – сказал Браунинг и бросил трубку.

Биглер поморщился, затем понажимал на рычажок телефона. Когда дежурный сержант ответил, Биглер сказал:

– Внизу есть кто-нибудь из репортеров, Чарли?

– Гамильтон из «Сан». Он дрыхнет… полупьян. А что? Что-то случилось?

– Еще не знаю что. Слушай, Чарли, я должен уехать. Если Гамильтон спросит, где я, скажи, что я отправился домой с зубной болью. Кто еще тут на службе?

– У тебя болит зуб? – с сочувствием спросил Таннер. – Мне жаль, Джо. Я…

– Жаль не жаль, не важно, – перебил его Биглер. – Кто еще на службе?

– Мандрейк пошел за твоим кофе. – В голосе сержанта послышался укор. – Здесь еще Джексон, задницу отсиживает.

– Скажи ему, чтобы меня заменил. А Гесс есть?

– Он уже уходит.

– Задержи его! Скажи, чтобы подождал меня. Я сейчас спущусь.

Биглер не без труда напялил куртку, похлопал по заднему карману брюк, проверяя, на месте ли оружие, затем выбросил пустую пачку из-под сигарет и, покинув комнату детективов, сбежал вниз по лестнице в дежурку.

Фред Гесс, инспектор по расследованию убийств, стоял там, прислонившись к стене, с покорным выражением на толстом круглом лице.

– Еще пара минут – и ты не застал бы меня в этом курятнике, – со вздохом сказал он подошедшему Биглеру. – Что случилось?

Биглер спустился к припаркованному полицейскому автомобилю, влез в кабину и завел мотор. Гесс забрался с другой стороны и сел рядом.

– В «Ла Коквилле» мертвая женщина. Браунинг наложил в штаны…

И Биглер погнал рычащий автомобиль по пустынной Мейн-стрит.

– Убийство? – проворчал Гесс.

– Он не сказал, а я не спросил. Приедем – разберемся. Похоже, что он был не настроен отвечать на вопросы.

– Держу пари, – гоготнул Гесс, – судя по тому, что я слышал об этом притоне, труп – это последнее, чего бы им хотелось. Ты когда-нибудь там бывал, Джо?

– За свои деньги?

Биглер вел машину уже по Променаду. Возле берега на стоянке виднелось лишь несколько машин. Улица была пуста.

– Нам придется быть поаккуратней, Фред. У Браунинга в этом городе все схвачено.

– Если это убийство, то плевать, чего у него там схвачено…

– Да, но мы пока не знаем, что это убийство. Дай я сам этим займусь. У Браунинга куча влиятельных друзей.

– До сколько угодно, приятель! Я знаю, когда лучше не совать нос в чужие дела.

Ресторан «Ла Коквилль» находился в дальнем конце Променада и был окружен газонами, клумбами и подсвеченными пальмами. К внушительному входу вели три мраморные ступени. Ресторан закрылся в половине третьего, и теперь там светила лишь одинокая люстра в вестибюле, да еще встроенные в стену лампы, от которых по грубому ворсу темно-красной ковровой дорожки тянулись длинные тени.

Биглер и Гесс вылезли из машины, поднялись по ступенькам и прошли через вращающуюся дверь в нарядный вестибюль, где их ждал метрдотель Луис, высокорослый, с манерами аристократа. Луис, горделивый и полный чувства собственного достоинства, редко терял самообладание, но теперь, как отметил Биглер, его просто трясло.

– Сюда, – сказал Луис и, двигаясь большими крадущимися шагами, повел двух детективов во второй вестибюль, а затем вверх по лестнице в большой бар.

Здесь их ждал Гарри Браунинг. Он сидел у стойки бара с бокалом бренди в руке и сигарой в зубах. Браунингу было пятьдесят пять лет – лысоватый, плотный, с чисто выбритым лицом, темный загар. На нем был клетчатый пиджак, в петлицу вдета белая гвоздика. Он выглядел, как ему и полагалось, – энергичным, богатым, властным и высокомерным.

– Она здесь, – сказал Браунинг, – в последнем боксе. – И махнул рукой в конец помещения. Там в темноте вдоль стены было несколько кабинок, выложенных дубовыми панелями. Каждая закрывалась красным бархатным занавесом.

Биглер и Гесс направились в конец зала и заглянули в кабинку. В тусклом свете они различили распростертое на столе тело светловолосой женщины. На ней было белое вечернее платье с глубоким вырезом на спине. На фоне темного дубового стола ее волосы казались золотыми.

Биглер обернулся к Браунингу:

– А можно побольше света, мистер Браунинг?

Луис прошел за стойку бара и щелкнул несколькими выключателями. В дальнем конце бара, где стояли детективы, вдруг ярко вспыхнуло несколько ламп, заставивших полицейских зажмуриться.

Биглер кивнул, вошел в кабинку и дотронулся до плеча женщины. Оно было холодным как лед, что подтверждало слова Браунинга, однако, дабы окончательно убедиться, что женщина мертва, Биглер приложил пальцы к ее шее – пульса не было.

– Лучше ее не трогать, пока мы не сделали фотографии, – сказал Гесс.

Подошел Браунинг, яростно жуя свою сигару:

– Я хочу, чтобы вы забрали ее поскорее, ребята. Пошевеливайтесь! Свои фокусы-покусы можете проделать и в морге. Если пресса пронюхает, я в пролете на целый сезон. Уберите ее отсюда!

– Ее нельзя переносить, пока мы не сделаем снимки, – отрезал Гесс. – Возможно, это убийство.

Браунинг воззрился на него:

– Кто ты такой?

Биглер выругался про себя из-за того, что Гесс открыл рот, а вслух поспешно сказал:

– Он занимается убийствами, мистер Браунинг. И конечно, прав. Возможно, тут убийство… Я…

– Это самоубийство! – сказал Браунинг с каменным лицом. – На полу шприц, и она посинела. Тут на хрен не нужно быть никаким детективом, чтобы понять, что она умерла от передозы героина. А теперь уберите ее отсюда!

Биглер заглянул под стол. На ковре лежал шприц для инъекций. Выпрямившись, Биглер взял обеими руками голову женщины и осторожно приподнял над столом, чтобы рассмотреть ее мертвое лицо. Голубоватый оттенок кожи и широко раскрытые, почти без зрачков, глаза… Что-то проворчав, он опустил голову женщины.