Теперь, после того как армия расставила приоритеты и определила границы своей юрисдикции, началась разработка функций гражданской администрации. В рамках реализации указа от 31 марта Альфреду Розенбергу 2 апреля было доверено формирование «политического бюро на Востоке». Его полномочия были расширены, когда 20 апреля Гитлер поручил ему «централизованно» заниматься всеми вопросами «восточноевропейского пространства». В его ранних меморандумах о планировании встречаются отсылки к предыдущим директивам. «Оккупация европейского Востока, – писал он, – будет проходить в два этапа: во-первых, непосредственно боевые действия, а во-вторых, как можно более быстрый переход от военной оккупации к гражданской администрации, то есть к различным рейхскомиссариатам».
К началу мая Розенберг собрал штат, который после подписания фюрером соответствующего указа мог стать (и вскоре после начала войны стал) министерством, ответственным за принадлежавшие теперь немцам территории СССР.
Альфред Розенберг
Розенберг, сын немецкого башмачника (по другим данным, купца), родился в 1893 г. в Ревеле (Таллине) в Эстляндии (Эстонии), тогда принадлежавшей Российской империи. Вот два фактора, которые привели к непоследовательности его дальнейшей карьеры.
Он воспитывался в немецком доме, где ему привили уважение к немецкому языку и традициям, но он также страстно увлекался культурой и обычаями России. В образовательном процессе молодого Розенберга Толстой и Мусоргский стояли в одном ряду с Бисмарком и сагами германской древности. Но учеба не приносила ему удовлетворения. Отвергая христианство, не уверенный в себе и несчастный в нижней части среднего класса Розенберг жаждал веры и власти.
В то время еще не проявлялись признаки его будущей «идеологии». Его круг общения включал в себя как русских, так и евреев. Во время Первой мировой войны он оказался на российской стороне фронта – это обстоятельство не вызвало у него сильных приступов самокопания. Даже русская революция не побудила его к участию в политической деятельности; он продолжал оставаться сторонним наблюдателем.
Только после немецкой революции он отправился в рейх. Покинув насиженное место, неприкаянный Розенберг оказался в романтической революционной атмосфере Мюнхена 1919 г. Вот магнит, привлекавший сборную солянку фанатичных идеалистов, деклассированных элементов и разочарованных политиков всех сортов и убеждений. Вскоре Розенберг оказался в русле новой и на тот момент еще окончательно не сформировавшейся группы вокруг Адольфа Гитлера. Он присоединился к ней и в 1921 г. стал редактором центрального органа молодой НСДАП, Volkischer Beobachter.
После драматического, но нелепого Пивного путча в ноябре 1923 г., в результате которого Гитлер попал в тюрьму, Розенберг смог утолить свою жажду власти, возглавив остатки партии. Однако у них с Гитлером возникли разногласия по поводу тактических вопросов, и после выхода из тюрьмы Гитлер держал «философа» на расстоянии вытянутой руки. Несмотря на унижение и недовольство, Розенберг остался в движении, продолжая подчиняться приказам фюрера. Он стал иностранным экспертом нацизма и его «идеологом»; его загадочное и малопонятное для многих обоснование сути расизма, «Миф XX века» (1930 г.), благодаря своей претензии на ученость и непостижимость прочно закрепило его авторитет в нацистских кругах. Однако полностью «реабилитироваться» Розенбергу так и не удалось.
Даже после того, как Гитлер взял на себя бразды правления, Розенберг не получил портфеля министра: Гитлер знал, что он не практический политик. Он руководил «идеологической пропагандой», но даже в этой области были те, кто успешно составлял ему конкуренцию, например Геббельс. Он руководил внешнеполитическим персоналом партии, но даже со связями и покровительством не смог вытеснить профессиональных донацистских дипломатов. Где бы Розенберг ни пробовал свои силы, везде он терпел неудачу. Договор о ненападении, казалось, положил конец его тщательно продуманному движению – антибольшевизму. Отвергнутый министерством иностранных дел, Розенберг также был не в ладах с СС, потому что водился со штурмовиками партии, СА, которые видели в СС соперников. Именно из СА он намеревался набрать основную часть своего штата, когда в 1941 г. наконец появились первые намеки на то, что Гитлер хотел, чтобы Розенберг – единственный в нацистской верхушке человек, имевший непосредственное отношение к Востоку, – взял под свой контроль обширные пространства, которые должны были быть захвачены германской армией.
Эта задача была ему по душе. Жадно, по-детски он потянулся за властью. С весны 1941 г. до последних дней нацистского государства он настаивал на своих прерогативах, на исключительной юрисдикции своего кабинета, на своем единоличном праве командовать и принимать решения. Однако вскоре он понял, что другие будут пытаться умалить роль германского самодержца, управляющего Востоком, которую он для себя уготовил. Неспособный плести интриги, но неспособный также и на прямолинейную откровенность по отношению к фюреру, он снова был обречен на разочарование и бесполезность. Формально он, может, и стоял во главе огромного министерства и даже более обширного штата, но на практике его игнорировали, обходили, с ним не считались. Гитлер, его начальник, как и его подчиненный Кох, делали что им вздумается, зачастую даже не удосуживаясь сообщать Розенбергу об этом. Теоретик от дьявола, философ немецкого величия, трибун антисемитизма стал бесполезным министром, который, хоть и носил высокое звание, был ограничен со всех сторон, стал отцом фантастического замысла, который не смог воплотить в жизнь.
Генрих Гиммлер
«СС» был общим термином для обозначения империи Генриха Гиммлера. По-разному организованные и реорганизованные, на самом деле они включали в себя, помимо изначальных отрядов охраны, полицию, гестапо и элитные боевые подразделения ваффен СС. РСХА (Reichssicherheitshauptamt, Главное управление имперской безопасности), которое также находилось под командованием Гиммлера, и его филиалы охватили широкий спектр разнообразных видов деятельности. Это была «империя внутри империи», и Гиммлер как рейхсфюрер СС был ее бесспорным вождем. Он обладал настоящей властью, более автономной, чем у его соперников, властью, которую боялись все, кому довелось с ней столкнуться, и те, кто соперничал с ним за почетное место в нацистской Валгалле.
«В его характере не было ничего ужасающего или взрывного», – высказывался один историк. Его холодность была «не ледяная, а бескровная. Он не восхищался жестокостью, он был равнодушен к ней; чужие угрызения совести были для него не презренными, а непонятными…». Он был Великим инквизитором, «политическим эзотериком, человеком, который был готов пожертвовать человечеством во имя абстрактного идеала». Если Гитлер считал себя хозяином нацизма, Гиммлер, по сути, считал себя слугой всего мифа – арийской чистоты, германской миссии и всего остального. «Наполовину наставник, наполовину псих» – так видел его Альберт Шпеер, но также лидер, заслуживший преданность своих последователей. Озабоченность древними рунами и черепными эмблемами не помешала ему превратить свою частную армию в мощное орудие.
ИМПЕРИЯ ГЕНРИХА ГИММЛЕРА
Окружая себя невежественными астрологами, массажистами, мясниками и проходимцами, которые «добились успеха» в СС, Гиммлер неустанно стремился к все большему количеству власти. Одно агентство за другим было поглощено лабиринтом политических компаний-учредителей и взаимосвязанных отделений, в которых Гиммлер держал долю. Разумеется, другие нацистские апостолы возненавидели этого человека. Гитлер уважал его, но теплых чувств к нему никогда не питал. Борман считал Гиммлера самым опасным конкурентом своей собственной слаженно работавшей клики. Армия видела в СС орду соперников, буянов и революционеров. Нацистская партия и СА – включая Розенберга – относились к Гиммлеру со смесью страха и отвращения. Против тайного ордена, коим являлся СС, был сформирован молчаливый и бесплодный фронт.