Это их несколько обезоруживало.
— Американец готов действовать, — сказала она. — Не сомневаюсь, что он выполнит все, как надо. Он только этим и живет.
— Устойчив ли он психически? — Казалось, Наджир впивается взглядом прямо ей в мозг.
— Вполне устойчив. Я — его опора. Он знает, что может на меня положиться и целиком от меня зависит.
— Это я понял из твоих докладных. Но шифр не способствует ясности. Есть вопросы, Али?
Абу Али внимательно вглядывался в Далию. Она знала его давно, помнила его лекции по психологии в Американском университете в Бейруте.
— Ты полагаешь, американец всегда мыслит рационально? — спросил он.
— Да.
— И все-таки ты считаешь, что он невменяем?
— Вменяемость и видимая рациональность не одно и то же, товарищ.
— Его зависимость от тебя возрастает? Не бывает ли у него периодов, когда он испытывает к тебе враждебность?
— Иногда он враждебен, но теперь это случается все реже.
— Он импотент?
— Он говорит, что вернулся из Северного Вьетнама импотентом. Уже два месяца, как он пришел в норму.
Далия не сводила с Али взгляда. Своими аккуратными, хорошо рассчитанными жестами и блестящими глазами он напоминал ей куницу.
— Ты полагаешь, это твоя заслуга, что он больше не импотент?
— Важно не то, чья это заслуга, товарищ. Важно контролировать его поведение. В данном случае мое тело — орудие контроля. Если бы оружие оказалось здесь более эффективным, я использовала бы оружие.
Наджир одобрительно кивнул. Он знал — Далия говорит правду. Она как-то помогала готовить трех японских террористов к акции в аэропорту Лод, в Тель-Авиве. Там они убивали всех без разбора. Поначалу японцев было четверо. Один из них сдал во время подготовки — нервы не выдержали, и Далия на глазах у его товарищей разнесла ему череп очередью из «шмайсера».
— Почему ты так уверена, что им не овладеют вдруг угрызения совести и он не выдаст тебя американцам? — не успокаивался Али.
— А если и так — что они выиграют? — спокойно возразила Далия. — Я мелкая сошка. Ну, захватят они взрывчатку. Но ведь у них пластиковой взрывчатки и так хватает — нам ли этого не знать?
Это было рассчитано на Наджира и попало в цель: Далия заметила, как он бросил на нее быстрый взгляд.
Израильские террористы практически постоянно пользовались американской пластиковой взрывчаткой — бомбами типа С-4. Наджир никогда не забывал, как вынес из взорванной квартиры в Бхандуне тело своего брата, а потом вернулся, чтобы отыскать среди развалин его ноги.
— Американец пришел к нам потому, что ему нужна взрывчатка. Вы это знаете, товарищ, — продолжала Далия. — Я тоже нужна ему, по разным причинам. Наши цели не идут вразрез с его политическими убеждениями: у него нет политических убеждений. Понятия «совесть» для него тоже не существует — в общепринятом значении этого слова. Он никогда меня не выдаст.
— Давайте взглянем на него еще раз, — предложил Наджир. — Товарищ Далия, ты изучала этого человека в определенной обстановке. Я хочу показать его тебе в совершенно иных обстоятельствах. Али?
Абу Али поставил на стол шестнадцатимиллиметровый кинопроектор и выключил свет.
— Мы совсем недавно получили этот материал из надежного источника в Северном Вьетнаме, товарищ Далия. Фильм показали по американскому телевидению, но это было еще до того, как тебя приняли в «Дом войны». Вряд ли ты могла его видеть.
На стене замелькали размытые цифры — пошел начальный ракорд, послышались нестройные звуки какой-то музыки.